Страница 62 из 80
Сеона раздраженно вздохнула, но я услышала нотки веселья.
— Перестань избегать меня. Все хорошо?
Я колебалась и задавалась вопросом, должна ли рассказать об Эйдане. Сеона была настолько добра, поддерживая меня, и вдохновляя стать лучшей версией себя. Но почему-то я так и не могла выговорить слова. Если произнести вслух: «Эйдан вернулся в мою жизнь, как абсолютный незнакомец», — то все делается более реальным, а в глубине души я все еще надеялась, что смогу засунуть голову в песок и притвориться, что это сюрреалистический сон.
— Нора?
Я боролась с ложью.
— Я… Хм… В последнее время я загружена учебой, но не хотела жаловаться, потому что мне нравиться, и уже хватит роптать.
Это звучало правдоподобно.
Сеона, видимо, тоже так думала.
— Тем не менее, тебе все еще позволено волноваться об этом, детка. Дай мне знать, если чем-нибудь могу помочь.
— Спасибо. Я в порядке. На самом деле я направляюсь на репетицию. Я... э-э... Девушка, играющая Виолу, бросила труппу, и мне отдали эту роль.
— О, Нора, это великолепно! — воскликнула Сеона. — Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя на сцене.
— Спасибо. — Я улыбнулась, все еще не веря, что я действительно буду на сцене играть главную роль.
— Жаль, что ты только отрастила волосы. Разве твой персонаж не переодевается в мальчика в большинстве сцен?
Я фыркнула:
— Да, так и есть.
Как только длина волос достигла подбородка, они начали расти как на дрожжах, и, к моему удовольствию, теперь достигли лопаток. Я обычно укладывала их мягкими волнами с помощью плойки — Сеона научила.
— Ладно, я почти на месте. Позже поговорим, — пообещала я.
— Договорились. Всего хорошего, красотка.
Мы завершили разговор, и я попыталась, — но не смогла, — не чувствовать себя виноватой за ложь. Но пока я стремилась разобраться с собственной реакцией на возвращение Эйдана, мне трудно сталкиваться и с эмоциями Сеоны.
К тому моменту, как я вошла в здание на Гилмор-Плейс, я чувствовала, словно маленькие существа устроили серфинг внутри моего живота.
Не будь трусихой, Нора. Что бы ни случилось, не надо.
Я хотела бы сделать вид, что нервничаю из-за первого дня в качестве Виолы, но это было нечто большее. И это «нечто большее» стояло возле сцены, разговаривая с Квентином и Теренсом.
Квентин поднял взгляд на звук моих шагов и указал на меня:
— Виола пришла!
Я покраснела, но попыталась улыбнуться. Возможно, получилось немного мрачно.
Однако наш режиссер, похоже, этого не заметил.
— Готова?
— Как и всегда, — сказала я, останавливаясь рядом с ними.
К моему неверию, мое тело наполнилось абсолютным осознанием присутствия Эйдана, как реагировало и раньше. Это проклятое чувство никогда не исчезнет? Как можно до сих пор такое испытывать, когда этот ублюдок кинул меня? Бросил!
От этого осознания, волоски на руках встали дыбом, и взгляд, несмотря на гнев, обратился на Эйдана. Он был сосредоточен на своем телефоне, с кем-то переписываясь. Губы плотно сжаты, сильные мышцы на челюсти напряжены, словно он стиснул зубы, на лице холод. Как всегда, он был небритым, выглядел небрежно, что работало на него. Я покраснела, вспомнив, как царапалась его щетина, вызывая покалывание на моем теле, когда мы целовались. Когда-то он обещал мне, что я почувствую ее повсюду, но шанса нам так и не выпало.
И вот он здесь.
Игнорирует меня.
Что ж, отлично.
Отбрасывая боль в груди, я спросила:
— Где все остальные?
Теренс кивнул на дверь с левой стороны сцены, которая вела к раздевалкам, маленькой кухне и общей комнате:
— Выпей пока кофе. Мы еще ждем нескольких.
Я бросила последний взгляд на Эйдана, но он решительно не смотрел в мою сторону.
Мудак.
Гнев закрутился в моем животе и смел серферов; я пошла прочь, будто мне все равно. Большинство актеров я нашла на кухне.
— Вот она! — произнес Джек, поднявшись и широко раскинув руки. — Наша милая Виола!
Я закатила глаза, а затем покраснела, когда все приветствовали меня свистом.
— Прекратите, — сказала я, жестом прося, чтобы они замолчали.
— Мы рады за тебя, Нора, — улыбнулся Джек.
— Нет, Джек рад за себя. — Уилл ухмыльнулся. — Теперь он сможет поцеловать тебя, а ты должна поцеловать в ответ.
Пока все хихикали и дразнили нас, я спокойно налила себе кофе.
— Да, жаль, что Квентин не придерживается оригинальной пьесы, да? — В оригинале не было никаких поцелуев в губы.
Джек приложил руку к груди.
— О, как ты меня ранила.
Мы разговаривали и шутили несколько минут, пока Теренс не просунул голову в дверь и сказал, что можно начинать. Когда мы шли в сторону сцены, я услышала, как Джейн спрашивала, будет ли костюмерша брать мерки. Она уже провела наши измерения, но я тоже подумала, нужно ли мне провести еще замеры для костюмов Виолы.
Квентин видел пьесу в мрачном тоне, как антиутопию. События развивались в будущем, после катастрофического климатического катаклизма, а Иллирия была островом, который выжил и процветал. Наша одежда выглядела как в фильме «Безумный Макс», но все диалоги были из оригинальной пьесы, Квентин лишь немного изменил их. Например, были моменты, когда я, одетая как Сезарио, должна была целовать в губы Орсино, хотя в оригинале он целует только в щеку. Эти моменты должны быть полны сексуального напряжения с моей стороны. И Квентин также хотел, чтобы я поцеловала Орсино будучи переодетой в Виолу, и так Орсино наконец узнает правду о том, что я женщина. Он сказал, что это даст зрителям удовлетворение, после того как в течение пьесы они будут задаваться вопросом, действительно ли Орсино любил Виолу или просто был рад, что кто-то просто полюбил его, после того как Оливия столько раз отвергала его.
Последнее немного кололо, напоминая мне о Джиме. Хотя и училась прощать себя, я все еще полностью не сделала это, и все еще сомневалась, что действительно чувствовала к мужу. Неужели я сбежала и вышла замуж за Джима, потому что была очарована тем, как сильно он меня любил?
Выбросив мысли из головы, — мне не нужно, чтобы они слонялись поблизости, когда Эйдан Леннокс рядом, — я заняла место в зале рядом с остальными. Джек вышел на сцену вместе с Теренсом, который играл одновременно роль Курио и Мальволио, поскольку эти герои никогда не играли в одной сцене. Мы начали репетицию с той сцены, на которой закончила Гвин перед уходом.
Я случайно взглянула на Эйдана, который стоял рядом с Квентином, и нахмурилась, недоумевая, как он наблюдает за актерами. Почему он присутствует на репетиции? Разве он должен здесь находиться? Можно же просто изучить производственные заметки Квентина, костюмы и декорации? Это ведь не генеральная репетиция.
С угла, где я сидела, я видела только профиль Эйдана. Волна чувств накрыла меня, пока рассматривала хорошо знакомое лицо. Воспоминания нахлынули на меня. Улыбки. Смех. Поцелуи. Мягкие прикосновения. Слезы. Как падает на колени. Избегает моего взгляда и просит уйти и отдохнуть. Последнее, что он сказал.
Я никогда не чувствовала такой запутанной смеси ярости и тоски. Сейчас я одновременно хотела подойти к нему, заставить взглянуть на меня и обнять, и схватить его за свитер и потрясти, как следует, хотя едва ли он сдвинется с места под моим натиском.
Я помню тебя, Пикси.
Я закрыла глаза, испытывая боль от воспоминаний. Если Эйдан снова назовет меня этим прозвищем, не знаю, расплачусь ли, или ударю его по лицу.
Вероятно, и то и другое.
— Виола! — Квентин развернулся и посмотрел на меня. — На сцену.
Нервозность накатила мощной волной, и я медленно выдохнула, прежде чем встать и выйти на сцену. Я надеялась, что внешне выглядела спокойной и готовой к репетиции, потому что внутри находилась под напряжением.
Я присоединилась к Эдди на сцене; он мне улыбнулся.
В спектакле я появляюсь на сцене в сопровождении Эдди в роли Капитана, а на заднем плане массовкой из моряков.