Страх призывателя

-Так Синеволосый окаянный. Я ему говорю - надо Эльта научить уму разуму, припугнем малость, он мальчик умный, поймет. А он вот такую гадость вызвал.

-А он разве может? Он же просто хранитель кругов.

-Я ж говорил - слушай ты его больше! - возмутился старик, - Он и не такое может. Я сам его боюсь иногда, такой это человек.

-Хорошо, - я кивнул, - А страж тогда зачем такой был? Как под гусеницу...

-Совпало просто! - Верховный развел руками. Мол, это же круги, здесь может быть все, что угодно. И в общем-то, так оно и было.

Поэтому мы двинулись в путь.

-Таракан твой меня раздражает, -вздохнул Верховный, когда мы немного отошли. Я скосил глаза на Живчика, который явно был чем-то недоволен, топорщил усы и даже шипел.

-Он хороший, просто не в духе, - рассеяно ответил я, продолжая размышлять о том, как можно исправить ситуацию, так как чувство вины почему-то меня все никак не покидало. И это было странно.

Точней, странно было это все - почему я иду с человеком, который пытался меня убить, затем натравил на меня всех жителей Города, более того - при встрече также меня пытался атаковать, хоть и как-то странно...

-Что ждет меня в Городе? - отрывисто бросил я. Верховный остановился и внимательно посмотрел на меня, о чем-то размышляя. Затем пожал плечами и ответил:

-Ничего. Ты же раскаялся и осознал. Будешь жить среди бесполезных, силы у тебя нет, а твоя воля опасна для нас всех.

-А если я не хочу?

-Да придумаем что-нибудь.

Мы замолчали.

Среди бесполезных... Снова смотреть, как играют в карты, пьют, смеются над глупостями, водят женщин в комнаты... Не хочу. Какая радость, что в моем лагере нет никаких бесполезных.

Я вдруг понял, что боюсь все потерять. Потерять друзей, которые не поймут моего отступления, потерять лагерь, потерять моих зверей, мою волю...

Воля! Это не мое чувство вины! Старик меня пытался сломать. Да что там, погнул уже.

Мне захотелось бежать. Бежать без оглядки. Никогда этот человек не скажет мне правды, окутает сетью лжи, заставит делать то, что он хочет. Это он во всем виноват, убил Тандрима, и идет довольный, что я в его воле... Не дамся!

Но я не бежал, а послушно шел рядом, судорожно соображая, что делать.

-Понял уже? - спокойно спросил верховный.

-Да, - осторожно ответил я.

-Значит, правда прошло мое время, - старик устало вздохнул, остановился и присел, кивнув на место рядом. Я остался стоять, страх перед этим усталым человеком не проходил, - Да ты не бойся, садись, поговорим на чистоту. Или бойся, так ты больше защищен от меня, я же все равно снова могу попробовать. Ну да ладно. Главное, что я увидел, что ты уже овладел основами воли, держишь свой страх, и вообще готов.

-Готов к чему? - спросил я, садясь и не спуская взгляда со своего противника.

-К тому, чтобы стать верховным, конечно.

-Я, честно, не хотел... И не хочу. Я всего лишь хочу жить. И бояться я тоже не хочу.

-Да кто нас спрашивает-то... - Верховный махнул рукой, - Круги, парень, они не спрашивают и не отвечают. Они ведут тебя до тех пор, пока ты все не возненавидишь и не проклянешь, и даже тогда не отпустят... Потом вот так вот подло - бац, и отпускают, когда ты уже не хочешь уходить, когда уже все распланировал.

-Так не уходите.

-Давай я лучше тебе сказку расскажу, - неожиданно предложил Верховный. Я растерянно кивнул. - ты поймешь, надеюсь. Жил был мальчик, звали его... ну скажем, Гелт. И все у мальчика было хорошо, тренировался исправно, друзей было много, родители любили. Пока не открыл в себе мальчик одну способность, которая тогда была довольно распространена - он чувствовал волю зверей, и даже мог ими управлять. Только вот не нравилось это мальчику, потому что только чувство вины помогало ему оставаться собой.

А чтобы чувство это возникало, нужно было совершать проступки.

И совершал он их немало, да все по мелочи, конечно. Но его прощали, ибо обладал он в общем-то открытым сердцем, и жалостливым мог быть, когда захочет.

А потом мальчик стал расти, да замечать разное. Что не он один проступки совершает, а многие. И понял он, что недоволен он делами в Городе, ой как не доволен. И Верховный дурак мягкий, ничего не замечает, и круговые идиоты, да и простые воины круга слабые. И что воровство процветает, и убийства... Да ты не перебивай, дослушай, было такое. В общем, понял Гелт, что только за счет вольных Город еще и не сгинул в кругах. Что не правильным показалось нашему парню, так как он был редким представителем вольных, обладал вместе с волей и силой, и хотел пройти до горизонта с силой на кончике меча, как учили...

А потом, в один ужасный день, открыл в себе мальчик одну интересную способность, которой ни один призыватель не обладал. Он мог призывать существ не только из текущего круга, но и из других. И бурю он увидел, глаза имел наглость открыть, и взял кусочек с собой старого мира...

Тогда мальчика начали преследовать. Но, как я уже говорил, старый Верховный был мягкий и глуповатый, поэтому преследовали его не сильно, а так, чтобы не наглел. Больше у себя держали, на самом деле, на расстоянии вытянутой руки. И задумал тогда Гелт совсем нехорошее дело... - голос старика прервался, он закашлялся. Затем продолжил, и только в глазах его плескалось два огромных озера тоски, - В общем, не надо подробностей, но сверг он с помощью верных друзей старого Верховного. Да так, что мостовые кровью окрасились....

Верховный замолк окончательно. Я сидел, боясь пошевелиться. Стало так жутко от этой сказки, что перед глазами возник образ окровавленной мостовой, главной дороги Города, на которой стоял со звериным оскалом этот Старик, и держал в руке отрубленную голову...

-Что молчишь? -после долгого молчания спросил старый Верховный понуро, - Давай, кричи, осуждай, проклинай...

-Не могу, - наконец сказал я, - Не знаю почему, но не могу.

-А я могу, - скривился старик, - Не могу не осуждать себя. Каждую ночь во снах все это вижу, уже сколько кругов, круговоротов мимо прошло, а все никак не отпустит. И гложет, и гложет... пытаюсь убедить себя, что искупил, но нет, не могу.

-Синеволосый... тоже?

-Сам-то как думаешь? - в упор посмотрел на меня Верховный. - Чтобы он да такое пропустил...

-Почему же вы меня тогда не убили? Сразу, пока еще я не открыл все свои способности?

-Ты нас обманул, - грустно улыбнулся старик, - Меня обманул, что на замену Синеволосому пришел, а его, что на замену мне. Я как его вижу, так всего скручивает от воспоминаний, так надеялся, что ты станешь новым хранителем. Да и мы думали, раз ты страхом живешь, не посмеешь ничего сделать, легко сможем направить, или убить, когда придет время. Или сам умрешь. А ты не трус оказался, боишься, но отбиваешься до последнего, цепко за жизнь держишься и даже вперед прешь.

-Хорошо, а почему вы не попробовали мне все объяснить. Я же до сих пор не претендую на Город, и кровавый переворот тоже не мой путь. Вроде как все мои действия говорят о том, что я не собираюсь развязывать войну.

-Мы часто судим других по себе. - Верховный наклонил голову, - Когда я узнал о твоих способностях, решил, что мне конец, потому что я поступил в твоей ситуации иначе, со мной разговоры разговаривали, да, я кивал, соглашался, а сам в уме свое держал, да с друзьями обсуждал.

А так честно тебе признаюсь, я до сих пор хочу тебя убить. И не верю тебе... Умом понимаю, что не должен так поступать, но отказаться от всего, от власти, от Города... Но дело такое, что Город обречен, и мне пора уйти, раз того хотят сами круги. Мы задумали способ, как спасти Город, не меняя текущих порядков, но ты не дал нам его осуществить, значит, твоя воля сильней выходит, раз круги за тебя.

-То есть? - я жадно подался вперед, желая узнать спасительный рецепт. Но Верховный молчал, не желая рассказывать. Наконец он все-таки заговорил.

-Город стал слаб, Эльт. Очень слаб. С каждым круговоротом растет количество бесполезных. Способные принять силу становятся все беспомощней, и все больше их личные ограничения, после которых останавливается развитие. Круги уносят все больше жизней, если раньше потери исчислялись десятками, то сейчас сотнями и тысячами. Гусеница и страж предназначались не для вас, ты правильно все понял. Гусеница должна была вторгнуться в город, сжечь к каргару квартал бесполезных и всех, кто будет вмешиваться. Страж должен был потушить пламя и накрыть волной весь круг, чтобы смыть всех, кто не сможет удержаться. Все. Только так мы могли остановить нарастающую слабость Города, без ввода смертных казней или других мер.