Страница 51 из 76
— А моя семья?..
Воевать с женщинами и детьми — последнее дело, но говорить это или обещать мерзавцу хоть что-то Амари не желал.
— Ваше выс… — разбойника ухватили под руки и вытащили из комнаты.
— Валэ, проследите.
Капитан кивнул и вышел. Амари бросил затравленный взгляд на герцога, тот оставался безучастен по-прежнему.
— А теперь отвечайте, что вам до меня? И не вздумайте отговариваться родством! — голос сорвался, но Амари не было до него никакого дела. Владетелю Нидоса не раз приходилось становиться свидетелем истерик младшего принца. Потерпит уж как-нибудь очередную. — С какой стати прибыли спасать от своих же сообщников?..
— Потрудитесь ответить сами, — тонкие губы дрогнули, но изваяние так и не удосужилось ожить.
— Скажите, все это ложь? — Амари плевать хотел на то, что его слова звучат мольбой. — Я вам поверю!
— Нет, — резко оборвал Керво. — Вам давно пристало научиться думать, а не верить.
Этого Амари уже не стерпел, да и времени не осталось, потому что вернулся Валэ, а при нем откровенничать не хотелось.
— Веласко, герцог Керво, — услышал Амари свой собственный отстраненный и ровный голос, — вы арестованы и будете сопровождены в Кастеллу. Суд короля определит вашу дальнейшую судьбу.
Тот не повел и бровью:
— Мои люди?
— Отправятся с вами.
— Полагаете это справедливым? — тонкие губы тронула язвительная усмешка.
— Вы все равно в справедливость не верите, — огрызнулся Амари и, выйдя за порог, бросил ожидавшему в коридоре конвою. — Увести.
***
Снаружи обиталище деревенского главы мало чем отличалось от остальных одноуровневых домишек. Зато внутри представляло собой нечто несуразное и одновременно роскошное. Стены украшали ковры и гобелены, на них висели картины и оружие. Золотые чаши и кубки занимали все свободные поверхности. Недавний хозяин дома тащил в него все, что казалось ему ценным. О сочетаемости вещей он не имел ни малейшего представления. Неясно, как у него самого в глазах не рябило от подобного разнообразия.
Амари вздохнул, кивнул караулившим арестанта солдатам и толкнул дубовую дверь. Та распахнулась с противным скрипом. Может, Эраг и устроил из своего жилища логово, полное сокровищ, но до бытовых дел не снисходил, проявляя завидную обстоятельность в желании сделать из дома место, в котором неприятно находиться. Наверное, потому герцог и потребовал, чтобы его держали именно здесь, желая насолить Амари еще сильнее.
В комнате чадили свечи, было слишком жарко и душно от пряных моревийских благовоний. Из обстановки кричащей роскоши выбивалась застывшая у окна стройная фигура. Керво скинул камзол, по-юношески тонкий, спокойный и в то же время напряженный, будто натянутая до предела струна. В этой грубой комнате, посреди нарочитого богатства он казался черным бриллиантом, случайно затесавшимся в россыпь стекляшек. Амари подумал, что, содержание в подобном месте должно казаться пыткой, особенно учитывая безупречный вкус, с которым был обставлен особняк Керво в Нозароке.
Обернуться тот не соизволил, но Амари не сомневался: герцог прекрасно слышал, как он вошел. Амари не ожидал увидеть отчаяния или раскаяния — Керво не из тех, кто просит пощады и отказывается от собственных планов, наверное, столь же надменно он станет стоять на эшафоте, перед судьями и королем — однако герцог не мог не понимать того, что проиграл. И, возможно, все же согласится поговорить. Амари с замиранием сердца думал, что властитель Нидоса не избегнет кары, но очень хотел помочь ему.
Ждать далее не имело смысла. Амари откашлялся, привлекая внимание, но Керво до него так и не снизошел.
— Герцог!..
— Разве это все еще мой титул? — лишенным эмоций голосом поинтересовался тот.
— Отменить привилегии, звания и титулы может только его величество, — ответил Амари.
— Вот как, — Керво отвернулся от окна и прошел к стоящей у стены деревянной скамье. На нее он опустился так, словно грубо отесанное дерево являлось не меньше чем драгоценным бархатом и, закинув ногу за ногу и заломив бровь, продолжил: — А я думал, забыли, кто такой Алонцо, а кто есть вы, младшиц принц.
Захватить приличествующие ситуации кандалы никто не догадался. Герцогу Нидоса связали руки впереди обычной веревкой. Его разоружили, но в остальном облик Керво не претерпел изменений. На бледном породистом лице кроме скуки ничего не удавалось прочесть.
— Если бы сейчас мы сидели дома, я предложил бы вам бокал вина, — устало проронил тот и облокотился на гобелен с изображением охоты. Запрокинутая голова закрыла тело летящего над пропастью оленя, потому стрелы охотников теперь целили Керво в шею. — К счастью, это не мой особняк. И я буду вам признателен, если попросите принести хотя бы воды.
У Амари и самого пересохло в горле, а от сладковатого запаха моревийских благовоний заныли виски. Когда один из солдат принес легкого белого вина, пустые глиняные кружки и кувшин воды, Керво поднялся и прошел к столу.
— Прошу вас, герцог. Вина?
Керво качнул головой:
— Северянам не удаются благородные напитки. Особенно светлые. Лоза вызревает плохо. Чтобы избавиться от кислоты, в такое вино добавляют мед, измываясь над вкусом, сколь только можно. Подобным… хм… пойлом жажду не утолить.
Амари наполнил кружки ключевой водой, думал, Керво попросит разрезать веревки, но герцог приспособился и так. Взяв кружку в ладони, словно чашу, он коснулся губами прозрачной жидкости. Пил он неспешно, прикрыв глаза и наслаждаясь каждым глотком.
— Я никогда не думал над этим до недавнего времени, но, возможно, мои родичи-моревийцы не зря называют вино кровью, — проронил он, допив. — У некоторых… она такая же… разбавленная.
Амари прикусил губу. Намек был слишком прозрачен, чтобы его не понять. Раньше он наверняка бы уже кричал и требовал дуэли, сейчас только поморщился. И спросил абсолютно спокойно:
— Вам недостаточно, герцог?
— Благодарю за воду, — Керво осторожно, словно та являлась драгоценным хрустальным бокалом, поставил кружку на стол, тряхнул головой, убирая упавшие на лицо волосы, и вернулся на скамью. — Зачем вы пришли, принц Рейес? Не для того же, чтобы утолить жажду узника?
От этих слов Амари вдруг стало очень горько. Можно подумать, в его отсутствие Керво пытали жаждой!
— Вы не узник и не пленник, — поправил он, — а бунтовщик и изменник.
— Даже так? — Керво слабо улыбнулся и принялся рассматривать свои руки. Так, словно лишь сейчас заметил опутавшие запястья веревки. — И в чем же вы меня обвиняете, юноша?
Амари глубоко вздохнул:
— В попытке отложения от Кассии. В государственной измене. Я же говорил…
Зачем он пришел сюда? — Амари и сам не понимал этого. Все еще сомневался, не мог решить раз и навсегда и знал, что стоит Керво только заикнуться о невиновности, тотчас поверит. Сам разрежет путы. И будь, что будет. Керво столько раз спасал его, а уж если вспомнить каждодневные уроки фехтования… забыть о насмешках и издевках, которые, стоило отринуть излишнюю гордость, больше не казались оскорбительными…
— Смешно, — прервал его размышления герцог все тем же лишенным эмоций и интонаций голосом. — И на кой оно мне сдалось?
— Вам претит подчиняться нам, Рейесам, — ответил Амари и сам удивился, насколько неправдоподобным показалось это объяснение.
— Мой отец до последнего поддерживал короля, — заметил Керво. — Впрочем, вам вряд ли известно об этом.
Как же он заблуждался на этот счет! — Амари едва не высказал это вслух. Зато выкрикнул другое:
— Вы, а не ваш отец!
— Какая здравая мысль, — тем же тоном Керво отпускал ехидные замечания во время их совместного фехтования и хвалил, когда Амари удавался какой-нибудь сложный финт или атака. — Вы, замечу, тоже не Алонцо. К счастью, и не Аларо.
— Но на вас указали!
— Разбойники? — он поднял взгляд от запястий, и внимательно посмотрел на Амари. Так же Керво вел себя в странном бреде, привидевшемся принцу накануне. Сон оказался вещим. В нем герцог тоже был схвачен. Правда, сейчас его не собирались казнить, а только препроводить в столицу.