Осколки судьбы

Теперь это колечко может и мне пригодиться, — рассудила Татьяна. Кто там станет вдаваться в подробности, имеет она право на этот перстень или нет? Род у Талькиной матери был захудалый и обедневший. И главное, никому не интересный. Но перстенёк может понадобиться в будущем. Ведь, как ни крути, а какая-то польза от него должна быть.

Следующий пункт плана — деньги? Где их взять? Сможет ли она решиться на обыск тел погибших? Не всё же эти липовые разбойники унесли?

Далее, куда отправиться? Где поселиться и чем заработать себе на жизнь? Она в своей прошлой жизни была учителем биологии. Если добавить Талькины знания о травах и настоях, то есть шанс устроиться в какую — нибудь лавочку травницы. И это предел её мечтаний? Нет. Программа — минимум, не более.

И Таня, окинув прищуренным взглядом будущее поле деятельности, плотно сжав губы, приступила к выполнению своей программы-минимум.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Можно ли обобрать умерших? И, как это будет выглядеть с моральной точки зрения? Гадко, подло, противно? Ей было противно, но вместе с тем, понимание факта, что без денег она не выживет, толкнуло на то, чем она занималась в данную минуту. Татьяна потрошила обоз.

Когда-то очень давно, кто-то из великих сказал, что, поставь человека на грань выживания, и шелуха цивилизованности соскользнёт в него в мгновение ока. Таня не помнила авторства сего высказывания, но была полностью согласна со смыслом оного. Окидывая поле своей деятельности, она мрачно улыбалась занимавшим её в данный момент мыслям. «Вот я и докатилась до мародёрства. С другой стороны, им эти вещи уже не нужны. На тот свет не потащат. И, есть ли он, тот свет, учитывая произошедшее со мной?»

Через час блужданий между опрокинутыми и разграбленными повозками, выяснилась одна вещь. Если она захочет забрать с собой все отобранные вещи, то не только рук не хватит — она просто не поднимет такой груз. Хоть ей и досталось юное тело, но довольно хилое, и к тяжёлому труду не очень и приученное.

Если подходить с умом, то с собой следует взять немного еды, все найденные монеты, несколько смен одежды и оружие. Ещё нашёлся, с Татьяниной точки зрения, вполне неплохой нож. Собранные бабкой сумки оказались полностью распотрошёнными. Половина амулетов просто валялась в пыли, вторая растворилась в неведомых далях. Таня упаковала уцелевшие вещи, приспособив для этого чей-то найденный плащ. Получился довольно объёмный клунок.

Оставалось осмотреть остатки кареты. Вот туда идти ей совсем не хотелось. Даже приближаться. Она догадывалась, что может там увидеть, но и при этом понимала, что трёх серебряных монеток и горсти меди ей не хватит даже на прокорм, не говоря уже о том, чтобы где-то ненадолго устроиться. Стоило рискнуть и осмотреть всё там. Не найдет денег, так спорет украшения с одежды. Должно же хоть что-то там остаться?

Ноги двигались нехотя, а голова анализировала увиденное. Возможно, она это всё ещё не раз увидит в кошмарах. И до слёз было жалко молоденькую горничную, чей безжизненный взгляд упирался в голубое небо. Задранные юбки явственно свидетельствовали о произошедшем насилии.

Таня, осторожно ступая, подошла ближе, опустила подол задранного платья, хотела еще закрыть веки погибшей, как это было принято на Земле, но не решилась. Тогда она просто подобрала клок ткани, вырванный из той самой юбки, и прикрыла девушке лицо.

Надо бы их всех похоронить, но она в одиночку этого сделать не сможет. Да и не станет. Итак, едва на ногах стоит. А ещё предстоит дальняя дорога на своих двоих. Автобусы, увы, здесь не ходят, как и иной транспорт, кроме лошадиного. Вот только в седле Татьяна держится, как корова на лыжах. О есть, никак.

Пришлось идти дальше, осторожно оглядывая тела и стараясь не наступить на что-нибудь. Не доходя до ещё двух женских тел, она остановилась.

В отличие от горничной, умершей от одного удара под сердце, над телами молодой герцогини и её компаньонки поиздевались.

— Пытали их, что ли? — задумчиво проговорила женщина, оглядывая побоище. — Господи, боже мой, разве люди способны на подобное? Кем же надо быть?

Таня ещё раз обошла место боя, прислушиваясь и пытаясь перевернуть тела погибших. Это требовало больших усилий. Невысокая нынче, худенькая Татьяна, с трудом могла сдвинуть одно — два тела. О том, чтобы перевернуть на спину, речи зачастую и не шло. Она, преодолевая брезгливость и страх, пыталась подсунуть руки под тело, ощупывая пояс на предмет кошелька, и проверяя не висит ли ещё чего и на шее.

В итоге, разжилась парой небольших кошелей с монетами, не замеченным нападавшими. Проверила вещи в карете, прихватив оттуда вполне приличного вида флягу с ароматным напитком.

Хотелось пить. Принюхалась, пахло приятно. Из памяти Тальки Таня знала, что варят его на меду и травах. И она с жадностью прильнула к фляге, пытаясь утолить жажду. Как-то в этот момент совсем не думалось, что ещё недавно она этими вот руками хватала трупы и обыскивала их. А теперь держит в руках флягу с напитком. Совсем, как патологоанатомы, которые способны сесть и пообедать рядом с прозекторским столом, на котором лежит вскрытый труп. Бррр!

— Пить…

— Кто здесь?

От неожиданности сосуд с напитком выскользнул и частично расплескался. Она успела его подхватить почти у самой земли.

— Есть кто живой? — голос дрогнул от страха и вспыхнувшей надежды, что она здесь не одна. Среди царства мёртвых. Потом снова услышала стон и осторожно двинулась в ту сторону.

Раненый лежал у самого краешка леса. Было хорошо заметно, каких усилий ему стоит оставаться в сознании. Один из герцогской охраны. Залитое кровью лицо, посеченный доспех. Дыхание с хрипом вырывалось из горла, тёмные провалы глаз следили за осторожно подходящей к нему Татьяной.

— Спаси его.

— Кого спасти? — она удивлённо покрутила головой, пытаясь разглядеть ещё кого-то живого рядом.

— Его… тебя наградят… много золота… спаси…

Только тут она заметила, что воин подталкивал в её сторону плетённую корзину. Достаточно объемная, овальной формы, она была прикрыта крышкой, из-под которой выглядывал уголок ткани.

— Что это? — спросила она, уже догадываясь, что может быть внутри. Точнее, кто. Ну, не щенок же. Откинутая крышка подтвердила самые худшие предположения. На небольшой перинке тихо спал годовалый ребёнок. И не проснулся несмотря на шум боя, спал уже довольно долгое время, при этом тихонько улыбаясь во сне. Ребёнок оказался прелестным, но вот что же ей с ним делать?

Первым порывом было желание оказать помощь раненому. Татьяне это показалось наиболее правильным. А ребёнок подождёт.

Ран было много, но большинство поверхностные. Сказывалась большая кровопотеря. Но это вполне восполнимо. Отдых, хорошее питание, соки, красное вино. Беспокойство вызывало ранение в плечо и удар по голове. Лёгкое было, слава богу, не задето, как она сперва решила, а вот сотрясение присутствовала. Все признаки на лицо.

Спустя еще некоторое время она осознала, что более для мужчины сделать не в состоянии. Её знаний хватило на оказание посильной помощи в обработке ран. Куда важнее, она считала, необходимость разжиться информацией. Татьяна смогла вытянуть из раненного лишь некоторые подробности. Мужчина говорил очень тихо, часто делал перерывы, просил пить, повторялся, впадал в кратковременное забытьё. И рассказывал.

— Госпожа получила весть… что наш милорд погиб. Подлое нападение… Она хотела увезти сына в безопасное место… Тайком. Открыто никто бы не позволил вывезти наследника… Регентом бы стал брат господина… Они враждовали… Госпожа надела на сына амулет сна… Когда напали, я схватил корзину с маленьким господином и отбивался.

— Не представляю, как вам это удалось, — качнула головой Таня. Перед глазами так и встала картинка боя — в одной руке меч, в другой корзина с ребёнком. Видимо заметив её скепсис, мужчина заволновался и попытался дополнить картину подробностями. Он был не один. Счастье, что вовремя удалось спрятать малыша в зарослях орешника и потом просто принять бой. А когда всё закончилось, он пополз туда, где оставил ребёнка.