Норвуд

А вместе с ней вернулась и трезвость мысли, и жажда жизни! Я не хочу умирать, а значит стоит хотя бы попытаться спастись. И единственный мой шанс — Клинок бургомистра.

— Всё что нужно, уже сделано, — диалог между тёмной во всех смыслах красавицей и господином Гленом продолжался, но мне по-прежнему были доступны реплики только одной из его сторон. — И если ты убежал с севера, не думай, что север не придёт за тобой!

Я попытался ткнуть интерфектора Клинком в руку, которой он меня удерживал, и выяснил, во-первых, что вслепую орудовать кинжалом не очень удобно, а во-вторых, перед использованием стоило вытащить его из ножен.

Единственным результатом, которого удалось добиться, стал бросок, отправивший моё тело в недалёкий полёт. Хорошо ещё, что чувствительность вернулась не до конца и когда я посшибал собой многочисленные ящики и бочки, было хотя бы не так больно.

— ...знал, что на севере тоже поработали вы! — интерфектор Глен буквально выплёвывал слова, и рань они в прямом, а не переносном смысле, девушка уже была бы мертва.

Восковая пробка при падении вылетела из одного уха, и теперь я прекрасно слышал всё, что говорили порождения Зла.

— Мне интересно одно, упырь, — голос у девушки был звонкий, под стать внешности. — Как тебе удаётся скрывать свою сущность от братьев? Ведь они должны чуять тебя издалека...

Однако господин Глен, похоже, окончательно утратил интерес к разговору. Он бросился на красавицу с обнажённым Клинком, распихивая на пути всякий хлам.

Я же старался отползти к стенке, видя спасение в бегстве. Главное, что кинжал бургомистра по-прежнему у меня, и не придётся оправдываться за утерю казённого имущества.

Девушку порыв противника, кажется, абсолютно не напугал. Она только сделала какой-то замысловатый жест пальцами левой руки, а потом громко сказала:

— Стой!

Воздух вокруг вздрогнул, кровь в висках застучала, и я замер как вкопанный, не дотянув до выхода совсем чуть-чуть.

А вот господин Глен оказался покрепче меня — приказ остановил его не полностью, и он продолжал идти вперёд. Но медленно — так, будто двигался по шею в воде.

— Скольких ты выпил, интерфектор? — похоже, упырь смог удивить девушку. — Два десятка? Три? Молодая кровь пьянит, не правда ли?

Не дождавшись ответа, красотка сделала несколько неторопливых шагов в сторону лестницы, и тут её взгляд упал на меня.

— Ты! — новый жест. — Встань!

Сопротивляться этому просто невозможно. Да я и не пытался, если начистоту.

— Клинок. Достань.

Рукоять легла в руку, и я скинул ножны прямо на земляной пол. Надеюсь, не потеряются.

— Коли. В шею. Его.

Интерфектор при моём приближении забился, словно муха в паутине. Движения его стали быстрее, но девушка не дала ему шанса.

Краем глаза я видел, как её пальцы буквально плетут узор из странных фигур. Вокруг ощутимо похолодало — кажется, даже пошёл пар изо рта. Но сейчас это удивляло меньше всего.

— Замри! — не слова, рык. — Замри!

И хотя приказ был адресован не мне, сердце провалилось куда-то в район живота,и из глаз потекли слёзы.

А интерфектор Глен, кажется, не мог пошевелить даже ресницами. Он так и замер, уставившись в одну точку, и покорно принял десяток ударов Клинком в незащищённую шею. Иногда я промахивался, и тогда остриё с весёлым звоном отскакивало в сторону, не в силах пробить кольчугу.

А когда чужая воля перестала давить, словно десяток мешков с мукой, я повалился на землю рядом с мёртвым упырём.

— Не буду тебя убивать, малыш, — девушка склонилась над нашими телами. — Раз уж ты мне помог. Дам тебе насладиться зрелищем из первых рядов.

И улыбнувшись напоследок, она быстрым шагом поднялась по лестнице. А я долго лежал и не мог понять, какого цвета были её глаза? Карие или голубые?

Солнце уже склонилось к горизонту, когда стражники, наконец, отважились зайти внутрь нехорошего дома.

— Глянь-ка, — удивился один. — Это чего, наш Норри интерфектора, что ли, укокошил?

— Странно, но выходит так, — другой пытался разжать руку и забрать у меня Клинок. — Ещё и ножик не отдаёт!

— И чего с ним теперь будет, как думаешь? — первый поправил съезжавший шлем.

— А чего тут думать? — в проходе появился бургомистр, который, наверно, только и мог загнать стражу сюда. — Суд и казнь, что же ещё...

Но неприятные известия пока что не сильно тревожили меня. Интереснее было другое — всё-таки, карие или голубые?

Глава 3

Конечно, мне не поверили, что господин интерфектор сам оказался упырём, а тёмная тварь приказала мне его убить. Да и кто бы поверил?

Тем более, когда стражники отважились подняться на второй этаж, оказалось, что там никого и нет. А ведь я отчётливо помнил, что девушка в мужском платье пошла именно туда.

— Значит, вы вдвоём с господином интерфектором зашли в дом, который был предварительно оцеплен стражей? — городской дознаватель, старичок Сельдингер, задавал это вопрос не в первый раз.

— Ваше Беспристрастие, я ведь уже отвечал! — руки были скованы специальными кандалами из черного серебра, покрытого вязью защитных символов. — Да, мы зашли вдвоём, а остальные остались снаружи, но в самом доме интерфектор обернулся упырём, а девушка, которая...

Дознаватель слегка хлопнул дряблой сморщенной ладонь по столу, прерывая мой рассказ.

— Во-первых, юноша, не надо так частить, — Сельдингер указал на мастера Фонтена, записывающего каждое слово. — Писарь не успевает. А во-вторых, отвечайте на поставленный вопрос чётко: да или нет. Не нужно мне этих лишних подробностей... Итак?

— Да, Ваше Беспристрастие, мы вошли только вдвоём, — я окончательно сник и, наклонив голову, уставился взглядом в стол. На потемневшей и потрескавшейся от времени поверхности кто-то из стражников нацарапал несколько бранных слов.

Допрос продолжался с утра и, скорее всего, закончится только поздним вечером — вон на табурете уже приготовлено несколько десятков пузатых свечей. В общем, все будет точно так же, как было последние три дня — меня не будут слушать, мне не будут верить, и никакой погони за порождением Зла, само собой, организовано не будет.

— А вот стражники... — дознаватель переворошил несколько бумаг в поисках имён. — Дэвид и Росс, показали, что никого, кроме вас и покойного, в доме больше не было. А в ваших руках имелся Клинок, который вы, между прочим, не хотели отдавать!

Бургомистр, когда заметил царапины на металле Клинка, так ругался, что даже слёг на несколько дней в постель и в ратуше пока не появлялся. Оно и к лучшему — иначе до казни я мог просто не дожить, настолько он был зол.

— Наверное, тёмная колдунья запудрила им головы, — отвечаю устало и уже в тысячный раз. — Её приказов невозможно ослушаться, понимаете? Она могла просто сказать, чтоб они её не замечали и всё! А сама, наверное, сидела на втором этаже и посмеивалась...

Господин Сельдингер слушал эти объяснения со скучающим видом, мастер Фонтен точно так же их записывал, и всем присутствующим, включая меня, было очевидно — дело идёт к пыткам. Радует одно — палач у нас такой же дряхлый, как и дознаватель, а значит, пытать будет так же, как тот расследует.

— Нахождение в доме неизвестной особы, не подтверждается никакими другими свидетельствами, кроме ваших! — обвисший подбородок старичка задрожал от возмущения. — Более того, сам господин бургомистр подтвердил в личной беседе со мной, что никакой девушки в доме не было. А еще он сказал, что вы, молодой человек, склонны выдумывать небылицы и вполне способны на убийство. И поэтому веры вам никакой нет!

Честно говоря, услышав сказанное, я просто опешил. Нет, управитель города бывал со мной строг, но никаких действительных оснований для подобного отношения не было. А уж подозревать меня в склонности к душегубству, он не имел ни малейшего повода. И если раньше я всё-таки не мог воспринимать всю эту ситуацию всерьёз, то теперь предстоящая казнь не казалась мне больше маловероятным событием. От накатившего страха заныло в животе.