На дне

Впрочем, если Жусар прав, то в его словах есть логика. Ведь по всему Древнему Кладбищу могут быть разбросаны такие-же загоны, как Цыплятник. В каждом из них может быть свой дядюшка Выр или подобное чудовище. Представить страшно, насколько опасные опустошённые бродят вне загонов. Ведь, чтобы выбраться на свободу нужно не просто быть лучшим… Нужно быть лучшим из лучших; нужно убить чудовище или сделать что-то, как минимум не проще… Загоны по своей природе напоминали некий механизм, искусственного или же естественного, отбора. Словно опустошённые это животные, например, собаки, и из них кто-то отбирал самых: породистых, умных, быстры, сильных. Ноктоиличто?

Конечно, Олдор не бывал в других загонах, как и все, кто находился в Цыплятники. Поэтому они просто не могли знать, что происходит в других. А может быть там другой критерий отбора? Вот в Цыплятнике нужно убить кладбищенского голема. А, например, в каком-нибудь Лягушатнике нужно поймать очень быстрое создание. В каком-нибудь Поросятнике ключом обладает умный и хитрый монстр, который предлагает разгадать загадки, чтобы получить ключ…

Только в одном Олдор уверен точно. Ему нужно делать всё, чтобы улучшить не только свои показатели, но, и Хмошэ, и Жулика. Во всяком случае, втроём они будут намного сильнее. А учитывая, как редко опустошённым в Цыплятнике удаётся объединится, то эти трое вполне могут стать серьёзными врагами для Жусара и его приспешников.

Однако сейчас, это только мечты. Жусар и в одиночку расправиться с этой разношёрстной троицей. А значит нужно действовать, стать сильнее, как можно быстрее.

— Чё вы решили? Мы идём? — Хмошэ вывел из раздумий мёртвого короля и тот ответил:

— Пока думать о свободе рано. Здесь у нас есть шанс стать сильнее и, думается мне, сделать это в загоне намного проще, нежели вне его. Но нам придётся забыть о морали и убивать всех подряд. Пока это лучший способ. Как ты на это смотришь?

— Я бы не хотел… Но еже вам надо вернуть человечность. Ради вас я могу нарушить обед храмовника…

— Думай иначе. Вам, как и все нормальным людям, нельзя убивать людей. А разве всё это отродье люди? — он хотел подбодрить Хмошэ. Но вместо этого задал вопрос, ответ на который не знал и сам.

Посидев ещё пару минут, они пошли дальше. Олдор увидел, как Хмошэ пытается отвязать чёрную ленточку.

— Не надо, не срывай её. Будь уверен, она ещё пригодится.

Хмошэ убрал костяные руки от шеи. Чёрная ленточка осталась болтаться. Они покинули поляну и скрылись от солнца под высокими серыми кронами деревьев. Жулик шёл следом и уже не чесался, на нём едва ли остался хоть крохотный кусочек мёртвых тканей.

* * *

Первым шёл Олдор, за ним крался Жулик. Его головы смотрели по сторонам, каждая независимо от другой. Последним шагал Хмошэ. Держась за моргенштерн, он чаще всего поглядывал назад. Боялся, как бы кто-нибудь не сел на хвост.

Снова начался ливень, как несколько дней тому назад. Небо заволокли чёрные-чёрные тучи. В мгновенье сухая серая пыль под ногами превратилась в вязкую чёрную жижу.

— Доспех у меня, как и у тебя, ржавый. Думаю, что хуже не будет, — прокомментировал дождь Олдор. Они шли дальше, но медленнее. На скользкой грязи уверенно держался только трёхглавый Жулик, ведь у него когтистые лапы и длинный хвост, который, словно змея полз по противной слизистой земле.

Всю-да били молнии, грохотал гром. Через какое-то время Хмошэ заметил настоящее чудо.

— Мой король, смотрите. Вон оно как… — храмовник смотрел по сторонам. 

Он любовался некоторыми деревьями, которые расцвели разноцветными листочками. Если бы не дождь, они бы так и казались просто серыми и мёртвыми. Но нет, как оказалось, некоторые из них «оживают» только во время дождя.

— Не отвлекайся, мы не в Брохиле. 

— Гхде?

— Так называется лес, совсем рядом с Маджусом. Он считается самым красивым и безопасным во всём королевстве, я даже охотиться в нём запретил, в своё время.

— Хотел бы я там побывать…

— Хочешь, значить будешь! — уверенно сказал Одлор.

— Нет. Я ежвить готов нарушить обет только ради вас. Королевской человечности… Но убивать ради себя, простого храмовника. НИКОГДА! Боги меня не простят!

— Проклятье! Какие к чёрту боги, оглянись! Да плевать они на нас хотели, на всех нас. Ты думаешь, что хоть один бог следит за тобой? Я тебя умоляю…

— Но, Олдор. Вас еже это… того сам Ньяргвин. Значить смотрят за нами, — ответил Хмошэ.

— Зараза! Да пойми ты наконец. Я был королём. Много у нас таких в королевстве?

— Ваш род не первый… много думаю, — затруднился сосчитать храмовник.

— Нет, я имею в виду в один момент времени.

— Каво? — не понял Хмошэ

— Не бывает такого, чтобы королевством правили сразу несколько королей. За такой фигурой легко наблюдать. А представь сколько в мире простолюдин, фермеров, трактирщиков, простых работяг… вас, храмовников. И ты думаешь, что боги следят за каждым. Быть этого не может!

— Но-но… вы же всегда продвигали религию, — Хмошэ уцепился за последний аргумент в споре.

— Да. Но я делал это, чтобы угодить народу. Сам я не был верующим*, сейчас и подавно.

[Примечание автора. Верующий в мире Лонэхов — этот тот, кто верит, что боги наблюдают за каждым и в случае необходимости или усердной просьбы помогают. Конечно, в существовании богов никто не сомневается, быть может, только сумасшедший.]

— Король не может… — охнул Хмошэ. Для него это настоящее потрясение.

— Посмотри вокруг, на меня, на себя. Как ты думаешь, если человечество под присмотром богов, то почему земли нежити до сих пор существуют? — спросил Олдор и подумал, что Хмошэ не ответит на вопрос и спор закончится. Но…

— Боги дают нам шанс! — воскликнул он. Услышав эти слова, Олдор со всего размаху треснулся ладонью себя в лоб. Так сильно, что потерял (1) здоровья.

— И что? Такая «жизнь» лучше смерти?

— … — Хмошэ развёл руками. Он действительно не знал, что сказать. Олдор немного успокоился, он довольствовался, что Храмовник, хоть сейчас не стал спорить; доказывать, что быть нежитью лучше, чем не быть вовсе.

 Глава XIII

Дождь не стихал. Два опустошённых и трёхглавый крыс шли в сумерках. Перед ними, из-за дерева, выскочил скелет в ржавой кольчуге с копьём:

— Стоять!

Олдор замер. Остановились крыс и храмовник. Хмошэ сразу посмотрел назад.

Где-то слева, сзади, из кустов выскочил другой скелет. В старых грязно-коричневых лохмотьях, но также с деревянным копьём, которое заканчивалось ржавым наконечником.

— Кто это у нас тут? А-йе?

И наконец справой стороны из-за кустов грациозно вышла опустошённая:

— Заткнулись. Говорить буду я!

— Кажется я вас знаю, — предположил Олдор. — Я видел вас, когда вы убегали от голема. Ты, вроде бы тебя зовут Мелка, хотела отомстить кому-то из этих, — он указал мечом на первого и второго скелетов.

— А меня они грохнули… ежвить… и топор мой отобрали. Скоты! — завопил Хмошэ.

— Так мы все знакомы. Весьма забавно, — сказала Мелка. Два её напарника помалкивали.

— Ты лучше объясни, как после предательства вы снова вместе? Один из вас тогда точно в лапы Выра попал.

— Да, а второго я догнала и убила. Потом эти ишаки нашли меня и просили прощения. Но я знаю, они снова легко предадут… но хватит. Не для того мы здесь собрались. Кстати, что это за страхоблюдина?!

— Эй!

— Хмошэ, она про Жулика, — еле сдержав смех, ответил Олдор. Его снова окутало приятно чувство. Он знал, что боя скорее всего не избежать. Но он ничуть не боялся. Скорее наоборот, хотел напасть первым. Верил в лёгкую победу, тем более помнил, о том, насколько крепкий у врагов союз.

— Ну так и еже… и его обзывать не надо.

— А ну заткнулись! — заорала Мелка. Скелеты её поддержали:

— Слушайте, её! — крикнул скелет в кольчуге.

— Да, тишину сделайте! — прохрипел тот, что в тряпках.