Излом

– Именно так, лапуля, – подтвердила девушка. – Так как насчет шампанского?

Покачивающиеся Вова, ошарашено разглядывал присутствующих, пока нетрезвый взгляд не сфокусировался на ажурном бедре девицы:

– У банщика надо спросить. Может у него есть.

У банщика конечно было. Низкопробное шампанское, но цена французского. Пока открывали бутылку, дама промурлыкала:

– Мальчики, я переоденусь, а вы не подглядывайте! И не шалите тут без меня, – девушка удалилась в соседнюю комнату.

– Ну, давай, Вован, в бой! – подначивали именинника друзья. – Шлагбаум поднялся? Поехал в тоннель.

Володя прошел в комнату. Нагая девица полусидела на широкой кровати.

– Презик взял? Давай быстренько у меня другой вызов.

Толи из-за обыденности, даже грубости, тона, толи из-за ее торопливости, толи из-за выпитой водки, у Вовы пропало желание. Огонь не разжигался, как бы они не старались. Потеряв терпение, девица сказала:

– Перепил, боец! Ничего в следующий раз я тебе скидку сделаю.

– Какой следующий? Я сейчас хочу.

– Я тоже может, хочу. Не судьба, – усмехаясь, сказала дама, согнув указательный палец.

– Идем, в бассейн окунемся, я вмиг отрезвею. Время же есть еще?

– Время есть, – неохотно согласилась девица, взглянув на часы в мобильнике.

Закутавшись в простыни, под ободряющее улюлюканье друзей они прошли к бассейну.

– Давай прыгай, – приказал Вова.

– Я? Мне – то зачем? И вообще, я не хочу мочиться. У меня макияж, – возразила барышня.

– Прыгай, я сказал, – настаивал Владимир.

– Да пошел ты, придурок. Говорю же: не хочу!

– Прыгай, сука! – Вова толкнул ее в бассейн. Та с визгом плюхнулась в холодную воду.

– Идиот! – кричала она из бассейна. – Ты знаешь, сколько стоит моя прическа? В жизнь не расплатишься, урод.

Девушка неуклюже выбралась из холодного бассейна. Простынь осталась в воде.

– Достань простынь, кретин. Иди к банщику за феном!– громко распоряжалась девуля.

Увидев голую проститутку, компания за столом засыпала сальными комплементами.

– Молодец, Вован. Так их. Остужай потом жарь.

Это подначивало Владимира. Да и водка смыла остатки совести.

– Какой фен? Принцесса, бля? Иди сюда, – схватив за руку брыкающуюся девушку, Вова потащил ее в парилку.

– Отстань, идиот. Сейчас охране позвоню, всех отпидарасят . Да, отстань ты! – сопротивлялась девушка.

– Высушишь прическу и позвонишь. Да не ссы! – тащил ее Володя.

Запихнув девушку в сауну, парень припер шваброй дверь.

– Ну, пацаны, наливай!

Выпили.

– Ну как подарочек? – спросил кто-то из друзей.

– Класс. Сейчас угомонится трохи, на второй круг пойду. Потом, братва, она ваша! – последнюю фразу Владимир прокричал, держа стакан в руке. – Давай, пацаны, по полной! За баб!

– Смотри, чтоб не перегрелась. Баню за сотку раскочегарили, – сказал самый трезвый друг, разливая водку.

– Да что с ней, с блядью, будет. Они же живучие, как кошки.

Минут через двадцать в предбанник зашел крепкий мужик в кожаной куртке. К этому времени компания вела томные, разговоры о жизни. Про девушку в парилке напрочь забыли.

– Э, пацаны, где Анжела? На трубу не отвечает. Будете продлевать?

– Анжела? – переспросил самый трезвый друг. – Ой, бля. Вован, где подарок? Эй? Але?

Вова тихо сопел упершись лбом на край стола.

– Она, это, парится, – сказал друг, и неопределенно махнул в строну парилки.

– Парится? – удивился мужик. – Я ее, блядь, попарю. Клиенты телефон обрывают, а она парится.

Выбив швабру, он открыл дверь.

– Эй, Анжела.

Девушка лежала у дверей на полу.

– Ты чего? Але! Вставай! – мужик тряс девушку. – Эй, вставай, пара работать.

Девушка не реагировала.

– Анжела! – мужик легонько хлопнул девушку по лицу.

– Вы что наделали, черти? – мужик вытащил тело, накинул холодную простыню и побежал за банщиком. Девушка неподвижно лежала на кафельном полу. Кожа сильно покраснела. Одна рука свисала в бассейн.

Прибежал банщик.

– Еб… Скорую вызывай! – обратился он к мужику в куртке. – А вы быстро оделись. Если что, она твоя подружка. Понял? – обратился он к самому трезвому другу. – Никакой проститутки не было. Понял? Взболтнете, глотку перережу. Понял? Давай, давай, живее.

Приехавшая скорая, погрузил чуть живое тело девушки на носилки и увезли в больницу.

Похмелье было страшным. Во всех смыслах. За беспредел, выставили штраф. Девица лежала в коме. «За молчание» надо было платить. С врачом договорились сами. Сутенер помог с ментами. Деньги были не малые. Пришлось заплатить. Залезли в долги. Дело замяли. О проститутке Анжеле никто не вспоминал.

Не вспоминал до сегодняшнего утра. Владимир натягивал пуховик и смотрел в окно. Сквозь снежную пелену он заметил проходящую мимо автобуса девушку в короткой юбке и легкой куртке. «Ни фига себе модница – подумал он – Холод собачий, а она в мини юбке. Да уж, красота требует жертв» Тут женщина обернулась и пристально посмотрела на Владимира. «Анжела? – удивился парень – А она здесь откуда? Живучая, блядь. Точно как кошка».

***

Автобус разгружали долго. Со своего водительского кресла шофёр непрерывно подгонял еще не совсем проснувшихся пассажиров. Наконец дверь автобуса захлопнулась, и водитель с облегчением нажал на педаль газа, обдав пассажиров облаком густого дыма.

– Вот козел, – возмутился Николай. Они втроем остались на дороге у разгруженных коробок. Остальные не спеша поднимались в гору. Мужчины тащили коробки, сумки. Женщины шли налегке.

Первой шла энергичная Катя. В городе она задыхалась. А тут чувствовала себя как дома.

– Ну, народ, давайте быстрей. Чего сонные такие? – остановившись, она запрокинула голову и вздохнула полной грудью. – Ах, красота.

– Ты чего это такая резвая? – спросил Степан Ефимович. – Ты бы также резво трудилась. Полдня страничку переводишь.

Катя работала переводчиком. По правде говоря, работа в офисе ей совсем не нравилась. Договора, инструкции, спецификации и прочая мура, не для нее. Мысли были далеко: в джунглях Амазонки, на островах Полинезии, в предгорьях Гималаи. И языки она учила только для этого. Душный кабинет воспринимался как нечто необходимое, не любимое и поэтому временное.

– Степан Ефимович, не надо о работе. Давайте хоть на день забудем, – воодушевленно сказала девушка.

– Ефимыч, ты бы коробочку потяжелей взял, заколеблемся перетаскивать, – встрял Артур.

– Таскать тяжести, дело молодое, – возразил Степан Ефимович. – У вас, у молодежи мышцы вообще атрофируются. Вы же ничего тяжелее шариковой ручки не поднимаете.

– Я, Ефимыч, и ручку не поднимаю, – хихикнул Артур, – я по клавишам щелкаю. На фига мне ручка?

Все засмеялись.

– Да кто же вас, дармоедов, разберет, чем вы там занимаетесь? Напридумывали профессий, а работать некому, – пробурчал Степан Ефимович.

– Ты Ефимович конечно спец, разбираешься в предмете. Спору нет. Но молодежь! – сочувственно сказал дядя Петя. – Компьютеры, емайлы и прочая чертовщина. Надо нагонять.

– Слушай, Петр Батькович, компьютер любой дурак освоит. А вот в промышленной химии разобраться, степень по индустрии химсырья получить – знания нужны. А мне до пенсии и факса хватит. Слава Богу недолго осталось! – в конец разозлился Степан Ефимович, и уже чуть тише добавил. – А факс я еще в девяностые освоил.

Глава 4

Сколько не старался, Степан Ефимович не мог вспомнить, когда именно решил сменить лабораторию НИИ Химических Технологий на пыльный арендованный полуподвал швейного ПТУ. Иногда ему вспоминалось, что решил он это в тот день, когда сосед, в прошлом спасатель на местном пляже, а теперь продавец запчастей на рынке, въехал во двор на шикарной иномарке. Или у тестя на похоронах. Тесть ушел в запой и не вернулся после того как НПЗ на котором отбатрачил всю жизнь приватизировали, и рабочих разогнали. Или тогда, когда вместо зарплаты заработал в отключенном от отопления НИИ воспаление легких. Сотрудники по привычке, приходили в промерзшие лаборатории и занимались, как оказалось, никому не нужной работой. Сейчас уже трудно вспомнить. Но когда молодой аспирант Артемьев предложил своему научному руководителю открыть общее дело, Степан Ефимович долго не соглашался. Статус нищего ученного, прельщал его больше чем статус презренного барыги.