Тиран

– Я бы сам мог возглавить осаду и прихлопнуть этого франка, как надоедливую муху в короткий срок, – не сдавался Лев.

– Может быть, да, а может быть, и нет. Но наверняка при этом мы потеряем и Сицилию и Киликию.

– Как же нам поступить? – Спросил за брата Никифор Фока.

– Вы пришли за советом? Так вот мое мнение. – Варда не спеша разгладил бороду. – Пусть Мануил с легионом зимует на Сицилии. Это будет нелегко. Как долго Мануил сможет находиться там без дополнительных поставок продовольствия? Вспомни Никифор свою зимовку на Крите. – Варда сделал паузу, давая время Никифору для сравнения. – Хорошо, что население прибрежных городов его поддерживает. Пусть возле них и зимуют. Только остереги Мануила, чтобы не совался в горы. У него нет федератов разведчиков для этих целей. Перекрыв дороги и выжидая, он добьется большего. За зиму, те, кто укрылся в горах, сами передохнут от голода и холода.

– А что же Италия, Рим? Снова отдать все Оттону, – не унимался Лев.

– Пускай пока тешится мнимой победой. Настанет время и для него, – оборвал младшего сына Варда. – А тебе Никифор, – Варда сурово взглянул на старшего сына, – пора оставить мысли, что война похожа на поэмы Гомера. Это не театр и не загородная прогулка! Заверши то, что начал в Киликии или станешь посмешищем для других государей. И вот еще. – Варда взглянул на Льва. – Крит и Сицилия с Божьей помощью возращены в состав империи. Но остается двоякое положение Кипра.

– А что Кипр? Уже триста лет минуло, как мы поделили остров с арабами. И до сих пор проблем из-за этого не было, – возразил нетерпеливый Лев.

– Вот, что я тебе скажу, – прервал Варда сына и сказал назидательно. – Пока через нейтральные порты Кипра проходят торговые суда, снабжающие товарами и продовольствием прибрежные города Киликии и Сирии, не видать Никифору ни Тарса, ни Антиохии, ни Триполи. Подумай об этом.

Никифор недолюбливал царя немецкого королевства Оттона. Считая его варваром и выскочкой. Но отдавал должное, как Оттон умело собирал осколки Западно-Римских территорий в единое государство. Используя латинскую Церковь в качестве связующих звеньев в цепи. На эту духовную цепь, как рабов, приковывали дружественные баронства и недружественные народы. Назначенные им епископы с корнем выжигали независимость удельных германских баронов и славянских князей.

Это не могло не вызвать восхищение Никифора, который нежданно сам для себя стал государем. А созданная Оттоном тяжелая конница рыцарей вассалов, не раз показавшая свою эффективность в войнах с «чумой» севера, легкой кавалерией венгров и ополчением славян, уже давно стала предметом зависти честолюбивого Фоки. Что ж и у варвара можно поучиться, решил он.

Основа армии Византии – это призывники стратиоты, крестьянское ополчение и военные поселенцы. Они должны были прибывать к месту сбора вооруженными, при необходимости докупая недостающее снаряжение за свой счет. Регулярные части на войну собирались из отрядов личных телохранителей архонтов и тагмы федератов. Их вооружение ложилось на плечи самих архонтов и вождей федератов. Только на провиант и дорогостоящие технические средства, вроде мидийского огня, казна выделяла средства. Этого было недостаточно для современных войн. Требовалась реформа.

Но создание в византийской армии многочисленных отрядов закованных в броню и кольчугу всадников требовала значительных материальных затрат. При всей своей привлекательности, синклит не соглашался на выделение денег казны для проведения реформы. На сенаторов можно было повлиять с помощью Церкви. Но отец Полиевкт твердо стоял на позиции разделения светской и духовной власти. Такая позиция патриарха не устраивала Никифора. Синклит и Церковь стояли на пути его устремлений. Он твердо решил преобразовать Церковь Византии под свои нужды.

В один из зимних, холодных, но солнечных дней к нему «ворвался» кипящий от гнева патриарх Полиевкт. Обладая привилегией свободного общения с государем, сразу же перешел к обвинениям:

– Я требую объяснений! Что это за антицерковная Новелла XIX? Она вызвала возмущение всего византийского клира.

– Не соглашусь с тобой. Новелла XIX не антицерковная, а антиклерикальная. Она не против Церкви, а против церковных стяжателей! Давай разберемся, – спокойно ответил Никифор. – Стратиоты, в случае войны, становятся основой народного ополчения Византии. Изначально землю пограничным поселенцам выделяло государство. Землю, потерявшую хозяина стали скупать архонты. С этим, как ты помнишь, вел непримиримую борьбу еще базилевс Роман Лакапин. Теперь нашлась еще одна незаконная лазейка – завещание в пользу монастыря. – Никифор сделал паузу. – Помнишь, как в 4 веке «погибла» Великая Армения? Монастырские земли стали больше государственных и некому стало защищать царя. Поэтому, в этом вопросе я продолжаю дело Лакапина. Опустевшие земли должны возвращаться государству. И использоваться по своему первоначальному назначению – заселяться гражданами, способными служить стратиотами. Государство должно иметь верных воинов для обороны и нападения!

– Возможно, ты имеешь право запретить свободным гражданам, отдавать по завещанию свою собственность в пользу монастырей и храмов. Хотя это выглядит, по крайней мере, странно. Помазанник Божий запрещает верующим оставлять имущество для богоугодных дел Его слугам. – Полиевкт прибегнул к едкому сарказму. – Но что ты скажешь о «томосе»? Он касается уже самого синода! Ты запрещаешь посвящать в высшую степень священства без своей санкции! Не это ли прямое вмешательство в дела Церкви?

– Нет. Это мое право. Ты только что сказал, что я помазанник Божий! Как наместник Иисуса на земле, я могу запретить, синоду принимать постановления по делам Церкви без моего одобрения. Я не вмешиваюсь в само таинство рукоположения в епископы. Это дело духовное. Но я не хочу, чтобы епископом становился человек недостойный и не лояльный государю.

– У священника только один царь и Бог – это Отец Небесный, – возражал Полиевкт.

– Почему римский синод молчал, когда Оттон по своему выбору назначал архиепископов? Почему сейчас Церковь молчит, когда латинские иерархи рукополагаются лишь после того, как принесут латинскому императору клятву верности и ленную присягу. Как обычные светские князья, бароны и герцоги. Неужели у меня меньше прав, чем у безродного варвара? Я не требую ленной присяги от священников, но в моей власти давать или не давать согласие на избрание новых епископов, – твердо ответил Никифор.

– А ревизия государственными чиновниками земель и имущества епископств, после смерти епископа? А конфискация в пользу государства всего, что покажется им излишками? Для этого твой брат Лев создал департамент государственной тайной стражи, подчиненный только ему? Ты хочешь разорить церкви и пустить монастыри по миру! – Продолжал кипятиться Полиевкт.

– Если уж ты претендуешь на духовную власть, то не лезь в дела светские, – снова спокойно возразил Никифор. – Тайная стража создана для борьбы с агентами вражеских государств и наших продажных граждан. Лучше приучай своих священников заниматься духовной пищей. И менять ее на материальную пищу у своей паствы. Как известно из поучений Святого папы Иоанна Златоуста, духовность не совместима с роскошью. Ни к чему монастырям обширные земли. Зачем плодить монастырских рабов? Чтобы жирели монахи?

Трижды правы миссионеры короля Оттона и халифа ал-Муизза идущие со Словом Божьим к язычникам. При этом, не забывая наточить свои мечи. Они священники и воины. Еретиков следует сначала победить, а затем проповедовать им! Поэтому и нашим монахам надо основывать новые монастыри, а не давать жиреть старым. Именно монастыри должны стать опорой веры и ее форпостами на отвоеванных землях. И ставить их надо будет там, где я укажу. А всю их духовную организацию оставляю синоду. Это справедливо? – Спросил Никифор.

– Я понимаю, почему ты это делаешь. Тебе не дают покоя победы Оттона. Ты тоже хочешь стать завоевателем, истребляющим целые народы?

– Ничуть. Он устанавливает Святой крест на завоеванных землях, а я восстанавливаю Святой крест на бывших территориях империи, – возразил Никифор. – В чем еще между нами разница, спросишь ты? В том, что ты не поддержал меня на синклите по поводу преобразования армии. В том, что наши епископы не берут в руки оружия. А общее между нами то, что средства для своих целей и он, и я должны изыскивать самостоятельно.