Long Shot

Такой поворот событий буквально выбил меня из колеи. Пришел мой черед осуждающе смотреть на младшего Сальваторе.

– Может, Елена и не различает этот запах – только потому, что ее обоняние еще не способно различать столь слабо уловимые оттенки, – но я то слышу.

Стефан отвернулся, пытаясь придумать достойный ответ. Не знаю, что в данный момент Деймон прочитал на моем лице, но губы в довольной ухмылке кривить перестал. Мне впервые стало жаль, что я так плохо умею пользоваться этой чертовой связью, иначе я бы непременно выяснила, серьезно ли он говорит.

Когда Стефан только вернулся из гробницы, я ощутила другой, чужой запах на нем. Сомнений, кем именно он пропах, не было. Он столько времени провел рядом с Кэтрин, что ничего предосудительного в этом я тогда не увидела. К тому же, потом запах действительно исчез. И вот сейчас Деймон говорит, что, оказывается, не настолько он исчез, насколько я думала.

Либо Сальваторе врет, либо я самая большая дура в мире. И, дьявол его побери, почему он говорит это только сейчас?!

Деймон посмотрел на меня и пожал плечами. Он ведь прекрасно может меня чувствовать, в то время как свои эмоции закрывает! В брошенный на него убийственный взгляд я постаралась вложить как можно больше гнева, мысленно посылая старшего Сальваторе куда подальше.

– Я отношу Кэтрин кровь, только и всего, – наконец соизволил объясниться Стефан, прерывая тем самым мою мысленную тираду, направленную на его брата.

Деймон фыркнул, мне же очень хотелось верить в правдивость сказанных слов.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я.

– Неужели не понятно? – закатил глаза старший Сальваторе. – Лучше спроси, почему он снова врет?

Я непонимающе мотнула головой. Стефан сжал губы в прямую линию, сверля брата гневным взглядом.

– Для того, чтобы на вампире остался чей-то запах, – пояснил Деймон, – нужно нечто большее. Например, телесный контакт.

– Не слушай его, Елена, – ноздри Стефана вздулись от негодования. – Ты же знаешь, что я не могу зайти в гробницу!

В его словах был смысл. Но толика недоверия у меня все же осталась.

– И вообще, Деймон, для чего устраивать весь этот спектакль? – скривился вампир. – Думаешь, так у тебя появится больше шансов завоевать Елену? Так вот, не обольщайся, – губы Стефана расплылись в ухмылке. – Несмотря на эту вашу связь, она умная девочка и никогда не выберет тебя. Потому что ею руководят не эмоции, а разум! И знаешь, что: ты можешь любить ее сколько захочешь, но у меня есть то, чего у тебя не будет никогда.

Я удивленно следила за каждым словом Стефана, так же как и за каждым шагом, сделанным в сторону Деймона. Было жутко неприятно ощущать себя пустым местом, ведь сейчас речь шла о моих чувствах, но встрять в эту перепалку я не решалась, боясь спровоцировать ненужный сейчас срыв.

Впрочем, гром грянул и без моего участия.

– Да ну, – издевательским тоном произнес Деймон, – и что же это?

Стефан смерил брата презрительным взглядом и тоном, полным ехидства, ответил:

– Ее уважения.

В эту же секунду произошло сразу две вещи – всепоглощающая волна чистого, приправленного неприкрытой ненавистью гнева ворвалась в мое сознание, и Деймон, утробно рыча, одним ударом отправил Стефана в другой конец комнаты.

Быстро поднявшись на ноги, младший Сальваторе зарычал не менее угрожающе. Его глаза в этот момент горели таким же сумасшедшим огнем, как и у брата. И мне действительно стало страшно за них обоих.

Пытаясь предотвратить нечто ужасное, я бросилась между ними, словно стеной разделяя их друг от друга.

Челюсть Стефана клацнула в миллиметре от моего лица, но он все же остановился, смотря на меня недоуменно и разочарованно.

– Как ты можешь его защищать?!

– Я никого не защищаю! – рявкнула я, спиной и руками сдерживая Деймона.

Впрочем, мне было прекрасно известно, что вампиру не составило бы труда преодолеть столь слабое препятствие, как моя персона. И я была благодарна за то, что он не стал усугублять ситуацию.

– Неужели? – на этот раз презрение Стефана было направлено на меня. С минуту он сверлил меня непонимающим взглядом, а потом произнес: – Знаешь, я был о тебе лучшего мнения.

Я вздрогнула, словно от пощечины. А Стефан, тяжело вздохнув, в эту же секунду исчез.

Чувствуя, как сразу же расслабился Деймон, стоящий позади меня, я медленно развернулась к нему и прежде, чем вампир успел что-то прокомментировать, предупредила:

– Не говори ни слова!

Мне хотелось высказать Деймону все, что я думаю. Но мысли путались, случившееся за последние сутки слилось в одну сплошную череду событий, и мне требовалось некоторое время наедине с собой, чтобы все осмыслить.

Я мельком взглянула на вампира, мысленно попросила оставить меня в покое и выбежала из дома настолько быстро, насколько могла.

***

Солнце стояло в зените, но меня это нисколько не смущало. Кольцо на пальце гарантировало безопасность, а все неприятные ощущения от пребывания под прямыми солнечными лучами, которые еще присутствовали, я просто игнорировала.

Пение птиц и легкое шуршание осенней листвы возымели нужный эффект – я постепенно успокоилась и уже могла более-менее связно думать о произошедшем.

Вопросов оказалось гораздо больше, чем ответов.

Врет ли Стефан? И если врет, то почему? Что происходит между ним и Кэтрин на самом деле? Не потому ли он так негативно реагирует на изменения, происходящие со мной? Как мне все наладить? Да и вообще, нужно ли налаживать?

Я вздохнула. Ведь последний вопрос плавно перетекал в следующий: что происходит между мной и Деймоном?

Тут я боялась быть нечестной с самой собой. Потому что изменения, которые мог повлечь мой ответ, грозили стать судьбоносными. Черт возьми, да я проще пережила собственное обращение, чем попытку признать чувства к другому Сальваторе.

Это ведь было так неправильно, так… грешно. Встречаться с одним братом и думать о другом. Но мне ли сейчас рассуждать о моральности? Пожалуй, я давно утратила это право.

Превращение в вампира изменило не только мой рацион. Я стала мыслить иначе, чувствовать иначе. Все, что казалось мне важным раньше, почему-то перестало иметь такое значение сейчас. Первое время мне думалось, что это всего лишь влияние Деймона, но сейчас я могла сказать с полной уверенностью – изменилась я сама.

Стефан сказал, что у Деймона никогда не будет моего уважения.

Что ж, он сильно ошибся.

Потому что в Деймоне был внутренний стержень, железная сила воли и честность – именно те качества, которые я всегда уважала. Он умел отдавать, не требуя ничего взамен. И я очень долго бессовестно пользовалась этим. Впрочем, «сделка» была обоюдной. Потому что я стала для вампира другом, заставила его поверить в себя и снять маску бездушности, за которой он прятался много десятилетий. Вера – вот что я ему дала. И это тоже отнюдь не мало. Вот только Деймону нужно большее, одной моей дружбы ему уже недостаточно. Да и никогда, по сути, не было достаточно…

Терпение, как оказалось, не его сильная черта. Правда, Кэтрин он ждал полтора века, почему же не может дать мне времени больше, чем пара недель? Почему требует от меня полной капитуляции и признания чувств именно сейчас?

Это же так сложно… Потому что как только я произнесу это вслух, все станет реальным. Неизвестность пугает, ведь я не знаю, каково это – быть с Деймоном. Могу лишь предполагать, что на всем пути будет немало ухабистых камней и подводных течений. И я боюсь… боюсь разочарований и боли. Потому что впервые в жизни у меня появилось чувство, что сердце может разбиться окончательно и бесповоротно. На тысячу мелких осколков, которые мне уже не собрать. Так стоит ли оно того? Должна ли я подвергать себя подобному риску?

Разум говорит, что нет. Сердце – то самое, которое в случае чего попадает под удар, – твердит совсем другое. А я знаю третье: Деймон, как умелый паук, с каждым днем все больше и больше затягивает меня в свои сети. Боже, как же я хочу убежать. И как не хочу убегать!