Страница 53 из 67
- В чем дело?
- Ваш мозг плохо среагировал на операцию, - объяснил врач-мексиканец. Он стал раздуваться, и, чтобы умерить давление, пришлось проделать отверстие в черепе.
Глаза Орвилла наполнились ужасом.
- У меня в черепе дырка?!
- Si*. Маленькая. Называется "трепанационное отверстие". Она скоро затянется. А ваша опухоль почти прошла. Ко времени снятия бинтов от нее останется лишь дурное воспоминание.
* Да (исп.).
Орвилл заплакал от облегчения, сотрясаясь всем телом.
- Я слышал, у вас все в порядке, - произнес на другой день мягкий голос в телефонной трубке.
- Этим я целиком обязан вам, но даже не знаю вашей фамилии.
- Д.Д. Типпит.
- Большое спасибо вам, мистер Типпит, от всего моего благодарного сердца.
Исцелясь, Орвилл Ролло Флетчер вернулся в Спокан, чувствуя себя обновленным. Волосы его отросли, и он сбавил в весе, несмотря на то, что почти месяц лежал на койке.
Вес он, правда, быстро набрал снова. Непонятно откуда у него появилась неутолимая тяга к арахису.
Однажды ему срочной почтой прислали авиабилет в салон первого класса до Вашингтона, округ Колумбия, и записку, где сообщалось, что для него забронирован номер в отеле.
Это было четыре дня назад. По прибытии Орвилл Флетчер обнаружил под дверью листочек бумаги. Там только и было написано: "Ждите моего звонка. Типпит".
И он ждал. Четыре дня. С каждым днем нервничая все больше и больше. От нечего делать слушал радиопрограмму и смотрел телепередачи Трэша Лимбергера, повторял слова, иногда они срывались у него с уст раньше, чем звучали с экрана. Вычурные жесты его успешно соперничали с жестами самого Лимбергера.
Стоя перед зеркалом, включив за спиной телевизор, он наблюдал за двумя отражениями - своим и Лимбергера, и на его обычно мрачном лице появлялась довольная улыбка.
- Превосходная копия, - бормотал Орвилл. Он надеялся, что его публичный дебют состоится не на каком-нибудь дрянном открытии мачта или, хуже того, на неприглядной холостяцкой вечеринке. Главное - хранить достоинство. Иначе он самое настоящее ничтожество.
В четыре часа дня явился посыльный. Принес большую, перевязанную толстой веревкой коробку.
- Спасибо, дорогой, - встретил его Орвилл и щедро одарил чаевыми.
Когда Флетчер открыл коробку, сердце его упало. Ему прислали красно-белый костюм Санта-Клауса. Там были даже белоснежная борода и ортопедические сапоги.
- Чего ради мне это надевать? Меня же никто не узнает!
Костюм он все же решил примерить. Вдруг повезет, вдруг окажется не впору.
- Если подумать, - произнес Орвилл, разглядывая себя в зеркале, возможно, это и к лучшему.
Зазвонил телефон, и знакомый мягкий голос произнес:
- Сегодня вечером.
Орвилл проглотил разочарование. В конце концов он обязан агентству "Айксчел тэлент" жизнью.
- Прекрасно. Где и когда мне нужно появиться?
- Ровно в восемь пятнадцать. У Белого дома.
- Прошу прощения?
- Сегодня вечером на лужайке Белого дома состоится ежегодная рождественская церемония зажжения елки. Вы официальный Санта-Клаус.
- Меня пустят в Белый дом?
- Будьте у восточных ворот ровно в восемь пятнадцать. Не раньше и не позже. Там строгая охрана.
- Ничего не понимаю.
- Это шутка Первой леди. Вы совместно с Президентом включите рубильник, елка зажжется. Потом вы сбросите шапку и бороду и выступите в роли Трэша Лимбергера.
- Что нужно говорить?
- Не важно. Что угодно. Главное - рассмешить Президента.
- Не знаю, смогу ли.
- Сможете. Все кончится через пятнадцать минут Идите, пообедайте как следует, пропустите стаканчик-другой, если хотите, и ждите у восточных ворот ровно в восемь пятнадцать.
- Непременно, - торжественно пообещал Орвилл.
- Не забудьте ингалятор.
- Я всегда ношу его при себе на случай приступа.
- Когда войдете в ворота, вдохните как следует. Стероиды поддержат вас до конца церемонии.
- Отличная мысль. Так и сделаю, - согласился Орвилл Ролло Флетчер.
Он зашел в ресторан, довольный уже тем, что наконец-то оставил постылый номер, заказал превосходную грудинку, печеный картофель и хлеб. И две порции орехового пирога.
По пути из ресторана к нему пристал нищий в потрепанном пальто и склеенной липкой лентой темных летних очках.
- Подайте доллар, - попросил нищий негромким голосом.
- Извините, дорогой.
Нищий был явно пьян, поскольку тут же навалился на Орвилла, потом, правда, шатаясь отошел.
Орвилл похлопал себя по карману и с облегчением ощутил, что бумажник на месте. Однако руки его не нащупали ингалятора.
С колотящимся сердцем он осмотрел тротуар у своих ног, прошел обратно к ресторану, но безуспешно.
Слава Богу, ингалятор оказался у него в номере на тумбочке возле кровати. Странно, Орвилл был совершенно уверен, что, уходя, захватил его с собой.
- Нельзя забывать вансерил, - пробормотал он, пряча ингалятор в карман. В вестибюле Флетчер купил большой пакет соленых орешков. В последнее время они стали его любимым лакомством.
Глава 27
Римо Уильямс нашел мастера Синанджу на кухне Белого дома. Тот задирал президентского повара.
- Что за соусы ты навязываешь своему повелителю? - спросил Чиун.
- Французские. Я французский повар.
- Лжешь. Ты не француз.
- Я не назывался французом. Я французский повар. Готовлю блюда на французский манер. Я итальянец.
- Значит, готовишь на итальянский манер! А итальянский манер - это манер Борджиа. Ты Борджиа?
- Меня возмущают намеки, что мои кушанья ядовиты.
Увидя в дверях Римо, кореец сказал:
- Взгляни-ка на эту стряпню. Неудивительно, что Президент так располнел.
- Он сбросил десять фунтов с тех пор, как готовить ему стал я, возмущенно заявил повар. Его высокий белый колпак негодующе задрожал.
Чиун держал в руках какие-то бутылки. Внезапно он шагнул к раковине из нержавеющей стали и крепко сжал над ней кулаки. Бутылки разлетелись на мелкие осколки. Мастер Синанджу отдернул руки так быстро, что голландский соус не испачкал ему пальцы и стекляшки их даже не коснулись.
Потом кореец нажал кнопку мусоросборника, и трудно сказать, что издавало более громкий стон - стекло в устройстве или повар при виде этого.