Long Shot

…Увидеть их обоих было огромным облегчением.

Деймон появился неожиданно, и прежде, чем я успела что-либо сказать, швырнул к моим ногам тело Стефана. Оба вампира были настолько перепачканы грязью и кровью, что я не могла понять, насколько глубоки их раны.

Стефан не шевелился, и я бросилась очищать его лицо. С моих губ сорвался вздох облегчения, когда под слоем грязи не оказалось сетки посиневших вен. Зато кровоподтеков на коже вампира было так много, что я невольно поморщилась. Мой взгляд скользнул ниже, и в глазах тут же потемнело: под разорванной окровавленной рубашкой Стефана белели торчащие наружу ребра.

– С ним все будет хорошо? – испуганно уточнила я.

Деймон смерил меня презрительным взглядом и, ничего не отвечая, направился в комнату.

Когда он повернулся спиной, я с ужасом уставилась на торчащий под левой лопаткой кол – всего лишь на пару сантиметров ниже сердца.

Чуть позднее, когда на втором этаже послышался звук льющейся воды, я также уловила и едва слышное приглушенное шипение – это Деймон, по всей видимости, вытащил деревянный обрубок из своей спины.

Мне хотелось броситься к нему и хоть чем-то помочь, но вместо этого я продолжала сидеть рядом со Стефаном, вглядываясь в багровое от ударов лицо и думая о том, когда же все стало так плохо…

***

Когда Стефан немного подлечился и смог встать на ноги, выражение его лица было примерно таким же, как у Деймона. И если я могла понять причину недовольства старшего брата, то претензии младшего совсем не укладывались в голове. Создавалось такое ощущение, что после моего обращения Стефана подменили, а, может, изменился лишь мой взгляд на некоторые вещи.

Да, возможно, Стефан был зол на всех нас, но в то время, пока он сидел с Кэтрин в гробнице, многое произошло: родной брат, которого он когда-то собственноручно подтолкнул к обращению, сейчас превратил в вампира меня, его девушку. Но даже это не давало Стефану права вести себя так надменно, словно я малое несмышленое дитя, неспособное отвечать за свои поступки. Вместо ожидаемой поддержи я получила лишь недовольство и слепую ярость. И причины этих эмоций мне по-прежнему были не до конца ясны.

Впервые за долгое время я совершенно не понимала своего парня. И почему-то казалось, что причина всего этого кроется намного глубже, чем можно себе представить.

Оставшись одна – Стефан молча покинул холл и поднялся к себе, – я укуталась в плед у камина и долгое время пристально вглядывалась в языки пламени. Потрескивание дров успокаивало нервы, блики огня завораживали, погружая меня в состояние задумчивости и отрешенности.

Странно, но вампиры иначе воспринимают течение времени. Никогда раньше я бы не смогла вот так просто просидеть всю ночь у камина, наедине с собой. Я размышляла, и многое встало на свои места. Все это ощущалось настолько закономерным и естественным, что казалось, я бы смогла еще долго так сидеть. Мне всегда было интересно, как вампиры могли провести столько лет в гробнице и не сойти с ума. Теперь же я понимала, что они могли пробыть там еще столько же – и ничего бы не произошло, разве что недостаток крови ослабил бы их до критического состояния.

Вообще, организм вампиров существенно отличается от человеческого. И дело не только в суперсиле и скорости. Тут все намного сложнее: мы меняемся изнутри, стираются грани дозволенного и приемлемого, исчезают табу, которые присутствовали в нашей предыдущей жизни. Кажется, что весь мир у наших ног, и мы, только мы, хозяева этой планеты. Какой-то внутренний голос нашептывал мне эту правду, словно передавал в момент обращения опыт целых поколений вампиров. Но я знала, что важнее всего – это личность, сохранившаяся во мне. Только в моих силах было сберечь собственно я, не позволить ему стереться со временем. Это как испытание славой, властью и деньгами, только намного сложнее, потому что приходиться бороться не только со своим тщеславием и жадностью, но и с инстинктами. Ведь не зря одному человеку удается остаться собой, несмотря на богатство и популярность, обрушившиеся на него, другой же – полностью меняется, считая себя чуть ли не божеством во плоти. А если такой человек получит в довесок еще и возможности вампиров? Что с ним произойдет? Правильно – он станет просто неуправляемым. И таких, к сожалению, много. И здесь уже всё зависит от того, есть ли тот внутренний стержень, формирующий индивидуальность, делающий нас личностью и удерживающий в нужный момент от необдуманных поступков и решений.

…Очнулась я, лишь услышав звонок телефона.

Дженна долго и упорно выспрашивала, что произошло и почему я так долго остаюсь «в гостях» у братьев Сальваторе. Пришлось постараться и придумать нечто правдоподобное. Не знаю, поверила ли она, но дополнительное время у меня появилось.

Закончив разговор с тетей, я с удивлением обнаружила, что уже утро. Хотелось бы верить, что братья перестанут дуться черт знает на что и наконец спустятся вниз. Конечно, возможно, они всего лишь отсыпаются после вчерашней потасовки, но что-то подсказывало мне: дело не только в этом.

Вздохнув, я поднялась на второй этаж.

Осторожно приоткрыв дверь в комнату Стефана, я юркнула внутрь, старательно избегая контакта с солнечными лучами. Вампир спал, все еще перепачканный грязью. Видимо, сил на то, чтобы принять душ, у него не осталось. Хотя после такой трепки это и неудивительно.

– Стефан… – я присела на край кровати и легонько коснулась рукой его плеча.

Вампир тут же вскочил и пару раз растерянного моргнул, приходя в себя.

– Елена? – зачем-то уточнил он.

Я нахмурилась.

– А ты ждешь кого-то еще?

– Нет-нет, что ты, – мигом исправился Стефан. – Просто я…

– Все в порядке, правда, – пришлось прервать эту тираду извинений. – Ты можешь спуститься вниз? Я хочу поговорить.

– Конечно, – немного настороженно ответил он. – Только душ приму.

– Буду ждать, – кивнула я.

Деймон тоже спал, когда я неслышно проскользнула в его комнату. Тяжелые гардины на окнах создавали столь приятный для меня полумрак. Вампир лежал на животе, руками обняв подушку. Голая спина (надеюсь, только спина) отчетливо демонстрировала, что от глубокой раны под лопаткой не осталось и следа. Попади Стефан на пару сантиметров выше – и все могло закончиться иначе. От одной этой мысли все внутри похолодело. Мы столько сделали, чтобы вытащить Деймона с того света, а родной брат загнал ему кол в спину, едва не убив… Неудивительно, что я хотела обсудить с ними обоими эту ситуацию, в которой пусть и косвенно, но была и моя вина.

– Деймон, – я попыталась разбудить вампира. – Проснись, Деймон.

Видимо, он спал слишком крепко и не слышал меня. Пришлось забраться на эту огромную кровать, которая по размерам была вполне сопоставима с моей ванной комнатой. Подобравшись ближе к вампиру, я снова попыталась его разбудить. Он не реагировал, и мне не оставалось ничего другого, как начать трясти его за плечо. В какой-то момент Деймон резко открыл глаза и с оскалом дикого зверя бросился на меня, переворачивая на спину и прижимая собственным весом. Видимо, мой ошарашенный вид настолько позабавил его, что вампир даже ухмыльнулся.

– Прости, – все еще не отпуская меня, произнес он.

Интересно, мне растеряться или разозлиться? Весьма странный способ извиниться за то, что покусал меня, а потом бросил одну без каких-либо объяснений.

– За что конкретно ты просишь прощения? – я прищурила глаза, внимательно наблюдая за реакцией Деймона.

– Вот за это, – ответил он, и в ту же секунду впился в мои губы своими.

Этот неожиданный поступок на какой-то миг вывел меня из равновесия. Я опешила, не зная, как реагировать. Деймон был настойчив, буквально силой заставляя меня ответить на этот поцелуй. Его губы были мягкие на ощупь, но двигались они отнюдь не нежно, скорее даже яростно, словно вампир пытался выжать максимум из этого поцелуя.