Страница 30 из 90
— Нельзя мешать алкашку с ПАВ.
— Чего? Я не принимала, – фыркает.
— Сейчас примешь, – всучивает ей фиолетовый прометазиновый коктейль, ожидая бурного отказа.
— Какого ч…
— Астмой болеешь?
— Нет, зачем…
— Ну вот и всё, – кивает. — Пей.
— Да не буду я…
— Дьявол, – закатывает глаза, откидываясь на спинку дивана. — Думаешь, можешь подсесть с первого же раза? – он не дожидается ответа, поэтому затыкает её, стоит только открыть рот. — Ты уже плотно сидишь.
Она непонимающе вскидывает бровь, молчанием требуя объяснений.
— Ты хоть знаешь, сколько литров кофеина вливаешь в себя еженедельно? Если интересно, то риск словить зависимость от кофе в два-три раза выше, чем от ЛСД.
— От кофе я хотя бы не буду плеваться пеной, спасибо, – Скарлетт перекрикивает громкую музыку, льющуюся из колонок. Она с подозрением во взгляде рассматривает белый стакан и морщит нос.
— Ты мне это до конца жизни припоминать будешь? Окей, переборщил, с кем не бывает?
Гилл косится на него:
— Да ни с кем, блять.
Рик пожимает плечами. Может, в трезвом состоянии он бы и разозлился, но благодаря кодеину сейчас это не представлялось физически возможным. Баркер обезоруженно улыбается, разводя руки в стороны:
— Какой есть.
Её лицо не выражает ни единой эмоции:
— Ведёшь себя, как кретин.
Он снова пожимает плечами:
— Вполне может быть.
Тяжело вздыхая, она с обречённым видом подносит стакан к губам, накрашенным помадой сливового оттенка. Несколько глотков – половина исчезает.
— Блять, – ругнулась та, – с хера ли так сладко?
— Мне удерживаться от гадкой шутки или в этот раз можно?
Тёмно-синие глаза наполняются осуждением.
— Понял, – обе руки вверх.
Скарлетт бросает в него декоративную подушку. Прилетает прямо в лицо.
— За что? – давится хохотом, когда этой же подушкой его бьют по руке.
— За просто так, – она уже расплывается в улыбке. — Бесишь меня.
— Да? – спрашивает с наигранным удивлением. — А выглядит так, будто насмотреться не можешь.
— Ри-и-чи, – доносится сзади; в эту же минуту на Баркера падает пьяное тело, хватая за шею.
— Теодор, блять! – сдавленно вырывается из его горла.
— Я та-ак скуча-ал, – пропел парень, обнимая Ричарда крепче, параллельно дыша на него перегаром.
Рик слышит, как Скарлетт заливается звонким смехом, отодвигаясь на противоположную сторону дивана.
— Мы утром виделись, недоразвитый, – произносит, задыхаясь от хохота, что чем-то напоминает лёгкую истерику. Теодор поудобнее устраивается на его коленях, вдавливая в диван.
— Э, э, э, – к ним, пошатываясь, подходит Элла. — Ребят, я всё понимаю, но мы гейское порно снимать не собирались, – она пьёт с горла, проливая жидкость на короткий топ.
— Это не гейское порно, Эл, – Тео отлипает от шеи Баркера, кряхтевшего под его тяжестью. — Это лёгкий… гомоэро… гомэ… гомро…
— Гомоэротизм, – подсказывает Рик, откидывая голову назад.
— Да, вот это, – полусонно продолжает он, – это самый верный признак крепкой мужской дружбы, шаришь? Так все натуралы делают! – Теодор переходит на крик.
— Слюни с меня свои убери, крепкий мужской дружбан, – фыркает Ричард.
— А, пардон, – парень вытирает рот рукавом серой толстовки. — Знаешь, че? – он обращается к Рику.
— Че? – отвечает кивком.
— Хочу, чтоб ты фильм снял. И посвятил мне.
— Может, мне ещё ребёнка в твою честь назвать? – невозмутимо отзывается, всё ещё придавленный к дивану.
— А у тебя разве…
Резкий толчок под ребро – Тео затыкается, давясь воздухом.
— А, да, – он неловко кашляет в кулак.
Скарлетт обводит их неодобрительным взглядом.
— Да, точно, – снова оговаривается; Элла садится на пол рядом. — Короче, снимешь фильм.
— Не умею.
— Ты? – смеётся. — Не умеешь? Да не пизди-и-и. А ты знала, – парень распахивает веки, поворачиваясь к Гилл, – что на его короткометражку одна киностудия хотела выкупить авторские права?
— Короткометражку? – переспрашивает, фокусируясь на Баркере.
— Ага, – кивает.
— Да завали, – Рик пытается заткнуть друга, но тот продолжает говорить с энтузиазмом, ничем не сдерживаемый.
— Это хоррор, – не умолкает Тео. — Пятиминутный. Похлеще, чем у Сандберга. Вот ты видела фильмы Сандберга?
— «И гаснет свет» с Терезой Палмер? – заинтересованно пьёт лин, уже забывая об остром нежелании накануне.
Ричарду становится тяжело дышать.
— Да. Но полнометражные фильмы… ну такое. А вот корометражки – прям… Вот… крутые. Понимаешь, да?
— Понимаю, конечно, – кивает.
— Тео, заткнись, – Рик пытается разозлиться или сбросить его с себя, но единственное, что выходит – придурковато заржать.
— Так вот, у Рика ещё лучше. Реа-ально, прямо разъёб, – вещает дальше. — Когда он снимет свой дебют, его поставят в один ряд с Дарреном Аронофски, я тебе говорю.
— Да, да, – не перестаёт кивать с умным видом.
— Не веришь, да?
— Нет, ты что, – серьёзнеет. — Я ни капли в нём не сомневаюсь, да, Ричи? – колко ухмыляется, смотря на Баркера в упор.
— Так вот… Бля, о чём я говорил…
— О том, что собирался встать с меня и завалить ебло, потому что я уже не выдерживаю, – он трёт глаза и поднимает их на Скарлетт. В его взгляде – немая мольба: «Спаси».
Гилл улыбается в ответ: «Терпи».
— А, точно, – Тео поднимается, но тут же спотыкается об собственную ногу и падает на пол, только вставать не спешит. — Всё хорошо, всё хорошо, – выставляет правую руку вперёд, – я сам, – проговаривает, лёжа лицом в пол.
— Тебя так-то и не собирались поднимать, – хихикнула Элла, допивая свой вермут и лениво оглядывая территорию. — Блин, – досадно вздохнув, она осмотрела пустую бутылку.
Скарлетт чувствует, как чей-то пристальный взгляд липнет к коже.
Рик, довольный жизнью, растягивается на диване, ударяясь об ногу Гилл. Поднимаясь выше, Баркер кладёт голову на её колени, уже предчувствуя скорое нытьё.
Окружающие сливаются в одно расплывчатое пятно. Он ощущает, как музыка заливается в уши чем-то осязаемым, от чего становится ещё веселее.
— Какого хера он на меня так палит? – до затуманенного сознания доносится голос Скарлетт.
— А? Чего? – поворачивает голову, смещая фокус с разноцветного потолка куда-то в сторону.
— Парень. Смотрит на меня. Долго.
Рик пытается перехватить её взгляд; выходит не очень, но в этой феерии хаотичных атомов всё же удаётся отыскать удовлетворённую физиономию незнакомого ему парня.
— Ты знаешь его? – она явно насторожилась. Баркер с безразличием вернулся в прежнюю позу:
— Знаю всех, кроме него. Отличный повод познакомиться, иди.
— Ты серьёзно?
Как ни странно, Рик действительно имел в виду то, что сказал. Он ничего не воспринимает всерьёз, даже не хочет призадуматься.
— Смотрит и смотрит, какая разница? – фыркнул тот. — Он же не дрочит на тебя в публичном месте.
— А если начнёт?
— Ну-у… – начал Ричард со сладкой улыбкой на лице. — Как ты смотришь на то, чтоб отрезать его член и скормить голодным уличным псинам?
Скарлетт смеётся опьяняюще. Её смех, будь он материальным, мог бы переливаться на солнце.
— Так мило с твоей стороны, – касается его волос.
А он, кажись, и вовсе не против – почти что кот, которого только покормили: ленивый и безвольный, гладь, где хочешь, тискай, сколько душе угодно, даже когтей не выпустит.
— Стараюсь, – промурлыкал он, когда пальцы стали мягко перебирать чёрные пряди.
— А что с телом?
Мимо него вспышками света проносятся события выходных, холодная субботняя ночь и шипение кислоты, вязкий красный комок, оставшийся от растворившихся органов и ошмётки кожи на покрытом кровью полиэтилене.
— А что с телом? – переспрашивает он, закрывая глаза. Колонки сотрясают воздух, но голоса друг друга им слышны отчётливей, чем слова навязчивой песни. — Как захочешь, я к уродам равнодушен.