Страница 78 из 107
Он уже в плечах и ниже ростом, но так прямо держит спину, и взгляд его круглых глаз такой прямой и выразительный, что он смотрится чуть не наравне с этим гигантом. Он… какой-то не такой, как я его помню, подумалось мне. Что-то в нем не так! Я вглядывалась, вглядывалась в родные, забытые черты, в голубые, чуть навыкате глаза под черными бровями, длинный, с горбинкой нос, чуть раздвоенный подбородок, когда вдруг догадалась: да он же совсем молодой! Почти мальчишка! Он ненамного старше меня, нынешнюю… Таким я его и не помню, и не могу помнить!
Он одет в коричнево-зеленый камзол, узкие черные штаны, невысокие сапоги из плотной кожи, а на груди, под распахнутым воротом рубахи, неистовым зеленым светом горит риолин на этой же круглой цепочке!
Отец по-мальчишески тряхнул челкой, отбросил непокорную каштановую прядь назад. Широко улыбнулся – и улыбку эту я узнала, и узнала бы из миллиона! Прямая, какая-то чистая и открытая.
Они стоят на вершине холма на окраине леса, взгляды их устремлены вниз, на низину. Местность кажется мне смутно знакомой, но отец занимает все внимание, и я не смотрю по сторонам.
Отец обернулся, чуть снизу посмотрел на другого мужчину и дружески хлопнул его по широкой рельефной спине.
Словно высеченное из камня лицо, казалось, не предусмотрено для улыбок, но вот черты его дрогнули, обнажая влажные белые зубы. Видно, как ему непривычно улыбаться, но он смотрит на моего отца, и взгляд теплый, живой и очень искренний, и улыбка тоже такая искренняя, хотя до папочки ему еще учиться и учиться улыбаться…
Покрытая мускулами лапа взметнулась, обнимая моего отца за плечи, и я даже испугалась, больно уж хлипким рядом с ним выглядит папочка. Но во взгляде папы такая скрытая мощь, что я поняла, эта хлипкость – всего лишь видимость.
Губы черноволосого дрогнули, и он произнес.
- Ты стал мне лучшим другом, Анжу, - в голосе его смешались звериный рык и громовые раскаты. – И даже больше. Ты брат мне, и ближе тебя у меня никого нет.
Отец снова похлопал его по спине.
- И ты брат мне, Зверь.
Сказал просто и открыто, и я поняла, что папочка, вот этот мой незнакомый, совсем молодой папочка очень любит этого черноволосого гиганта. Прямо не передать словами, как любит!
- Я не хочу, чтобы ты уходил, - глухо прорычал мужчина.
- Я иду к своим, - ответил отец. – Я должен.
- Они тебе не свои! – так грозно рыкнул мужчина, что мне показалось, на миг в его рту сверкнули острые, как ножи, клыки.
- Ты прав, - согласился отец. – Своих там мало. Но они есть. И если я не буду там, среди них, никогда не узнаю, что замышляют вставшие на сторону зла…
- Позорные оборотни, без чести и совести! – прорычал зверь.
- Ты прав, как всегда, мой друг. Но нам надо узнать, кто, или что ими руководит. Ну не может Церковь, эта кучка жадных, похотливых, выживших из ума стариков, действовать так слаженно, жестоко, продуманно… Не может!
- Не может?! – горестно проревел Зверь. – Ты вспомни меня, истекающего кровью, там, на вересковой пустоши, где ты увидел меня впервые. Ты хочешь знать, что ими руководит, Анжу? Я скажу тебе это! Ими руководит злоба, жестокость, жажда крови и власти! Жажда господства над Заповедными землями!
Папочка слушал внимательно, кивая, соглашаясь с каждым словом.
Затем задумчиво произнес:
- Мне кажется, и у меня есть все основания полагать, что Заповедные земли – не единственная, и не главная их цель, Зверь.
- Ты хочешь сказать, что темные силы замахнулись…
- На наш мир, - закончил за него папочка.
Он покачал головой, вид у него сосредоточенно-печальный.
- Но для того, чтобы знать это наверняка и суметь предотвратить угрозу, я должен быть там.
- Что сможешь ты, в одиночку, там, среди этих бесчестных выродков? Как предотвратишь угрозу?
- Не в одиночку, - возразил папочка. - И я вовсе не один. Мы вместе, забыл? Как говорится в вашем пророчестве, помнишь – кровь от крови чародея с кровью свободной. Наш союз остановит силы зла, Зверь.
- Вот именно, если союз, то я против, чтобы ты уходил… в это логово оборотней, Анжу.
Отец заглянул в глаза Зверя. На лицах обеих мужчин проступила воля и решительность, тщательно скрывающая боль от расставания.
- Я знаю, Зверь, - тихо сказал папочка. – Мне будет очень недоставать тебя. Брат.
Они обнялись, крепко прижавшись друг к другу, хрустнули кости, оба замерли, и мне показалось, плечи обоих – и папочки, и черноволосого гиганта, дрогнули.
Отец на прощание похлопал его по мощной спине, быстрым движением отстранился, и принялся спускаться в низину.