Страница 104 из 116
И выходит, а я прикрываю глаза, понимая, что в этот момент мне абсолютно на всё плевать: на боль, возможные последствия, прошлое и настоящее. Главное, что она нашлась.
Дальше всё как в тумане. Меня осматривают долбаным консилиумом, колят какую-то дрянь, даже, кажется, к кровати привязывают. Пытаюсь бороться, кого-то даже отпихиваю, но лекарство и санитары оказываются сильнее. Перед глазами мелькают расплывчатые образы, встревоженные взгляды прожигают насквозь. Я то вырубаюсь, то снова прихожу в себя, пока снова не получаю дозу забвения под кожу.
Снова какой-то шум, от которого хочется отгородиться, закрыть уши, заорать, чтобы сдыхать не мешали.
— Мне надо, впустите! — женский голос децибелами пронзает мозг, жилы скручивает в тугой узел.
Узнавание накрывает с головой. Да! Это она! Моя девочка...
— Не положено!
— Я уже трое суток под дверью торчу. Вы мне его увидеть не даёте, пустите.
Убью тварей, если не пустят её сейчас. Вот в себя приду и вырву им гланды.
— Только аккуратно, хорошо? Он спокойнее уже, но всё равно очень нестабильный.
— Разберусь, спасибо.
Хлопок двери, быстрые шаги и тёплая ладошка накрывает мою. Тихий вдох, всхлип, а пальцы дрожат.
— Па-аша, — полувздох, полушёпот. — Я убью тебя. Как только очнёшься, сразу убью.
— Не надо, — пытаюсь улыбнуться, но ничего не выходит, кожа на лице словно окаменела.
Она снова всхлипывает, на этот раз громче и дотрагивается пальцами до моей щёки. Робко, несмело, будто рассыпаться могу от любого неосторожного движения.
— Поцелуй меня, может, полегчает?
— Ты у нас спящая красавица? — смеётся, а голос дрожит, срывается. — Если я тебя поцелую, хуже не сделаю? Меня тогда грозная медсестра проклянёт.
Да клал я на весь мир.
— Я сдохну, если не поцелуешь. Выбирай сама.
Глаза удаётся всё-таки разлепить, даже голову повернуть получается, и я смотрю на Полину — такую маленькую, хрупкую, с огромными синими глазищами, в которых утонуть готов.
— Не бойся, детка, я не хрустальный.
Она рядом, а в жилах кровь вскипает. Я толком не знаю, что со мной, насколько сильно пострадал, но смотрю на Полину и горы свернуть хочется. Жаль, что желания и возможности вряд ли совпадут.
Она наклоняется ко мне, и прикасается лбом к моему. Наши глаза так близко, а воздух один на двоих, наэлектризован и искрит.
— Я так испугалась... — тихо, на выдохе. — Думала, с ума сойду, пока сюда ехала.
— Я бы не гонял, но...
— Молчи, не напрягайся. — Щеки мои гладит, лоб, глаза целует, а слёзы на кожу падают. — Я так виновата перед тобой, прости меня.
Прижимаю её к себе одной рукой ( откуда только силы взялись?), а второй за подбородок беру и фиксирую, чтоб дёргаться не вздумала. Мне нужны её губы, чувствовать её нужно, потому что сердце разорвётся от прилива нежности.
Разговаривать будем потом. Сейчас она рядом, так близко, и тепло смуглой кожи обжигает. А пока мне больше ничего и не нужно.