Невеста по случаю

- Лиз, ты хоть по клавиатуре постучи и файл открой, запалишься! – Таня заглянула мне через плечо, - Какая-то ты… влюбилась, что ли?

- Влюбилась… - вздохнула я, отрицать, очевидно, было уже глупо.

- Вау! В кого? – Люся аж привстала, чтоб ничего не пропустить, - Вот почему ты рассталась с Максом?

Я молча кивнула. Таня присвистнула:

- Ну ты даешь? А он?

- А он не влюбился, - я резко отодвинула стул и встала, чувствуя, что вот-вот снова расплачусь. Девочки притихли, от молчаливого сочувствия стало еще хуже. Я рывком сдернула сумку со стола и вышла. На ходу позвонила Павлу Андреевичу, соврала, что мне стало хуже, и отпросилась к врачу. Делая вид, что очень тороплюсь, вышла из здания, почти глотая слезы, прошлась к Неве, благо идти недалеко. Перешла дорогу, оперлась на мокрый гранитный парапет. Вода была коричневой, точно спекшаяся кровь.

- Кстати, зачем в этом подвале труба?

- Ну как же? Чтобы кровь в Неву стекала!

Некстати вспомнилось, слезы все-таки побежали по щекам. Я их резко смахнула, недоумевая, что со мной творится. Может, действительно заболела?

Пришлось достать телефон и набрать бывшую одноклассницу, работающую врачом. Правда, Сашка была гинекологом, причем потомственным, но по поводу лекарств от гриппа я тоже обычно консультировалась с ней.

- Да? – раздался ее бодрый голос, - Лизка, куда пропала? Больше месяца не виделись!

- Да так, долго рассказывать, - вздохнула я, чувствуя себя после ее слов очень корыстной, - Саш, скажи мне, чем лучше отравление снять?

- Какое отравление? – не поняла она, - Кто отравился?

- Я. Гречкой. Но я немного съела, - призналась я.

- Гречкой? Ты? Подожди, в чем это выражалось?

- Стошнило.

- Когда?

- Сегодня утром.

- И все?

- Не знаю, состояние какое-то… предгриппозное…

В трубке воцарилось молчание. Я уже решила, что что-то со связью, когда Сашка заговорила

- Лиз, давай-ка дуй ко мне, - голос звучал как-то странно, - если что, сразу капельницу и поставим! Я как раз на работе.

- Ладно, - кивнула я, словно она могла видеть, - Мне до тебя доскакать минут пятнадцать.

- Знаешь, давай ты скакать не будешь, а прогуляешься? У меня вот-вот пациент по записи, минут на двадцать пять, как раз ты и подойдешь, – предложила она.

- Договорились, - я кинула телефон в сумку, снова перешла дорогу и направилась к Невскому проспекту: Сашка работала в дорогущей частной клинике, недалеко от меня. Раньше мы часто после работы встречались в одном из кафе выпить чашечку кофе и поговорить.

Но это все было до того, как я оказалась в другом мире, до того, как влюбилась в совершенно неподходящего мне графа Алайстера. После моего возвращения из Лагомбардии я старательно избегала таких посиделок: общаться ни с кем не хотелось.

Как и договаривались, я не торопилась и все равно дошла мнут на восемь раньше назначенного времени, заскочила в соседний магазин купить кофе на вынос. Запах кофе не понравился, зато до дрожи в руках захотелось кефиру, который я вообще не пью. Пришлось купить бутылку и выпить на глазах ухмыляющихся продавцов, они наверняка решили, что у меня похмелье.

Я выбросила бутылку в ближайшую урну и направилась на прием к подруге детства.

Клиника была безликой. Она располагалась в одном из домов, от которых остался лишь фасад 19 века. Внутри все было современным и слегка американским. Зеленые с белым стены, напротив входа – оранжевая эмблема, безвкусно смотревшаяся между выступающими из стены колон, - явно дизайнерская находка, гипсовая имитация лепнины на потолке и диванчики из зеленого кожзаменителя, стоящие в холле. Все должно было говорить о респектабельности заведения и настраивать на положительные эмоции. От осознания этого меня опять затошнило.

Несколько женщин, три из которых явно были в положении, сидели на диванчике, обсуждая модели колясок. При этом использовались такие термины, как проходимость и легкость в управлении, точно выбиралась не коляска, а машина. А еще она обязательно должна была поместиться в лифт. Далее шли непередаваемые термины и названия марок.

Я не стала больше прислушиваться к их разговорам и села на самый дальний диванчик. Взяла журнал, откуда на меня с глянцевой обложки смотрел веселый малыш, пролистнула, поняла, что не хочу читать ни о прелестях грудного вскармливания, ни о правилах прикорма, и отложила его в сторону.

- Лиза, привет! – Саша вышла к стойке. Темноволосая, подтянутая, с цепким взглядом, в белом халате и розовых штанах, она просто олицетворяла собой профессионализм, - Пойдем!

Я улыбнулась и прошла за подругой по белому коридору, пахнущему дезинфекцией, в ее кабинет. Здесь стены были белые, а кушетка и стулья – голубые.

- Рассказывай, - она села за свой стол и подперла голову кулаком – любимый жест с детства.

- Да что тебе рассказывать? Все путем, только времени вообще нет, - махнула рукой я.

- Чем отравилась, рассказывай, - фыркнула подруга.

- Гречкой, - буркнула я, - ты же знаешь, как меня любят ей пичкать.

- До сих пор? – изумилась она, - Ну Ольга Степановна дает!

- Поверь, Лидия Михайловна не отстает, - я вздохнула, - ну вот и отравили…

- Просто семья Борджиа! – хохотнула Сашка, я невольно вздрогнула, - Слушай, а ты еще что-то ела?

- Да вот, кефирчик, но это только что, - пробормотала я и насторожилась: слишком уж пристально она на меня посмотрела, - А что?

- А то, что ты его никогда не любила, - подруга еще раз взглянула на меня, - Лиз, а месячные у тебя когда последние были?

- Что? – я побледнела, - При чем тут…

- А при том, что ты в самом детородном возрасте! - Сашка выразительно замолчала. Я растерянно посмотрела на календарь, пытаясь вспомнить свой цикл, удалось с трудом, после чего я побледнела еще больше.

Голова закружилась, и если бы я не сидела на стуле, то наверняка бы упала. Сашка профессиональным движением достала из ящика стола и сунула мне под нос нашатырь. Резкий запах заставил меня отшатнуться. Но головокружение прошло. Зато вновь затошнило, на этот раз от страха.

- Не может быть, - потрясенно прошептала я, беспомощно смотря на подругу, она хихикнула:

- Ладно, пошли на УЗИ смотреть! Может, от стресса, или гастрит там какой, хотя я сомневаюсь, уж очень все налицо.

Глава 2

Я сидела и тупо пялилась на экран, где билась темная точка. Сашка с какой-то особой теплотой сказала мне, что это – сердце ребенка. Моего ребенка. Моего и Роя.

- Поздравляю, подруга, - голос Сашки звучал как в тумане, - Максу сегодня скажешь?

- Это не Макс, - тихо ответила я, - Мы расстались.

Она присвистнула, с сочувствием посмотрела на меня и встала, чтобы включить свет.

- Та-а-ак, - Саша протянула мне салфетки, - И что теперь?

- Не знаю… - я старательно вытирала гель с кожи, избегая встречаться с подругой взглядом. Она вновь села за стол, подперла голову кулаком:

- Ладно, Лиз, ты решай, куда тебя направлять: на учет или…

Она выразительно замолчала. Я знала, что Саша, с удовольствием дежурившая сутками, чтобы принять роды, не любит аборты. Я их тоже не любила и никогда не думала, что придется вот так сидеть и решать.

- Время еще есть? – вздохнула я, чувствуя себя предательницей по отношению к подруге.

- Есть… - она задумчиво помолчала, полистала мою карточку, лежавшую на столе, - Только, Лиз, у тебя резус отрицательный…

- И что? – не поняла я.

- И то, что если у отца ребенка – положительный, то тебе аборты крайне нежелательны. Иначе потом не выносишь. Ты знаешь, какой у твоего партнера резус?

Я посмотрела на нее и истерично рассмеялась. Знала бы Сашка, от кого я вообще залетела! Какой там резус! Да я вообще не знала, есть ли в Лагомбардии медицина. Смех перешел во всхлипывания. Подруга сидела и спокойно ждала, пока моя истерика пройдет.

- Извини, - я виновато посмотрела на нее.

- Бывает, - Саша протянула мне салфетку и пластиковую бутылку с водой, - Расскажешь?