Страница 60 из 76
— Прощу извинить…
— Не стоит, вы единственный, кто имеет право называть меня Бласко, — вздохнул Керво. — Алонцо не хотел этого разрыва, но отец погиб, а я был в ярости. Король смирился, а потом умерла Эльви, и я решил, что более нас ничего не связывает.
— Эль… — Амари натолкнулся взглядом на портрет. Должно быть, его привез Карлос. Зачем?! Почему женщина на нем столь знакома ему?
— Я предпочел обо всем забыть. За меня помнил Алонцо, и когда беда дотянулась до единственного сына Эльви, счел необходимым спрятать его в Нидосе. Увы, он не подумал о том, куда именно тебя посылает, — он проследил за взглядом Амари, резко поднялся и подошел к портрету.
Только теперь Амари понял, насколько они похожи: изображенная женщина и Керво! Родную кровь не спутать. У красавицы были те же смоляные волосы и тонкие черты лица — лишь немного мягче и утонченней. Тот же разрез глаз, длинные ресницы, необычный разлет бровей — словно крылья черной птицы. Кто же она ему?!
— Сестра, — ответил на его мысли герцог. — Эльвира Керво, впоследствии… Рейес-Кастеллская, последняя королева Кассии.
— Нет! — Амари не понимал, почему столь сильно сопротивляется этому. Он лишь чувствовал, что следующее признание перевернет всю его жизнь. — У моей матери светлые волосы!..
— Надо же было как-то объяснять вашу далеко не сурэйскую внешность, — вздохнул Керво и сделал очередной глоток из своего бокала. — Вспомни ее.
— Не могу! Матушка умерла родами! — он сжал кулаки, закусил губу в надежде хоть немного прийти в себя. Не помогло. Физическая боль не шла в сравнение с душевной. Бастард! Не Рейес! Все, чего он так боялся, исполнилось! Он и сам догадывался, но до последнего момента не желал верить. — Вы лишаете меня семьи!
— Она погибла, но четырьмя годами позже. От яда. У вас на глазах. Полагаю, потому-то вы и забыли ее. Память иной раз вытворяет подобные штуки, особенно с детьми.
Амари зажмурился. Он не помнил, и не хотел вспоминать, его била дрожь, и все труднее становилось дышать. Он устало провел ладонями по лицу, повернулся к камину и уставился в огонь. Ему было очень больно, словно кожу содрали — только не с тела, а с души, но где-то в глубине сознания теплилась мысль: так даже лучше, так он хотя бы больше не мучается подозрениями.
— Вы все еще здесь? Слышите меня?
— Да! — Амари резко обернулся, но взглянул на Керво спокойно, без вызова. Ярости герцог больше не вызывал и все его действия, наконец, нашли объяснение.
Керво удовлетворенно кивнул и продолжил:
— Слухи ходили всегда. Главная ошибка Алонцо заключалась в том, что их скрывали: и от вас, и от вашего ближайшего окружения. Именно из-за этого погиб ваш друг.
— Руперт услышал то, что было известно всем? Умер за глупую сплетню? Слух. Погиб на Часовой!.. — Амари захотелось рассмеяться и взвыть одновременно.
— Вы отсутствовали в столице, Алонцо самолично укоротил несколько длинных языков, — ответил Керво. — Это было его второй ошибкой. Фатальной, — он встал с кресла и, подойдя к Амари, вложил свой бокал в его непослушные пальцы. — Пей. И не думай ни о чем, просто слушай. Пьющие из одного бокала никогда друг другу не солгут, помнишь же?
— Помню.
— А далее уж слишком много слишком… — усмехнулся Керво. — Алонцо проявил слишком явную заботу. Она стала слишком заметна. Вы же, возвратившись, слишком переживали из-за смерти друга, слишком же алкали справедливости и правды. В таких обстоятельствах не воспользоваться вами показалось намитцам верхом безрассудства.
Амари залпом допил вино, но Керво подливать ему не стал.
— Дуэль с намитцем была спланирована от и до. Учитывая ваше фехтовальное искусство, — уголок губ резко дернулся, по лицу Керво словно прошла судорога, — шансов у вас не имелось никаких. Но!.. блистательный Теренс Намитский живым не нравился даже собственному брату. Право, зачем кесарю подобный претендент на трон? Его опоили перед самой дуэлью.
— Но я не знал! — воскликнул Амари.
— Бесспорно, вы тут не при чем. И лишь ваша… самоуверенность, ваша наивность, ваша детская незамутненность, отсутствие опыта позволили двору увериться в честности дуэли.
— Какой же я глупец… — простонал Амари, пряча лицо в ладонях. — Нет, хуже… идиот!
— Вовсе нет, — сжалился над ним Керво. — Просто… вас слишком берегли. Алонцо искренне любил Эльви, ему было безразлично, кто породил вас на свет, а после ее смерти король старался вас защищать везде, где следовало и нет. Извращенная забота породила свои плоды. Такие, что даже я, прекрасно зная, кто вы такой, и понимая силу проклятия за вред родной крови, метался между желанием собственноручно вас прибить и надеждой научить думать хоть немного.
— Кто мой настоящий отец?!
— Не имею ни малейшего понятия. Говорю же: с сестрой мы не общались. Я жил в Нозароке, она — на побережье.
Амари отнял руки от лица и выпрямился:
— Продолжайте!
— Алонцо поступил разумно и донельзя ожидаемо: он отправил вас ко мне. Я стал бы защищать вас вне зависимости от… хм… поведения. На том и сыграли враги Кассии и Нидоса.
— Я понял!
Герцог прищурился и мягко улыбнулся:
— Я не сомневаюсь в этом. Все разговоры с Валэ, все эти случайности, все покушения…
— Я приношу вам свои извинения!..
— Вы это уже сделали, и я принял их, хотя, согласитесь, обижаться на очередную вашу эскападу имел полное право.
***
До Нозарока его провожал Винто, коня он выбрал себе под стать — непередаваемого огненного окраса.
— Кажется, у тебя есть вопрос? — нятянув повод, он весело подмигнул Амари, тот вздохнул и уперся взглядом в гриву Злата. Нетерпящий собратьев жеребец рядом со скакуном Винто вел себя примерно. Уши не прижимал и даже не рвался вперед. Видимо, обаяние рыжеволосого всадника действовало не только на людей.
— Ну же! — Винто легонько толкнул его в плечо. — Смелее. Я не кусаюсь и не брыкаюсь, аки Фьорд. Меня же гложет любопытство, — он состроил настолько обиженную гримасу, что краем глаза наблюдавший за ним Амари рассмеялся.
После разговора с Керво он был совершенно растерян. Может, Винто и не сказал бы ничего конкретного, но рядом с ним всегда становилось легче.
— Что тебя связывает с герцогом? Ты обещал рассказать.
— А… — Винто запрокинул голову, что-то высматривая в скрывающих небо листьях, приподнялся на стременах, а затем и вовсе встал на седло, подпрыгнул, ухватил еще зеленое яблоко и сверзился обратно. Кроме обычных берез и рябин в этой части леса встречались дикие яблони. — М… вкусное, хоть и не до конца спелое, — заметил он, вгрызаясь в плод.
— В середине верано яблоки созревают только в Сурэе. Они там сладкие, не то, что эта нидосская кислятина.
— Ты не терпишь хозяина и ругаешь его дом, сад и плоды, даже не вкусив, — укорил Винто, делясь добычей. — Оно почти спелое, уж поверь. Я не прыгал бы за зеленой кислятиной.
— Я не отношусь к Керво плохо, — возразил Амари, по правде сказать, он вообще не знал, как к нему относиться. Он со вздохом принял плод, вынул кинжал и отрезал кусочек. Маленький. Впрочем, тут же потянулся еще.
— Э… — рассмеялся Винто.
Яблоко оказалось кисло-сладким с приятным винным послевкусием и, действительно, почти спелым. Амари посмотрел наверх. Сестрицы-яблочки кутались в листья и выглядели мелкими и неаппетитными:
— Как?
Винто, ухмыляясь и щурясь, будто разжившийся сливками кот, сладко потянулся и лукаво заметил:
— Я всегда знаю, какой плод необходимо рвать, а до какого снисходить не стоит. Однако, это уже второй вопрос! Тебя интересовали наши взаимоотношения с Веласко? Так вот, — он выдержал паузу, — нас объединяет старая кровь, враги и много вина.
Амари фыркнул.
— Что?! Слишком разные? — приподнял брови Винто. — Я рядом с ним выгляжу шутом?
— Как ветер в сравнении со скалой, — в духе друга ответил Амари и потянулся за флягой.
— Мне льстит: ты, наконец, признал мое родство с воздушной стихией, но Веласко тоже ветер. Или нет, не так: он птица, поскольку может повелевать ветром… в разумных пределах, конечно, просто не показывается тебе в этой своей ипостаси. — ответил Винто и щелкнул пальцами. Тотчас зашумели деревья вокруг, легкий ветерок растрепал волосы и умчался обратно в вышину.