Портрет Сириуса Блэка

Гермиона быстро представила ей Макгонагалл, и все четверо тут же приступили к работе.

Хелен продолжила калибровать «Колыбель», Гермиона же показала Гарри и Минерве, как правильно применять ее заклинание к стволовым клеткам, и уже спустя двадцать минут работа закипела полным ходом.

От магии, наполнившей лабораторию, воздух периодически потрескивал. Не прошло и двух часов, как все емкости для биоматериала были заполнены.

Хелен внесла последние настройки, попросила Пятницу провести финальную диагностику системы, любовно огладила крышку «Колыбели» и, сделав глубокий вдох, запустила регенератор.

Гермиона, Гарри и Минерва с широко распахнутыми глазами наблюдали за открывшейся их взору картиной.

Это тоже была магия. Технологичная, искусственно созданная, но не менее прекрасная.

«Колыбель» полностью оправдывала свое название — жизнь в ней зарождалась буквально на глазах. Атом за атомом, клетка за клеткой, слой за слоем капсула формировала новое тело Сириуса — это зрелище поистине завораживало.

— Процедура займет не один час, — предупредила Чо.

Но никто и с места не сдвинулся.

Гермионе казалось, что она не дышала все то время, пока регенератор с тихим жужжанием делал свое дело. Ноги затекли, мышцы свело спазмом, но она упорно следила глазами за каждым движением роботизированных рук, словно от этого зависела успешность всего процесса.

Наконец, Пятница оповестила о завершении создания оболочки.

Гермиона несколько раз моргнула, возвращая зрению четкость, и посмотрела на Хелен, взглядом спрашивая разрешения открыть «Колыбель». Чо утвердительно кивнула. Тогда Гермиона медленно отвела стеклянную крышку в сторону и завороженно посмотрела на Сириуса.

Его грудь мерно вздымалась в такт дыханию, кожа выглядела нежной, словно у младенца, и Гермиона, не удержавшись, осторожно провела по его щеке подушечками пальцев.

И тут же отпрянула, боясь разбудить.

— Что будет, если он проснется в таком состоянии? — не удержался от вопроса Гарри. Из-за долгого молчания его голос был непривычно хриплым.

— Ничего хорошего, — ответила Хелен. — Чтобы сделать Сириуса взрослым, каждая клетка его тела была искусственно состарена ровно на девятнадцать лет, словно он действительно прожил все эти годы. Мозг и все остальные системы организма не смогут повторно пройти необходимые этапы формирования, умственно и эмоционально это тело навсегда застрянет на стадии развития новорожденного ребенка.

— Тогда нам не следует терять ни минуты, — подала голос профессор Макгонагалл. Она выглядела уставшей, но полной решимости.

Гермиона опустилась на кушетку и позволила себе перевести дыхание. Им предстоял сложный, выматывающий ритуал, который ни она, ни Минерва никогда не репетировали и ошибиться в котором не имели права. Потому что попытка была всего одна.

Гарри подтащил портрет к «Колыбели» и несколько раз окликнул Сириуса. Но тот по-прежнему спал, практически не подавая признаков жизни. С холста уже исчезли не только цветные, но и темные краски, остались лишь блеклые светотени, заполняющие едва различимые контуры.

Гермионе было физически больно смотреть на портрет.

— Вы готовы? — спросила она у Минервы.

Та кивнула и подошла ближе.

Первым делом они создали вокруг себя, «Колыбели» и портрета защитное поле. Стоя спиной к спине с Макгонагалл, Гермиона вырисовывала в воздухе заклинание и думала лишь о том, что они обязаны справиться.

Закончив с магическим куполом, они обе тяжело вздохнули и приступили к следующему этапу.

Еще в процессе переписки было решено, что Минерва зафиксирует физическую оболочку, а Гермиона перенаправит душу. Они долго обсуждали детали заклинания, и, в теории, обе хорошо знали, что и когда следует делать. Но на практике все оказалось сложнее: Гермионе никак не удавалось добиться нужной концентрации — то голос срывался, то руки ходуном ходили. Наконец, усилием воли она справилась с волнением и тихо сообщила, что они могут продолжать.

— Анимам вос ревертетур Анимамеяфорс, — шептала Минерва, вычерчивая в воздухе формулу.

— Эледжи анима корпори Анимамеяфорс, — вторила ей Гермиона, водя палочкой вокруг портрета.

Воздух загустел, сковывая движения, температура в магическом куполе резко поползла вниз. У Гермионы пар изо рта шел, когда она снова и снова повторяла слова заклинания.

Стоящую позади Макгонагалл трясло то ли от холода, то ли от напряжения. Гермиона чувствовала ее дрожь спиной.

Из их палочек тянулись полупрозрачные магические нити, опоясывая все находящееся в куполе и словно врастая в его очертания. Краем глаза Гермиона заметила, как зашевелились волосы на голове Сириуса, а затем ощутила, как и ее собственные кудри приподнялись в воздухе. Мелкие волоски на теле и вовсе встали дыбом.

Язык едва слушался. Выговаривать заклинание становилось все сложнее, как и удерживать палочку в нужном положении.

В висках пульсировало от боли, и в какой-то момент Гермиона почувствовала, как из носа потекла теплая струйка крови, попадая прямиком в рот.

Ее начала затапливать паника. Гермиона понимала: если она не выдержит, магический откат от разрушенного заклинания ударит прямиком в Минерву. В итоге она потеряет не только Сириуса, который так никогда и не проснется, но и Макгонагалл.

Она стиснула зубы и направила все свои внутренние резервы в палочку.

Внезапно произошло сразу две вещи. Поверхность холста завибрировала, словно струна, Гермиона ощутила магическое сопротивление «на том конце провода» и поняла, что ей наконец-то удалось «зацепить» душу. В этот же момент Минерва издала тихий стон и стала оседать на пол.

Но Гермиона даже испугаться не успела — потерявшая одну из якорных точек магия с силой ударила в нее, сбивая с ног. Прежде чем упасть, она по чистой случайности, действуя скорее интуитивно, нежели осознанно, перевела палочку на тело Сириуса и выкрикнула завершающую фразу заклинания.

А дальше мир поглотила тьма, и Гермиона отключилась.

========== Глава 13 ==========

Ей снился прекрасный сон. Сначала тревожный — она плыла в вязкой черноте, не имевшей ни конца ни края, иногда тонула, захлебываясь водой и собственным криком, иногда мерно покачивалась на волнах, — затем картинка сменилась, и она очутилась в уютном светлом помещении. Отовсюду доносились знакомые голоса, они звали ее по имени, просили вернуться, и Гермиона послушно тянулась к ним.

Потом появился Сириус. Он смотрел на нее и улыбался, а она утопала в его объятиях и чувствовала себя такой счастливой и невероятно легкой, как никогда в жизни. Хотелось воспарить к облакам и навсегда сохранить это ощущение.

Но что-то упорно тянуло ее вниз.

Гермиона пришла в сознание с тихим стоном, ощутив жжение в груди и пульсирующую боль в затылке. А еще теплые пальцы, сжимающие руку.

Перед глазами вспышкой промелькнула «Колыбель», купол, всполохи магии, Сириус на портрете и Сириус в регенераторе, оседающая на пол Минерва и последние мгновения перед отключкой.

Гермиона дернулась всем телом и распахнула глаза.

Первое, что она увидела — обеспокоенное лицо Гарри. Он удерживал ее за плечи, не позволяя подняться.

— Лежи, Миона, у тебя стоит капельница.

— Плевать! — прохрипела она. — Мне нужно…

— Восстанавливаться тебе нужно, — спокойно возразил Гарри, продолжая удерживать ее в горизонтальном положении. — Если прекратишь дергаться, расскажу, как обстоят дела.

Гермиона тут же замерла.

— Все живы, — коротко сообщил он. И отвел взгляд.

Это могло означать лишь одно.

— Сириус в коме, — тихо продолжил Гарри. — Мы не знаем, удалось ли завершить перенос. Но на портрете никого нет, так что…

Гермиона всхлипнула.

— У Макгонагалл случился инсульт, но Хелен оказала первую помощь, а после я переместил ее в Мунго.

— Она оправится?

— Да, — Гарри кивнул. — Со временем.

Гермиона закрыла глаза, тщетно пытаясь сдержать подступающие слезы.

Знала ведь, что для Минервы это слишком опасно, что она согласится помочь, несмотря на риск, стоит лишь попросить. Как теперь жить, осознавая, что исключительно из-за ее самонадеянности Минерва и Сириус оказались на волоске…