Страница 22 из 23
В середине девяностых годов, Лого ВАЗ, принадлежащий Березовскому, «кинули» на несколько миллионов долларов «ореховские» братки. Тогда чеченская группировка «лазанские», взялась решить проблему Березовского. Вот так Борис Абрамович и познакомился с Хож-Али Нугаевым. Того все звали Хозой. Однако было у Нугаева ещё одно прозвище – Шах. Его знали только приближённые люди.
– Здравствуй Шах, рад тебя слышать, – ответил Березовский. – Где ты?
– Недалеко, как вы британцы говорите, на той стороне канала.
– Надо увидеться, – сказал Березовский.
– Нужно, значит увидимся. Через несколько дней буду у тебя в Лондоне, – ответил Хоза, – до скорого свидания.
Все разговоры Березовского прослушивала служба МИ-6. Через день её оперативники установили, что абонент назвавшийся Шах – турецкий гражданин Бурхан Йылмаз, проживающий в Париже на улице рю де Лярбрсак дом 8 квартира 6.
Пока Борис Абрамович разговаривал по телефону, Фима усиленно соображал: откуда Березовский мог узнать про Молдавию? Тем временем Борис Абрамович разговор закончил, и сказал Фиме:
– В лавочку, которую ты недавно приобрёл, посадишь Конька Горбунка. Он приглядит за деньгами поступающими отсюда.
« Ну конечно! Кто же ещё?! – мысленно воскликнул Фима Финкель. – Конёк Горбунок и «слил» информацию Березовскому».
Коньком Горбунком звали управляющего «АКБ Кредит» Николая Миронова. Этот банк входил в финансовую империю Фимы. Миронов обладал густой, светлой шевелюрой, которая у него всегда торчала в разные стороны, словно солома. Вдобавок, Николай Миронов имел нос – картошкой, всё это делало его похожим на Иванушку – дурачка из мультфильма «Конёк Горбунок».
Между тем Николай Миронов ничего не сообщал Березовскому. Тот узнал о шашнях Фимы с «отмывкой» денег от Марины Аккель, муж которой – Сергей Вощагин занимал крупный пост в Росфинансмониторинге88. В своё время Фима решил, что он может оказаться ему полезным. Финкель уступил Марине Аккель пакет акций в «Семагобанке», и ввёл её в совет директоров всех своих пяти банков.
Марина оказалась умной, а это Фима в женщинах ценил больше всего. Вскоре они стали любовниками, и в один прекрасный день, разморённый от ласк Марины, Финкель поведал ей о своей гениальной финансовой комбинации. То, что Марина по поручению Березовского приглядывала за ним, Фиме в голову прийти не могло.
***
Мамонтов получив сильный толчок от Эми Самикова, схватился за него, и, падая, увидел, листы метала, съезжающие из пачки и двигающиеся на них. Мгновенная реакция в опасные моменты, не раз выручала Андрея Мамонтова. Упав на пол, он старался втиснуться в маленькое расстояние между стеной и гильотиной, и одновременно, одной рукой, тащил к себе Эми Самикова. Мамонт и Чех, умудрились втиснуться в проём шириной и длиной в полметра. Туловища они уберечь смогли, а ноги остались снаружи. Когда металлические листы застыли на месте, Мамонтов спросил:
– Ты цел?
– Нога, – сквозь зубы процедил Самиков.
– Какая? – полюбопытствовал Мамонтов.
– Левая, – ответил Эми, – кажется, она сломана.
– Интересно, – усмехнулся Мамонтов, – у меня, похоже, эта же история с правой ногой.
Их обоих с переломанными ногами и многочисленными порезами, отправили в тюремную больницу в Нижнем Новгороде. Само собой, как бывшие сотрудники, они оказались в одной палате.
– Странная вещь, – сказал Мамонтов в первую же ночь, – ты, зная, что я собираюсь тебя убить, лезешь спасать меня.
– Обычное дело, – улыбнулся в темноте Эми.
– Да нет, – Мамонтов встал и доскакал на одной ноге до кровати Самикова. Сев на неё он продолжил: – Меня бы пополам перерубило, и твои проблемы решились сами собой.
– Без проблем скучно жить, – ответил Самиков, – теперь ты легко можешь доделать то, что обещал.
– Да нет, – махнул рукой Мамонтов, – теперь всё стало значительно сложнее. Это в бою, не задумываясь зубами глотку чеху рвёшь, а здесь в больничке, вопросы всякие в голову лезут.
– А ты не думай, – посоветовал Самиков, – считай, что ты на войне.
– Ты там, убивал наших ребят, тоже ни о чём не думал?!
– Своими руками, я убил троих чеченцев. Один из них был мой друг.
– И ты, не задумываясь, убил его?
– Тогда да, – ответил Эми. Он сел на кровать рядом с Андреем, и быстро заговорил: – Знаешь, я, когда узнал, что ты хочешь убить меня, как будто даже и обрадовался.
– Обрадовался?
– Ну, может, не совсем обрадовался, но успокоился, точно, – кивнул Эми, – решил, что будет это мне отмщение за смерть Руслана Алтаева.
– Тяжело жить с таким камнем? – спросил Андрей. Потом уточнил: – Я имею в виду убийство друга. А те двое других?
– О них я совершенно не думаю.
Так они и проговорили всю ночь. Живя бок о бок, постепенно сдружились. Навещавший их начальник медсанчасти Новиков, сообщил «босякам», что теперь Чех и Мамонт, большие друзья. Спустя две недели на приём к полковнику Богданову записался заключённый Сушенцов.
– Наш доктор, рассказывал, что там, в больничке Чех и Мамонт друзья, «не разлей вода», – сказал Вадим, – так или иначе, но мы с Зароковым условия договора выполнили. Теперь гражданин начальник, ваш черёд выполнять свои условия.
– Какие условия?! – вскинул брови Богданов. – Скажите спасибо, что так всё обошлось, и вы с Зароковым новый срок за нарушение техники безопасности не получили.
– Это хорошо, что ты сразу карты вскрыл, – удовлетворённо сказал Сушенцов, – так намного легче разговаривать будет.
– Осужденный, что вы себе позволяете?! – повысил голос Богданов.
– Не ори, скоро сам таким же станешь! – жёстко прервал его Сушенцов. Он достал из нагрудного кармана тюремной робы флешку, протянул её Богданову: – Держи, кино посмотришь на досуге. Это запись нашего разговора, где ты даёшь мне указание убить Мамонта. Так что если даже вместе сидеть будем, ты не рассчитывай что рядом. Я позабочусь о том, что бы, где бы ты не «присел», тебя к «отдалённым» отправили.
Спустя час, просмотрев запись своего разговора с Сушенцовым, полковник Богданов уже сам вызвал Вадима к себе.
– Что ты хочешь? – спроси он.
– Условия прежние: освобождение по УДО в ближайшее время, мне и Зарокову.
– Это тяжело, – покачал головой Богданов.
– Старайся, – посоветовал Сушенцов.
Не спрашивая разрешения, он вышел из кабинета. Богданов посмотрел на календарь: 21 января, он принялся считать дни до комиссии по УДО. В это же самое время Магомед Ахматханов говорил Руслану Гелаеву:
– Хамзат, я нашёл место, где тебе легче всего перейти границу.
– Это хорошо, – обрадовался Гелаев, – значит скоро, я отправляюсь в путь.
После уничтожения банды Гелаева, о самом Руслане у ФСБ не было никаких сведений. Он с Хож-Али Нугаевым ушли за продуктами и исчезли. Это всё, что знали в ФСБ. По информации, Гелаева также не было в Грузии. Следовательно, он затаился где-то на территории России. Границу с Грузией постарались перекрыть «наглухо».
В ущелье Чаеха выставили дозор из пяти пограничников под командой лейтенанта Нечаева. Ущелье Чаеха смыкается с Панкийским ущельем, которое является территорией Грузии. На тропе, которая идёт по дну ущелья в Панкиссию, расположился пограничный дозор: палатка, где жили пограничники и боевые позиции, обложенные мешками с песком. Из пяти рядовых, двое: Абдулхалик Курбанов и Мухтар Сулейманов, были контрактниками, к тому же они были местные. Отслужив срочную службу на этой заставе, они уже год, служили по контракту. Идти в дозор Курбанов и Сулейманов вызвались добровольно, поскольку рядом, в десяти километрах, был их родной посёлок Бежта.
По договорённости со старшим дозора лейтенантом Нечаевым, каждую субботу они уходили домой. Если на этот момент в дозоре случится проверка, значит, они ушли в самоволку. В декабре 2003 года Абдурахман Курбанов женился, и ему хотелось чаще быть с женой. Возвращаясь из дома, Курбанов и Сулейманов приносили домашнюю еду, что было для пограничников, сидящих на одних консервах в радость. 27 февраля, в субботу, как обычно, Курбанов и Сулейманов ушли домой.
88
Росфинансмониторинг – федеральная служба по финансовому мониторингу. Осуществляет функции противодействия легализации (отмыванию) доходов полученных преступным путём, а так же противодействию финансирования терроризма. Эта служба организована в 2001 году.