Невеста смерти

— Извини… — вдруг прошептала Алиса. — Я сама не своя сегодня… У меня просто ПМС…

— Что-что? — переспросил Доминик, она отстранилась, и он пальцем собрал слезы с ее щеки, мельком успокаивающе поцеловал в губы.

— ПМС — предменструальный синдром, — улыбнулась Алиса. — Ну… вот так раз в месяц, ты же знаешь.

А, ну да. Страшная штука.

Насколько проще быть смертью и мужчиной, чем человеком и женщиной, подумалось ему.

— Ну и еще… Я в этот период начинаю думать, что у меня … у нас … не будет детей, — очень тихо и осторожно сказала Алиса.

Доминик сжал зубы. Воспроизведение потомства, инстинкт продолжения рода — непреложный инстинкт людей. Да и всех живых существ. Они все хотят размножаться. Самому ему это было… ну как-то пока не понятно. Хотя, если представить, что у них с Алисой был бы ребенок, продолжение их самих, наверно… в этом что-то бы было. Что-то такое совсем непонятное и совсем сладостное.

Но плохо другое. Не то, что он не может испытать это сам. Плохо, что не может дать этого ей с ее человеческими инстинктами.

— Не-не, ты не подумай, я не укоряю тебя… Я не так уж озабочена этим вопросом, — быстро сказала Алиса. — Просто иногда думается об этом…

Он не знал, что ответить. Поэтому просто поцеловал ее и сказал:

— Я что-нибудь придумаю.

И замер. Как он придумает? Как это возможно?

А ведь Доминик привык отвечать за свои слова и поступки.

Спустя еще три месяца

Дальше обманывать родителей было нельзя. Студенты уезжают на стажировки, билет в Америку и обратно дорогой, но … Они ведь приезжают хотя бы не недельку навестить родных. Алисина мама уже возмущалась, что дочь задержалась надолго, до сих пор не прилетела в Россию повидаться.

Что делать, было непонятно.

— Я могу внушить им спокойствие на этот счет, — предложил Доминик. — Когда буду звонить по телефону.

— Нет, — Алиса покачала головой. Почему-то очень не хотелось, чтобы он вмешивался в разум родителей. Придется обманывать и дальше… По-другому.

В итоге решили, что Алиса «прилетит» в Россию на пару дней. То есть Доминик придет к ним в ее образе, посидит, поговорит… Сложно, неприятно, но все же Алисе этот вариант виделся более приемлемым.

— Ты ведь и мне можешь так внушить что угодно? — спрашивала она его.

— Да, — он немного замялся. Знал, что Алисе это не нравится. А Алиса знала, что он знает.

— Почему не внушаешь?

— Люблю, — лаконично ответил Доминик. — Вам не нравится такое.

Да, любит. И уважает. И вообще их «семейная» жизнь вполне хороша. Со временем Алиса привыкла даже к одиночеству и срывалась в слезы все реже.

— Мысли тоже можешь прочитать? — спрашивала она.

— Иногда улавливаю. Но полностью мы читаем мысли только наших клиентов, пока они ими являются. И тех, кто имеет отношение к работе.

— Уфф… — улыбалась Алиса. — То есть мои мысли ты не читаешь? Почему?

— Ты уже не мой клиент. К тому же, мне нравится догадываться, о чем ты думаешь, — улыбнулся он в ответ.

И Алиса верила ему.

Сейчас она смотрела на свое полное отражение — третий день они с Домиником репетировали визит к родителям, отрабатывали интонации, слова, «легенду» — что именно рассказывать. Кстати, об этом Доминик знал много больше, ведь Алиса, в отличие от него, никогда не была в Америке. Да и интонации и простые жесты получались у него хорошо — он ведь любовался ею постоянно, прекрасно знал ее.

Плохо было только одно…

— Ну, давай, пройдись еще что ли! — сказала Алиса.

Доминик широким шагом прогулялся из одного угла зала в другой. Широким, уверенным мужским шагом.

Алиса зашлась от смеха. Сначала видеть свою копию было … как-то неприятно. А теперь — просто смешно.

— Нет! Ты безнадежен! Все равно ходишь, как мужик! — хохотала она. — Еще раз показываю…

Алиса непринужденно прошлась, демонстрируя, что не нужно размахивать руками, что нужно делать шаг немного «от бедра».

Доминик кивнул и повторил ее маневры. Стало совсем смешно — он так забавно крутил «ее» бедрами. Слишком сильно, и от того — комично.

— Нет, Доминик! Я не девушка легкого поведения и даже не Мерилин Монро! — остановила он его. — Сбавь обороты!

Спустя час его походка стала лучше, но так и не достигла идеала. Ладно, будем надеяться, мама с дядей Толей спишут все мелкие изменения в ее жестах на жизнь в другой среде…

И все же…

— Послушай, Дом… — кое что пришло Алисе в голову. — Все это хорошо, но вообще-то никуда не годится! Ну, какая из тебя «Алиса Громова»?! Да в тебе везде сквозит такой брутальный … самец. Сам подумай…

— Тогда вариант с внушением, — сказал Доминик.

— Нет, подожди… Ты говорил всегда, что мне вообще нельзя на Землю. Что где-то через неделю сработают «механизм», запущенные тобой когда-то…Но! Может ничего страшного, если мы с тобой сходим на несколько часов?! — удивительно, как раньше это не приходило ей в голову. — Они не успеют сработать. Ты будешь следить за мной, защищать… А родителям представлю тебя, как своего парня из Америки. Скажешь пару фраз по-английски и пару по-испански, они и поверят… Выглядишь ты отлично, маме точно понравишься, а дядю Толю впечатлит твоя эрудиция… Акцент изобразишь…

А вдруг, это возможно?! Сердце Алисы зашлось от радостной светлой надежды. Навещать родителей — хотя бы иногда. Хотя бы иногда, пусть раз в полгода, стоять на родной Земле, видеть людей на улице, грохот машин, живые голоса…

Лицо Доминика дернулось.

Мгновение — словно спала завеса — и он принял свой обычный облик.

— Я бы предложил тебе это, — сказал он резковато. — Если бы это было возможно. Понимаешь, что мы делаем? Мы меняем «нити реальности», настраиваем их на нужный лад. И … Как только ты окажешься на Земле эти нити затрепещут, события покатятся к твоей неизбежной гибели. Я назвал срок «неделя или меньше»… Просто неделя — это максимум. А когда начнется, когда, как снежный ком, все полетит к твоей гибели — не знаем ни я, ни ты, никто. Кроме, может быть, нее. Это может произойти в первый секунды после твоего появления, или в первые часы, или в первые дни… Скорее всего — все начнет происходить сразу.

— Прямо, даже так? — грустно вздохнула Алиса.

— Да. Знаешь, что будет происходить? Мы пойдем к твоим родителям. И ты споткнешься на лестнице, ровно, когда я отвернусь на мгновение. Упадешь и ударишься головой. А я не успею тебя поддержать — просто потому, что так должно быть. Или случайно воткнешь себе вилку в глаз… Или…

— Можешь не продолжать, — кивнула Алиса. Она не особо надеялась, но разочарование волной растеклось во душе и телу.

Доминик тут же уловил это. Подошел и обнял ее, закопался пальцами в ее волосы — успокаивающе, ласково.

— Прости, мне правда жаль, что так. Но … я не могу рисковать тобой. Ты — моя жизнь.

— Я знаю, — грустно улыбнулась Алиса.

— И я постараюсь, хорошо сыграть свою роль с твоими родителями…

— Не нужно, — покачала головой Алиса. — Сделаем по-другому. Ты позвонишь родителям, скажешь, что в Россию по делам прилетел один мой друг, учимся вместе на стажировке. Доминик… допустим, Монтего. И что ты зайдешь к ним на чай. Покажешь фотографии — сейчас поснимаешь меня у бассейна и рядом с южными растениями. Расскажешь, что я хорошо живу, хорошо учусь. И… можешь внушить им, что я вернусь… года через два, а волноваться не о чем…

— Ты согласна? — удивился Доминик.

— Да, а что еще делать… Только не обижай их!

Они помолчали. Потом Доминик улыбнулся:

— Да уж, ты приготовила мне испытание похлеще всего. Одному пойти к твоим родителям… Скажи… Если бы мы пошли вместе, ты правда представила бы меня своим… парнем?

— Конечно, а кем еще? А сам ты, как считаешь, кто я тебе? — она обняла его за пояс и испытующе посмотрела сверху вниз, лукаво улыбаясь.

Доминик задумался, потом сказал:

— Я не знаю. У вас это называется «жена». Но мы не можем пожениться по-настоящему. У таких, как я, нет такой церемонии. Значит, мы с тобой — то, что бывает до свадьбы. Ты моя … невеста. До тех пор, пока я не смогу сделать тебя женой. И уж всяко не питомец… чтобы там не говорил Карл…