Страница 21 из 23
– Понятно, – задумчиво сказал Зароков.
– Мамонт в эту неделю в ночную смену, значит завтра нужно всё подготовить, – решил Сушенцов.
Никитка Горбатов был полным раздолбаем, через это и срок свой получил. Во всех ОВД России, в каждой оружейной комнате висит плакат, на котором огромными буквами написано: «При получении и сдаче оружия ствол его направляй в специальный ящик с песком». Каждую смену сержант ППС Никитка Горбатов пялился на этот плакат, да всё без толку. Однажды, он, разоружаясь после смены, забыл вынуть магазин из пистолета и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник. Вместо того, что бы направить оружие в ящик с песком и сделать контрольный спуск, что бы убедиться в отсутствии патрона в патроннике пистолета, Никитка, болтая со своим напарником, направил пистолет ему в грудь и нажал на курок. Грохнул выстрел.
В результате напарник сел в инвалидное кресло, а Никитка уселся на скамью подсудимых. Получил пять лет колонии строгого режима. Но и тут Никитка не изменил себе, он так раздолбаем и остался – работая нарядчиком в промзоне, и имея строжайшее указание Богданова не ставить Чеха и Мамонта в одну смену, он умудрился их обоих засунуть в ночную смену. Воистину прав был товарищ Сталин, заявляя: « Горбатова могила исправит». Правда Иосиф Виссарионович говорил это про принципиальность боевого генерала Горбатова, но сказанное в полной мере относится и к Никитке Горбатову.
Эми Самиков увидев Мамонтова в полупустом цеху, подумал: « Всё как будто специально подстроено, – он махнул рукой, – будь, что будет».
Самиков демонстративно направился мимо гильотины Мамонтова к автомату с газированной водой. Такелажники Зарок и Сушок везли на кран-балке пачку металлических листов. Возле Мамонтова пачка стала угрожающе раскачиваться, но тот на это не обращал никакого внимания, делая разметку на листе метала. В этот момент Эми заметил, что пачка, держится всего на одной проволоке троса, остальные порваны.
Эми бросился на Мамонтова и сбил его с ног. Трос порвался, и пачка металлических листов в полтонны весом съехала в сторону Мамонтова и Самикова.
***
В то время как в городе Бор близ Нижнего Новгорода, босяки Сушенцов и Зароков подпиливали ножовкой по металлу такелажный трос, за многие сотни километров от них, на Кавказе, в ауле Нижние Хваршини, Хоза и Руслан Гелаев, решали, что им делать дальше.
– Я вернусь в Азербайджан и оттуда переберусь в Турцию, – сказал Хоза. – пойдём со мной Хамзат.
– Если я буду с тобой, то ты не доберёшься до границы с Азербайджаном, – улыбнулся Гелаев, – мои фотографии развешаны на каждом столбе.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Пережду здесь ещё немного, – ответил Гелаев, – за это время окончательно вылечу ноги, окрепну. Потом переберусь в Грузию.
– Я не могу здесь больше оставаться, мне необходимо добраться до Лондона, обсудить с Берёзой86 все вопросы, – сказал Хоза.
– Думаешь, он всё ещё тебя ждёт? – спросил Гелаев.
– Без меня, он ничего сделать не сможет.
– Тогда не медли, перебирайся в Лондон, – согласился Гелаев.
В Лондоне, Березовский также не сидел, сложа руки. Он вызвал к себе Ефима Финкеля из Москвы. Когда-то Фима Финкель – тихий очкарик из Кишинёва, выпускник Московского финансово-экономического института, начинал у Березовского в Авто ВАЗе. Постепенно Березовский ввёл умного, старательного Фиму, в совет директоров Автобанка и Объединённого банка, входивших в империю Березовского. Когда в 1998 году, премьер-министр Примаков, настоял на возбуждении уголовного дела в отношении Березовского, Борис Абрамович решил обезопасить себя на «чёрный день». Фима, которому Борис Абрамович полностью доверял, организовал несколько банков, формально не связанных с Березовским. Однако во всех банках, мелкие доли акций, (до десяти процентов), принадлежали фирмам, зарегистрированным на Кипре87. Эти фирмы были аффилированы с Березовским. Таким образом, для Центрального банка России, собственником этих банков являлся Ефим Финкель, а мелких собственников Центральный банк не учитывал. Такое положение дел Фиму вполне устраивало, ибо все считали его владельцем финансовой империи из пяти банков. Однако Фима хотел иметь собственный «гешефт».
Как говорил незабвенный Остап Бендер: «Раз в стране бродят денежные знаки, значит должны быть люди, у которых их очень много».
Уважаемый гражданин Корейко, как известно, хранил свои капиталы в чемодане камеры хранения железнодорожного вокзала. Современные «Корейки», такой способ хранения денежных знаков не приемлют. Они желают иметь счета в заграничных банках. А как через границу перетащить большие капиталы, при этом, не объясняя их происхождение?
Фима Финкель придумал хитроумный способ. Он был родом из Молдавии, и там проживали его многочисленные родственники. Они-то и оказали Фиме помощь, естественно не безвозмездно. Способ был прост и безотказен как автомат «Калашников»: две фирмы, зарегистрированные в офшорах Белиза и Виргинских островов, заключают между собой фиктивную сделку. Гарантом этой сделки выступает житель глухой деревушки в Молдове, который за небольшую плату предоставляет свои паспортные данные. Он нужен для того, что бы сделка попала под юрисдикцию Молдовы. В свою очередь сам Гарант обязан предоставить поручителя, ими являлись фирмы организованные Фимой Финкель. Через банки Фимы эти фирмы размещали свои средства на счетах банков Молдовы. Когда приходило время платить по договору займа, должник долг признавал, но сообщал, что исполнить его не может. Заёмщик обращался в суд Молдовы и тот обязывал Гаранта погасить долг. Тот естественно этого сделать не мог. Тогда молдавские судебные пристава, арестовывали корреспондентские счета фирм – однодневок Фимы Финкеля, выступавшие поручителем у Гаранта. Получив эти деньги, фирма – истец размещала их на корреспондентских счетах банков Латвии или Литвы. Таким образом, современные «Корейки» с помощью Фимы Финкеля выводили свои капиталы из России за рубеж. Фима с каждой такой операции имел десять процентов. С учётом накладных расходов у него оставалось чистыми семь-восемь процентов. Учитывая, что он, таким образом, за год вывел около семьсот миллионов долларов, деньги хорошие. Финансовая операция, задуманная Фимой, была блестящей, не то, что какой-то Аль Капоне, который придумал, организовывать обыкновенные прачечные, и с их помощью, легализовать свои криминальные капиталы. Это ведь после прачечных Аль Капоне, появился термин: «отмывать деньги».
Огорчало Финкеля одно: со времён гангстера Аль Капоне, финансовое законодательство шагнуло далеко вперёд, внеся статьи в Уголовный кодекс, и теперь блестящая комбинация, придуманная Фимой, именуется: « отмыванием денег и легализацией преступных доходов». Потому рисковать своими банками Фима не мог. Он на подставные фирмы оформил миноритарные пакеты акций в «Совфинбанке». Таким образом, для Центрального банка России, владелец этого банка оставался прежний, в то время как «лавочка» целиком принадлежала Фиме Финкелю.
– Я принял решение валить Путина, – сообщил Фиме Борис Абрамович, – к тебе в Россию будут поступать деньги, которые ты будешь обналичивать.
– Мне задействовать мои банки? Разумно ли это?! – спросил Фима.
– Конечно, нет, – пожал плечами Березовский, – ты совсем недавно банчок приобрёл, вот через него и будешь «качать нал».
– Я вас не понимаю, Борис Абрамович, какой банк?! – прикинулся простачком Финкель.
– Фима не пудри мне мозги! – укоризненно покачал головой Березовский. Он улыбнулся и спросил: – Думаешь, я сижу тут в Лондоне и британских ворон считаю?! Не знаю, сколько ты «лимонов» в Молдавии «намыл».
В этот момент у Бориса Абрамовича зазвонил сотовый телефон:
– Алло, – сказал он в трубку.
– Здравствуй Боря, Шах тебя беспокоит, – услышал он в трубке знакомый голос.
86
Берёза – кличка Бориса Березовского у чеченских боевиков.
87
Такие пакеты акций называются миноритарные. Миноритарный акционер не может напрямую управлять компанией, и в то же время миноритарный пакет акций не контролируется фискальными финансовыми органами государств.