Портрет Сириуса Блэка

Гермиона сама не поняла, как очутилась посреди танцпола. Горячие ладони уже сжимали ее бедра, и, крепко вцепившись в мужские плечи, она начала двигаться.

Внезапно спины коснулись чужие пальцы — настолько прохладные, словно вошедший еще секунду назад был на морозном воздухе. Гермиона повернула голову… и в немом изумлении уставилась на Гарри. Он выглядел совершенно потерянным, одним своим видом крича о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Молча взяв Гермиону за руку, он повел ее к выходу. По пути она едва успела схватить сумочку и крикнуть Джози, что уходит.

— Гарри! Скажи, что случилось! — пролепетала Гермиона, когда они оказались на улице.

Его глаза лихорадочно горели. Вместо ответа он крепко обнял Гермиону и утянул их обоих в аппарационную воронку.

***

В Мунго царила привычная тишина. Вот только Гермиона, как никто другой, знала, сколько боли и слез порой скрывают в себе эти стены.

Большая часть семейства Уизли собралась у входа в палату экстренной помощи. Если пациент находился там — значит, его жизнь висела на волоске. Гермиона оцепенела от ужаса, переводя взгляд с одной рыжей макушки на другую.

— Рон… — прошептала она одними губами, сообразив, кого среди них не хватает.

— Где ты была? — заплаканная Джинни резко подскочила с места и тут же схватилась рукой за округлившийся живот. — Мы слали Патронусы, звонили! Нас к нему не пускают!

Гермиону била крупная дрожь. Она была в панике, но в такие моменты, как ни странно, умела сохранять хладнокровие и не впадать в шоковое состояние.

— Пожалуйста, держи себя в руках. Ради ребенка и всех нас, — сжав плечи Джинни, она усадила ее обратно на скамью. — Гарри! Не отходи от нее!

Тот молча кивнул и сел рядом с женой.

Не став терять времени на расспросы, Гермиона бросилась в комнату для персонала, наспех наложила на себя отрезвляющие, очищающие и обеззараживающие чары, накинула целительскую мантию и, собрав все свое самообладание в кулак, переступила порог комнаты экстренной помощи.

Прежде чем мозг успел проанализировать увиденное, до ушей донесся громкий, исполненный боли стон. Толпа целителей враз повернула головы в ее сторону, кто-то из них недовольно поджал губы, кто-то сочувствующе отвел взгляд. Но Гермиона не замечала никого из них: только Рона, корчившегося в беспамятстве на кушетке, и засохшие пятна крови вокруг перебинтованных у колен культей.

На какую-то долю секунды ее захлестнул такой ужас, что она пришла в себя, лишь когда двое коллег подхватили ее под руки.

— Что произошло? — собственный голос слышался Гермионе, словно из-под толщи воды.

— В него попало темномагическое проклятье, которое тут же принялось разъедать плоть — от кончиков пальцев и выше.

Гермиона ошарашенно посмотрела на Джеральда Йорка, ведущего колдохирурга Мунго.

— Несколько часов кряду мы пытались остановить процесс, искали контрмеры и делали все возможное, чтобы сохранить мистеру Уизли не только жизнь, но и ноги, — продолжил тот. — Однако решения не оказалось, а проклятье расползалось выше и выше. Пришлось пойти на кардинальные меры.

Случившееся до сих пор не укладывалось в голове и казалось страшным сном.

— Это помогло? — практически всхлипнула Гермиона, подходя ближе к Рону.

Губы Йорка сжались в прямую линию.

— Еще не знаем.

Гермиону трясло, в глазах стояли слезы, а голос срывался едва ли не на каждом слове.

— Мистер Коллинз, — обратилась она к их штатному ликвидатору проклятий, всеми силами стараясь говорить разборчиво. — Неужели нет контрзаклятия?

— Подобное нигде не задокументировано. Мистеру Поттеру удалось выяснить у преступника, что это его личное изобретение. Но сотрудничать тот отказался.

— Я хочу поговорить с ним.

— К сожалению, это невозможно, мисс Грейнджер. Он мертв.

Гермиона зажмурилась от отчаяния.

— Гарри? — спросила она едва слышно.

Коллинз поджал губы и молча кивнул.

В этот момент Рон снова застонал и выгнулся в спине. Гермиона осторожно положила ладонь ему на лоб, второй рукой невесомо сжала его пальцы и, пожалуй, впервые в жизни взмолилась всем богам, если таковые существуют, о спасении своего родного человека.

— Мы сделали все, что могли, — мягко обратился к ней Йорк. — Есть большая вероятность того, что проклятие было локальным, поражающим одну клетку за другой. Операция проведена выше зоны поражения, и если до этого ткани и кости буквально разъедало на глазах, сейчас этого не происходит. Но нужно выждать хотя бы несколько часов, чтобы сказать наверняка.

— Он мучается, — озвучила очевидное Гермиона.

— Мы сделали все возможное, — повторил Йорк. — Дальше все зависит от его организма.

— Я могу применить ментальную методику обезболивания?

— Не думаю, что вы сейчас в нужном состоянии, мисс Грейнджер, — миссис Кронбиш, ее непосредственная начальница, подошла ближе и положила руку Гермионе на плечо.

— Я справлюсь, — упрямо возразила та. — Только, пожалуйста, оставьте нас одних.

Следующие несколько часов превратились в пытку. Целители хоть и нехотя, но пошли на поводу у своей молодой коллеги, в первую очередь, исходя из того, что ничем уже не могли помочь Рону.

Гермиона знала, что сейчас Йорк (или кто-то другой из них) должен будет обстоятельно объяснить всем родным, в каком Рон состоянии и что именно пришлось сделать для его спасения. И даже то, что его жизнь по-прежнему висит на волоске. Она хорошо представляла себе реакцию на эту информацию — от одной мысли о страданиях Молли и Артура сжималось сердце. Будь она там, за дверью, непременно обняла бы всех и строго-настрого запретила бы плакать. Ведь Рон жив — и это главное. А с остальным… они как-нибудь разберутся.

Сейчас она собиралась облегчить его боль. Экспериментальная методика французского целителя Филиппа Моро, которую разрешили использовать в Магической Британии лишь недавно, была не слишком популярна среди ее коллег, но Гермиона стала первой, кто изучил ее и начал применять на практике.

Методика была проста и сложна одновременно. Простота заключалась в том, что целитель воздействовал на мозг пациента, внушая, что его тело не испытывает боли. Сложность заключалась в том, что воздействия такого рода было крайне энергозатратно удерживать долгое время.

Гермиона пододвинула высокий стул ближе к кушетке, расположилась на нем максимально удобно, направила палочку на голову Рона, свободную руку положила на его лоб и, сделав глубокий вдох, произнесла заученное заклинание. Магия мягко полилась из нее, обволакивая Рона, словно дымкой. Гермиона старалась направлять ее не только через палочку, но и через собственное тело — прямиком к Рону. И без устали посылала ментальные команды его подсознанию, убеждая, что у Рона ничего не болит и что он обязательно будет в порядке.

Она не знала, как смогла продержаться. Не представляла, сколько времени прошло. Только когда ей сказали, что жизнь Рона вне опасности, когда она лично проследила за финальной диагностикой, проводимой целителем Тернером, сменившим Коллинза на дежурстве и определившим, что никаких проклятий на Роне больше нет, а его рубцовые ткани чистые и на нужной стадии заживления — лишь тогда Гермиона позволила увести себя… куда-то, где она смогла просто лечь и отключиться.

========== Глава 6 ==========

Следующие несколько дней прошли для Гермионы, словно в тумане.

В шоке прибывали все: она сама, Рон, Гарри, их родные и друзья, целители, журналисты, каким-то образом пронюхавшие о ситуации, авроры и даже Министр. Проклятие такого рода обещало стать настоящей проблемой, хоть и была небольшая вероятность того, что его формула умерла вместе с Нортоном Уэлчем. Столько лет прошло, а до сих пор находились желающие отомстить за смерть Волдеморта.

Гарри корил себя за вспыльчивость. Он знал, что следует остановиться, но Уэлч лишь отплевывал кровь и продолжал смеяться, смотря Гарри прямо в глаза. А еще он в подробностях рассказывал о том, что произойдет с Роном, когда проклятие доползет до основных жизненных органов, и снова заливался смехом. Никто не смел и не хотел останавливать Гарри, когда он накладывал одно Круцио за другим. И лишь умирая, Уэлч признался, что контрзаклятия не существует. Значит, все было зря. Отморозку светило гнить до конца жизни в Азкабане, но Гарри собственной рукой облегчил ему участь, а заодно повесил себе на душу еще один неподъемный груз.