Безоблачное небо

Вернулся Брюгге, и мы продолжили играть в карты. А все моральные разглагольствования я выбросил из головы. Жизнь слишком сложна, чтобы можно было кого-то судить. Это Серый, будь бы он здесь, азартно начал рассуждать на тему морали, долга и ответственности.

Когда я уже освоился с «Тенью», Рэла решила провести высотный полет. Подготовка к нему заняла много времени. Для начала надо было прочитать несколько учебников про полеты на большой высоте.

Эти служебные пособия были написаны на рахальском диалекте, и на каждой книге стояло несколько грозных печатей, сообщавших об их крайней секретности. Республиканцы передали Изабелле служебные пособия для летчиков вместе с самолетом.

Читали мы их вдвоем с Рэлой. Она сама никогда не поднималась выше шести тысяч метров, так что ей все это было очень интересно. Кроме того, я то ведь во многом был самоучкой, меня мать учила летать, так что я просто не умел читать учебники и без помощи Рэлы ничего бы в них не понял. Но теория, теорией, а практика важнее.

Погода была отличной. Видимость идеальная, практически штиль, небо чистое до горизонта. Вместе со мной взлетела Рэла Мора, но не на своем «Кондоре», а на самолете-разведчике Ар-3. Она должна была сопровождать меня до шести тысяч метров. Но перед полетом предстояло проверить связь.

— Я Курьер, как слышно?

— Курьер, слышу тебя хорошо! — ответил оператор на «Изгнаннике».

— Слышу отлично! — подтвердила Рэла.

— Ларингофон* работает нормально, — сказал я.

— Подтверждаю!

Кроме особых правил, для полетов на больших высотах требовались еще и особые приборы. Например, ларингофоны для связи. Это была такая странная ерунда, которую нужно было прицеплять к гортани, и которая каким-то непонятным образом передавала твою речь, даже если ты сам себя не слышал.

Вообще надо сказать, что моя «касатка» сильно устарела и именно в кабине «тени» я это остро чувствовал. Взять хотя бы эти ларингофоны, с ними не нужно было орать, пытаясь перекричать шум двигателей. Радиостанция на СР-7 была в два раза меньше и легче тех, что стояли на «касатках», но при этом раза в три мощнее. Да и другие приборы были точнее.

— Начинаю подъем!

— Поняла, Курьер, иду за тобой!

Я летал по поднимающейся спирали, постепенно и плавно набирая высоту. Можно было, конечно, подняться быстрее, но зачем рисковать, когда в этом нет никакой необходимости?

На шести тысячах метров я остановился. Дышать на такой высоте было сложно даже мне, хотя я и привык с детства к разреженному горному воздуху. «Изгнанник» казался отсюда небольшой серой искоркой, которую легко было потерять на фоне океана.

— Высота шесть тысяч сто! — доложил я. — Надеваю кислородное оборудование!

Нацепив маску, я включил подачу воздуха. Это было очень непривычно и странно.

— Ну все Курьер, дальше сам! — сообщила мне Рэла. — А я тебя здесь подожду!

— Понял, продолжаю подъем.

Дальше было сложнее. С каждой последующей тысячей метров самолет слушался меня все хуже и хуже. В какой-то момент я в буквальном смысле перестал чувствовать под крыльями воздух, запаниковал и чересчур резко дернул штурвалом в сторону. Самолет сразу же свалился на крыло и провалился вниз на пару сотен метров.

— Что случилось?! Курьер?! — услышав мою ругань, сразу забеспокоилась Рэла.

— Все под контролем! — доложил я, вытирая выступивший на лбу пот. — Высота восемь тысяч четыреста метров, продолжаю подъем!

После девяти тысяч меня начало сильно сносить в сторону, поэтому пришлось постоянно поправлять курс. Ветер был бешеный, самолет начало раскачивать и подкидывать, почти как во время грозы, хотя небо по-прежнему оставалось чистым. В пособиях я читал про подобное явление — почему-то на больших высотах иногда встречались очень сильные ветра.

На десяти тысячах я остановился, доложил и начал маневры. А это было крайне непросто. Машина вела себя совершенно иначе. На любое движение штурвалом или педалями, самолет реагировал с заметным опозданием. Он вел себя, словно сонная и уставшая лошадь, вяло слушающаяся наездника. И в тоже время любой резкий маневр приводил к тому, что самолет на пару мгновений просто терял управление.

В какой-то момент я по старой привычке сильно дернул штурвалом. Самолет резко вильнул в сторону, дал сильный крен и внезапно провалился вниз. Я сразу повел штурвал на себя, стал работать педалями, пытаясь поднять самолет выше, и от нагрузки у меня потемнело в глазах, раздался противный шум в ушах и я едва не потерял сознание.

В этом полубессознательном состоянии я инстинктивно попытался сорвать маску с лица, чтобы мне ничего не мешало дышать. Хорошо, что застёжка была тугой и у меня ничего не получилось.

Рэла была внизу и ничего не заметила. С «Изгнанника» тем более ничего не могли увидеть. Если бы я отключился, потерявшую управление «Тень» сильным ветром за несколько минут унесло бы за десятки километров в сторону и друзья не смогли бы найти даже обломков.

Придя в себя, я начал снижаться и раньше времени попросил разрешения на посадку. Выбравшись из самолета, я облегченно растянулся на полу ангара. Ко мне сразу подбежала Алисия.

— Ты в порядке. Пить хочешь?

— Давай.

— Что-то ты быстро вернулся, Курьер, — нахмурившись, спросила меня Рэла.

— Если бы я знал, что все будет так тяжело, я бы отказался, — ответил я. — Храни боги тех безвестных героев, по чьим словам писали те учебники.

Потом выяснилось, что за этот короткий полет я похудел на пять килограммов. Высота оказалась опасной и непокорной. Сильная турбулентность, быстрые ветра, нехватка воздуха и странное поведение самолета. Я попробовал представить, как будет выглядеть война на такой высоте, и понял, что это за гранью возможностей людей и техники. Неудивительно, что в Северной республике решили использовать высотные самолеты-разведчики. Выше десяти километров, невидимые с земли они будут в полной безопасности.

Правда для меня лично оставалась загадкой, что можно разглядеть с такой высоты? И какой тогда смысл в такой разведке?

* Ларингофо́н — разновидность микрофона, использующее механические колебания кожи в области гортани, возникающие при разговоре, для преобразования в электрический аудиосигнал. Применяется в составе гарнитур для передачи речи в условиях повышенного внешнего шума.

Кроме летных тренировок и уроков по навигации, занимались мы и теоретической подготовкой к разведке. Предстояло составить несколько разных планов и подробно их расписать. Зависело все от того, что мы найдем за границей Запретных земель. Первый план действий был самым простым и коротким: если в течение определенного времени не получится найти место для безопасной посадки самолета, надо будет развернуться и вернутся обратно.

Второй план был сложнее. Мы с Рэлой, Алисией и парой толковых штурманов долго рассчитывали, сколько топлива, воды и пайка мы сможем взять на самолете. Задача была не из легких. Казалось бы, чем больше всего, тем лучше, но на самом деле лишний вес серьезно снижал максимальную скорость самолета и его маневренность, а главное увеличивал расход топлива. Получался парадокс, чем больше ты возьмешь топлива — тем больше ты его потратишь. Также надо было рассчитать потребление воды и еды на двоих человек, учесть возможность поломки и взять с собой необходимые запчасти.

В общем и целом выходило, что максимум мы могли провести там около недели, садясь ночью на землю и отдыхая. Главное было постараться за это время найти что-нибудь интересное, но при этом не заблудиться и вернутся обратно к месту встречи с «Изгнанником».

Третий план предусматривал самые фантастические варианты развития событий. Например, то, что мы сможем найти на этом загадочном континенте союзников или просто сумеем внедриться в логово врага и разузнать побольше. Тут надо тоже надо было заранее подумать о разных вещах, например о том, как и где лучше прятать самолет и сколько времени можно провести в разведке.