Страница 21 из 90
— Такое попробуй не заметить.
На ткань нанесена картина Артемизии Джентилески: «Юдифь, обезглавливающая Олоферна». Его пробирает дрожь настоящего восторга. Нет, это не вычурно, это – восхитительно.
Восхитительно, но Рик, конечно, никогда об этом не скажет.
— Миленько, – сухо и как-то незаинтересованно, хотя на деле же ему хочется просмотреть каждый шов вблизи и прикоснуться к каждому миллиметру шёлка.
— Да, – разочарованно поджимает губы. — Было глупо рассчитывать на то, что ты оценишь, – она трогает серьги-капли, что светят серебром.
— Может быть, – пожимает плечами, поправляя воротник рубашки. — Выряжалась не для меня, надеюсь? – так холодно и насмешливо, блокируя правду.
— Часами стояла у зеркала и ломала голову над тем, понравится тебе или нет, – фыркает.
— Я же сказал: миленько.
— Ты сказал это со снисхождением, – скрещивая руки на груди, она плечом упирается в деревянную раму дверного прохода. — Типа, знаешь, что-то наподобие: «Да, да, шмотка супер, только отвали».
— Ты требуешь от меня слишком многого, – зевает.
— Разве? – сводит брови. — Всего-то искренности.
— А я что говорю? Слишком многого, – отворачивается от зеркала, подбирая телефон со стола. — Ты не можешь рассчитывать на искренность от меня, если сама её не проявляешь. Это не честно, котёнок, – ядовитая улыбка во все тридцать два.
— Мне надоело, – сдаётся.
— Что конкретно?
— Вот это… всё.
— Заметь: уличить меня в чём-то, к чему я не имею отношения, пытаешься ты, не я. Аж из кожи вон лезешь, – ищет сигареты. — Возникать тут не ты должна.
— Не имеешь отношения? Да ну? – вырывается у неё.
— Просто прекрати вести себя, как истеричка, окей? – убирает чёрные волосы с глаз. — Твои попытки подловить меня выглядят несколько маразматично, не находишь? Если я и захочу что-то скрыть, ты никогда об этом не узнаешь, даже если приложишь максимум усилий. Успокойся, у меня нет справок из психлечебницы или судимости за убийство.
(«пока что»)
Гилл медленно втягивает воздух в лёгкие, смотря на него свысока с приподнятым подбородком.
— Что? – на его лице красуется обворожительная улыбка, ведь Ричард снова перекрывает своей сущности кислород, зачёркивая истину чернилами с вкраплением кислотной лжи.
Улов этого вечера станет феноменальным.
Блеск. Рик перекатывает это слово на языке и размазывает по кромке желтеющих
(«не-на-ви-жу»)
зубов, сглатывает горечь и припарковывается возле ряда других машин. Да, приём и вправду серьёзный; когда они проходят мимо охраны,
(«плохо»)
ему вспоминается школьный выпуск, где всё сияло примерно так же: жёлтые гирлянды сплетаются над головами, опутывают беседки, сверкают на стенах стеклянного двухэтажного особняка и переливаются в мягкой вечерней темноте. Стоит отдать должное – Баркер, опаздывающий на постоянной основе, сегодня прибыл ровно к девяти. Отчасти благодаря Скарлетт.
Социальный организм выполняет свои функции на ура, ведь девочки в платьях и накидках с искусственными перьями танцуют, смеясь, а мальчики вьются возле длинных столов с выпивкой, что затянуты ярко-белой скатертью. Громкая попсовая музыка врезается в сознание чем-то непривычным, ведь на тусовках, которые обычно посещает Рик, колонки разрывает рэпчина про наркоту и сук.
Алкоголь сегодня – табу. Нужно быть трезвым.
— Маленькое напоминание, – Скарлетт давит на его плечо, заставляя наклониться, – если будешь флиртовать с кем-нибудь здесь… – обводит территорию указательным пальцем, щурясь.
— То что? – издёвкой и обыденным высокомерием. — Выгрызешь мне руку?
— Хуже, – на выдохе в его ухо. — Член.
Ричард расплывается в улыбке, маскируя своё раздражение;
(«я выгрызу твои ебаные чувства вместе с лёгкими если будешь мне указывать»)
носом зарывается в ту часть волос, что лежит распущенной, и сладко тянет, задевая губами:
— Для начала тебе придётся взять его в рот.
Скарлетт глотает, как горсть таблеток всухую.
Он держит бокал с белым вином в руке, чтоб не выделяться.
В разношерстной толпе Рик видит около десяти знакомых лиц, что не очень хорошо: Элла, весело щебечущая со Скарлетт, Тео, что пытается склеить какую-то девчонку, другие ребята из его тусовки – сегодня всё против него. Как, блять, неожиданно и приятно.
Баркер не притрагивается к вину, как себе и обещал, листает ленту «Твиттера» и первое время отказывается от знакомств с любыми людьми. Рик делает упор на ревность Скарлетт и пытается просчитать, как скоро она бросится за ним в случае, если он усадит Бренду на переднее сиденье своей машины. Чтоб не выглядеть совсем уж подозрительным, через полчаса раскачивается и всё-таки заводит светскую беседу с девушкой, назвавшейся Айрин. На секс Ричард, конечно, сегодня не рассчитывал, да и на человека, с которым он хотел бы перепихнуться, эта особа смахивала не слишком, но не замечать намёков не выходило просто физически. Рику кажется забавным то, что даже на вечеринке закрытой и торжественной находится хотя бы один уникум, желающий соблазнить его. С одной стороны – поебать, почему нет?
Да и с другой, в принципе, тоже.
Да, определённо поебать, ведь когда Айрин тащит его за руку в дом, уже вдоволь наигравшись, он оборачивается на Гилл, поджимающую губы от злобы внутрь, и весело подмигивает. Подмигивает, хоть и осознаёт, что этот жест, по сути, может стоить ему жизни.
Будто укол под тонкую кожу.
Скарлетт чувствует, как ревность стеклянными осколками распарывает горло изнутри, и всё, что ей остаётся – сплёвывать кровь на Юдифь и убитого Олоферна, разрывая красную нить слюны и чувствуя иглу в каждой вене своего блядского тела. На дыхательные пути давит камень, а в уши льётся болтовня Эллы про глобальное потепление и выбросы углекислого газа, что способствуют превращению глыб льда в воду. Она даже не переспрашивает – только рассеянно кивает, крепко сжимая ножку бокала в руке и постоянно оглядываясь.
— Эй, – девушка слегка касается плеча Скарлетт, – всё в порядке?
— А? – мгновенно отзывается, вырываясь из пучины мыслей абсолютно деструктивных. — Ты о чём?
— Ты какая-то нервная, – смешок как способ разрядить накалившуюся обстановку. — Ничего не случилось?
(«только блять не делай вид что тебе есть до этого какое-то дело вам же всем в реальности п л е в а т ь»)
Гилл смеётся расслабленно, ослепительно улыбается собеседнице и представляет, как вспарывает грудную клетку Ричарда:
— Да нет, тебе кажется.
(«разворотить его ебаные внутренности железным крюком и растянуть кожу в стороны хочу посмотреть на его гнилое с е р д ц е»)
— Так о чём мы там говорили? – Гилл делает глоток, пока улыбка продолжает переливаться в свете гирлянд. Мысли щёлочью выедают остатки самообладания, она воображает картину, от которой хочется выблевать собственный желудок,
(«а желудочный сок залить в сжимающееся от боли горло»)
как падает тусклый свет на пальцы, пережимавшие её артерии и душившие, как последнюю ноту, как заламывают чужие запястья, рвут одежду, что принадлежит не Скарлетт,
(«вавилонская шлюха»)
как очередная дрянь опускается перед ним на колени, и…
— Об экологии, – Элла смеётся, улыбаясь во весь рот и допивая своё красное полусладкое.
— Очень странно обсуждать это в такой… – поджимает губы, не прекращая источать чистое обаяние. — …обстановке.
— Мне так не кажется, – её манера речи странная – она говорит как-то очень быстро, глотая слова. — Вполне себе подходящее место. Пойдём, – девушка неожиданно ставит свой бокал на стол и подаёт Скарлетт руку. — Потанцуем.
Гилл смущённо
(«ха-ха»)
улыбается, пытаясь строить из себя стеснительную девочку, ломается, но всё же идёт за Эллой в толпу. Всё же танцует. Танцует, когда взгляд падает в глубокую тарелку со льдом.