Страница 7 из 16
Странно говорить, что подделка марочного вина – одна из черт текущего десятилетия. Разве это не происходило и раньше? Разумеется, да. В Древнем Риме масштабно подделывалось Фалернское, и Плиний Старший сокрушался, что «даже аристократии не удается наслаждаться подлинным вином». В своих стихах (рубаи) Омар Хайям, персидский поэт XII века, пишет: «Кто видел что-нибудь прекраснее вина? Дивлюсь, что продают его виноторговцы. Где вещь, что ценностью была б ему равна?» В XVIII веке английский журнал The Tatler восхищенно писал об английских виноторговцах: «способны выдавить бордо из терна, а шампанское из яблока». И боже правый, вплоть до 1973 года, когда Британия вступила в Европейское экономическое сообщество, буквально каждая продававшаяся в Британии бутылка бургундского была образчиком беззастенчивого обмана: существенная часть его происходила из гигантской бочки в городе Ипсуич, содержавшей смесь французского и североафриканского вина, которое продавалось под любой желаемой этикеткой – популярны были Божоле, Nuits St-Georges и Beaune.
Современный контрафакт стал более сфокусированным с точки зрения как производителя, так и рынка сбыта. Редкие, знаменитые, элитные сорта, выдуманного года урожая, с приукрашенными характеристиками, обычно в значительно более объемной таре, в течение 1980–90-х продавались преимущественно очень обеспеченным американским коллекционерам вкупе с парой выходцев из Северной Европы. Этот вид мошенничества стал сенсацией, когда в 1985 году один из богатейших людей Америки, Кристофер Форбс, выплатил огромнейшую в истории сумму за бутылку 1787 Château Lafite-Rothschild с подписью Томаса Джефферсона. Бутылка, стоившая 105 000 фунтов, оказалась подделкой. В нашем столетии бутылки остались объемными, редкими и небывалых годов урожая, но целевой рынок переметнулся к последним источникам абсурдного богатства – России и Китаю. Американский рынок увял после того, как несколько мультимиллионеров поняли, что оказались в дураках, и подали несколько резонансных судебных исков.
Нацелившись на Россию и Китай, мошенники рассчитывали на частичное или полное отсутствие знаний о вине, а также неимоверное желание, по причинам эго и престижа, обладать вожделенными бутылками. Цинизм ситуации заключался также в том, что в этих странах людям очень важно не потерять лицо. Поэтому, даже если бы обман раскрылся, большинство этих новоявленных коллекционеров предпочли бы не поднимать шума. В конце концов, они платили не за вкус вина, а за ауру ценной бутылки и этикетки. Хорошая подделка выглядела не хуже, чем подлинник, отличалась лишь жидкость внутри.
И откуда вообще кому-то знать, какой вкус должно иметь старое вино? Если учесть, что спорные бутылки относились к XVIII или XIX веку, то этого не мог сказать никто. Есть несколько мировых экспертов по старому вину, самый известный среди которых Майкл Бродбент из Christie’s[4], но по большому счету их суждения основываются на предположениях. У меня было несколько бутылок бордо XIX века: это вино было с насыщенным вкусом до крайности. И еще несколько подобных бутылок, по всей вероятности поддельные, но вино в них было намного более приятным на вкус. Если бы я был богат и хотел произвести впечатление, какой напиток я бы скорее предложил своим гостям? Пожалуй, фальшивку.
Эта история дошла до критической точки с появлением очень молодого и, несомненно, невероятно талантливого мошенника Руди Курниавана, который был в конце концов отправлен за решетку в 2014 году. Он специализировался на винах помоложе – XX век – о которых люди все-таки могли иметь кое-какое представление. Известно, что ему удавалось изготавливать чрезвычайно хорошие «копии». Но когда он дошел до подделки вин, оригиналов которых никогда не существовало, а члены задействованных семейств при этом жили и здравствовали, у него начались проблемы. В 2008 году Нью-Йоркский аукционный дом был вынужден снять с продажи бургундское, оцененное в 600 000 долларов, потому что владелец плантации, Лорен Понсо, оказался в Нью-Йорке и заявил, что это вино не имеет ничего общего с его винодельней. Это могла быть только подделка. Автором бутылок был Курниаван. После задержания Курниавана обязали выплатить 28,4 миллиона долларов компенсации, также было конфисковано 20 миллионов долларов активов. И это только один мошенник. Мог ли он действовать в одиночку?
Судя по всему, он такой не один, и мир старых изысканных вин наверняка наводнен подделками. Под подозрением каждая старинная бутылка с не самым безукоризненным происхождением. Один из экспертов по фальсификации подсчитал, что до 80 % бутылок элитного вина, доступных в Китае, могут оказаться фальшивками. Пару лет назад, будучи в Шанхае, я провел целый день, рассматривая ассортимент магазинов и баров, и могу сказать, что не ожидал, что Château Latour выпускается в таком количестве разнообразных емкостей. Топовые винодельни сейчас используют особые секретные методики, предотвращающие фальсификацию, но в большинстве своем подделываются не молодые вина. Ценность имеют старинные бутылки, пробки и термоусадочные колпачки. Как-то раз я был на мероприятии, организованном крупнейшим производителем бургундского вина, Domaine de la Romanée-Conti, и на заднем дворе увидел сомелье, который разбивал бутылки молотком, чтобы их нельзя было использовать повторно. Если две бутылки твоего лучшего вина стоят четверть миллиона долларов, не стоит оказывать мошенникам услугу, оставляя в целости тару.
Немного о природе
Если мы доверимся словам винодела, который скромно замечает: «Я просто хочу выразить то, что дает мне виноград – аромат, элегантность и тонкость или силу, фактуру и сладость. Я не пытаюсь имитировать желанный стиль, я не хочу превращать виноград в то, чем он не является…», то поверим и главному клише современного виноделия: все вино изготавливается на винодельне. Другими словами, винодел не желает хитрить или вводить в заблуждение, он передает всю власть винограду, его соку и дрожжам. Ну, в идеальном мире, полном идеальных виноградников с ежегодным идеальным урожаем, пожалуй, так оно и есть. Но в реальной жизни в каждом винодельческом хозяйстве существуют всевозможные уловки для перевоплощения, усиления одних черт вина и приглушения других. Кто-то пытается сделать так, чтобы виноград еще ярче заявлял о месте своего произрастания, другие же, наоборот, подчеркивают коммерчески выгодные и значимые в глазах критиков черты, вне зависимости от того, что готовы предложить сами ягоды.
Я с уважением отношусь ко всем тем уловкам, к которым прибегают крупные современные винодельческие предприятия, превращая недорогой виноград в приятный и доступный напиток. Не иначе как один из видов винодельческого колдовства в действии.
Конечно, в глубине души я мечтаю всегда пить вино, в котором чувствуется местность, где рос виноград, что автоматически означает и людей, которые его растили; решения, которые они принимали для получения урожая, со всеми его несовершенствами и угловатостями, прекрасными изъянами и неожиданными текстурами, ароматами и оттенками и, если повезет, необыкновенно и непредсказуемо прекрасным вкусом. Очевидно, что важнейшие качества винограда – его вкус и аромат. Что может быть естественнее? Пожалуй. Но без человека этот виноград бы попросту не существовал и уж конечно не содержал бы в себе той божественной искры, благодаря которой мы получаем в итоге душистое вино. Так что давайте не будем слишком увлекаться разговорами о том, что все должно быть «натуральным», давайте посмотрим, что получается, когда человек и природа объединяются, чтобы создать виноградник.
Сначала выберите место. Если вам повезет, там будет невероятно красиво. А вам наверняка повезет. Лоза, дающая самое вкусное вино, предпочитает склоны гор, а не скучные равнины. Самые искрящиеся ягоды рождают долины рек, утесы и горные склоны. Красота долины Мозель в Германии, долины Дуэро в Португалии, широких террас Вале в Швейцарии заставит ваше сердце биться чаще. Но еще сильнее оно забьется при попытках взобраться на манящие горы, чтобы увидеть грозди, свисающие над голубыми водами Средиземного моря в Чинкве-Терре на северо-западе Италии, или вросшую в горные склоны лозу над серебристо-рябыми водами Адриатики в Далмации. Это зрелище может восхитить вас до слез. Но прекрасное вино может получиться и в самых плоских и безлюдных местах планеты. Виноградники Медок, славящиеся своим великолепным бордо, могут казаться неприметными и пустыми. Бескрайние просторы австралийской Кунаварры и новозеландского Мальборо заставят вас молить о малейшем разнообразии, будь то даже небольшое дорожное происшествие. Местный виноград дает замечательное вино. Но будет ли оно таким же волнующим, глубоким, как вино из более живописных уголков? Едва ли.
4
Аукционный дом, лидер мирового арт-рынка. Прим. ред.