Тиран

И так продолжалось, пока легионеры не достигли стен неприступного города Тарса18. Эмир крепости не зря гордился многочисленностью своего войска и флота. Его доблестью и умению в военном искусстве. Тарсийцы открыто, с непомерной дерзостью часто совершали неожиданные набеги на приграничные поселения и греческие острова Средиземного моря. И хотя в год свадьбы базилевса Романа, флоту Тарса византийцами было нанесено сокрушительное поражение, эмир надеялся на реванш.

Подойдя к городу, Фока расставил со всех сторон дозоры, соорудил укрепленный лагерь и приступил к осаде. Но осажденные тарсийцы были в изобилии снабжены припасами. И еще они надеялись на мощь городских укреплений. Ведь стены Тарса были недосягаемой вышины и двойным кольцом окружали город. За внешними стенами был вырыт очень глубокий ров, выложенный тесаными белыми камнями и составлявший со стенами одно целое. Через город протекала река Кидн, которая разделяла город на две части, а берега ее были соединены внутри города тремя мостами. Эта река, полноводная уже у истоков, холодна и прозрачна на всем своем протяжении, служила дополнительной защитой для Тарса. Когда к крепости подходил неприятель, горожане открывали реке доступ в ров, и уже через час вода в нем выходила из берегов. Так было проделано и в этот раз.

Тарсийцы горожане открыто насмехались над Никифором. «Убирайтесь прочь «хачики» или поставим «хач» крест на ваши могилы», – так они оскорбляли ромеев без всякого страха с высоты своих стен. А по ночам совершали дерзкие вылазки и нападения, убивая многих легионеров.

Пробыв у стен города некоторое время, Никифор убедился, что с наскока эту крепость не взять. А между тем севаста Феофано подвергалась опасности. Не в его характере было отступать, да еще осыпанным оскорблениями врагов. Но в этом случае Никифор, скрепя сердце, отступил.

Зная его, можно было не сомневаться – участь Тарса была предрешена. Не сейчас, так чуть-чуть позднее.

А пока Фока велел Цимисхию свернуть лагерь и развернуть войско в обратный путь. Возвращались легионеры по дорогам, где располагались крепости и города менее укрепленные.

Адана была первым значительным пунктом на их пути. Богатый торговый город, соперник Тарса по значимости. На берегу судоходной реки в 50 км от берега моря. Ущемленное самолюбие Никифора и злость легионеров, не получивших ожидаемой добычи, сошлись в единой цели. Город-крепость был взят с первого же приступа. Адана была разграблена, опустошена и разрушена.

Цимисхий, не задерживаясь, повел легион дальше. Так, с ходу он захватил еще свыше двадцати подобных укреплений. Но после взятия и разорения Аданы, Никифор запретил Цимисхию разрушать крепости. В укреплениях покоренных поселков Фока, как и в предыдущем походе, распорядился оставлять гарнизоны из безземельных ветеранов, под командованием наиболее отличившихся предводителей. Оставшихся в живых жителей, не пожелавших сменить веру, велел оставлять в качестве рабов и слуг у новых хозяев.

Захват незначительных городков и поселков подобной армией больше напоминал театрализованное представление. С какой-нибудь возвышенности Фока показывал и объяснял Анастасии смысл передвижения войсковых масс, их маневры, штурмы и действия метательных орудий.

Издалека не были видны кровь, увечья и смерть. Тем более царственным особам не показывали весь ужас, происходивший на улицах городов, подвергнувшихся разорению и разграблению. Им были не слышны мольбы и крики местных жителей, которых лишали всего, даже одежды на теле. Издалека Никифор показывал Анастасии колонны обнаженных людей, скованных цепями за шею. Часть из них он тоже дарил своей супруге, как и ценности из доли, отобранной для царской казны. Рабам предстоял долгий путь к ее новым поместьям.

Последним значительным городом, по пути домой, была Мопсуэстия19. Старинный город, переживший не одно нашествие врагов. Он располагался в горном массиве Центрального Тавра, ограждавшего с севера Киликийскую низменность. Поговаривали, что когда-то в этих местах обитал знаменитый Али Баба и орудовала банда из сорока разбойников.

Топарх города, надеясь на крутые склоны и неприступные стены, не пожелал сдать крепость. И тогда Никифор обложил ее со всех сторон и стал осаждать, обстреливая ее со всех сторон из метательных орудий. Жители Мопсуэстии, в свою очередь оказали отважное сопротивление. Они защищались изо всех сил, сбрасывая с башен на ромеев тяжелые камни и обстреливая метательные орудия огненными стрелами.

Такая безрезультатная война продолжалась недолго. Наступили холода. Осада могла затянуться на неопределенный период. Поэтому в 20-х числах декабря 964 г. Никифор снял осаду Мопсуэстии и отошел в пределы ромейской державы. Вступив в Каппадокию, Никифор напомнил стратиотам, что за зиму они должны привести в порядок оружие, наострить мечи, позаботиться хорошенько о лошадях и с наступлением весны воротиться к нему. После этого распустил легионеров по домам. Оставив Цимисхия завершать дела в Кесарии, Священная чета, налегке, в окружении лишь тагмы телохранителей поспешила в столицу.

По прибытии в Константинополь, Никифора встретил, широко распахнув объятия, его брат Лев:

– Никифор! Поздравляю тебя с очередной победой! – Приветствовал его курапалат, едва разжав объятия.

– Поздравь и ты меня. Мой сын Мануил оправдал твое высокое доверие. Он со своим легионом уже захватил все значительные города на побережье Сицилии.

– Поздравляю, – широко улыбнулся базилевс, похлопав брата по спине. – Мануил стал настоящим стратигом. А что слышно из Италии? – спросил Никифор – Как там поживает наш «друг» Оттон?

– Сидит в Равенне, как паук. – Неохотно доложил Лев. Потом добавил более эмоционально – А может отправить Мануила в Италию и прихлопнуть Оттона, как он прихлопнул Беренгара?

Никифор задумался.

– Даже не знаю…

– Пойдем к отцу, посоветуемся, – предложил Лев.

Не придя к определенному решению, он вместе с братом пошел за советом к своему отцу, цезарю Варде. После взаимных приветствий и поздравлений, Никифор, наконец, смог задать свой вопрос:

– Скажи отец, как мне поступить? Надо ли мне объявить войну Оттону? Друнгарий флота Никита сможет в кратчайшие сроки по Адриатическому морю доставить легион из Сицилии к побережью Италии, возле Равенны.

Варда Фока, сидел в мягком кресле. На ногах лежал плед из верблюжьей шерсти. Седой как лунь, он остро взглянул из-под мохнатых бровей на сына:

– Чего ты добился в своем походе, Никифор? – Начал Варда с другого конца проблемы.

– Я сумел захватить два десятка крепостей между Тарсом и Мопсуэстией. В них оставил гарнизоны. Большая часть Киликии уже в моих руках, – ответил не без гордости Никифор.

– А каково положение сейчас на Сицилии? – Варда взглянул на Льва.

Лев Фока ответил обстоятельно:

– Мануил высадился на восточном побережье возле Тавромения20, большинство жителей которого бывшие граждане империи. Там сохранили веру Иисуса. Они открыли ворота и встретили византийцев, как освободителей. С первого приступа были взяты Сиракузы, Гиммера и Леонтины. Недобитые арабы и берберы укрылись в горах.

Варда задумчиво разгладил бороду, потом покрутил ус и, наконец, сказал, обращаясь к Никифору:

– Что легко пришло, так же легко и уйдет. Как ты думаешь, Никифор, сколько времени простоят твои гарнизоны, когда наступит весна и эмир Тарса выступит в поход?

Потом повернулся ко Льву:

– А сколько времени понадобиться арабам, чтобы спустится с гор и вернуть себе города на равнине, как только легион ромеев покинет Сицилию?

И Никифор и Лев промолчали.

– Я уже не говорю про зимние шторма, которые могут разбросать флот Никиты. Не говорю об укреплениях Равенны, которые будут гораздо мощнее, чем в Мопсуэстии. Еще во времена басилевса Зенона, за их стенами цезарь Италии Одоакр выдержал два года осады Теодориха, вождя остготских наемников. И содержание легиона в Италии потребует дополнительных поставок продовольствия. А синклит наверняка будет против этих расходов.

18

Тарс, Тарсус – главный город Киликии в Турции. Расположен на реке Тарсус-чай (в древности Кидн).

19

Мопсуэстия – старинный город в Киликии, современный Мисис.

20

Таорми́на, древн. Тавроме́ний – исторический город на восточном побережье Сицилии (Италия).