Возвышение физрука

А летающую хрень в развалинах разрывало в клочья! Какой же у этого парня уровень и сколько очков он в выносливость успел забросить?

Как я уже говорил, заряд дроби Отца не убил, не покалечил и даже не отбросил назад, но таки заставил изрядно притормозить. По сути, он на какое-то мгновение вообще замер на месте, и в это самое мгновение в него врезался я.

Плечом в бок, прямо как защитник в американском футболе. Не люблю американский футбол, кстати.

Ощущение было примерно такое же, как если бы я врезался плечом в фонарный столб. Орка слегка качнуло, и тут я всадил в него несколько оставшихся в “дезерт игле” пуль в упор. Даже не в упор, а тупо прижав пистолет к его телу.

Двуручный топор Виталика — как он ловко приноровился оружие прямо во время боя менять — врезался орку в плечо и наконец-то вогнал здоровье в желтую зону.

Отец взревел.

В тот же миг благодаря случайному, но очень неприятному стечению обстоятельств, в зале частично обрушился потолок и нам на головы принялись сыпаться штурмовые орки на тросах.

Соломон отреагировал на угрозу. Он перехватил винтовку одной рукой, второй извлек из инвентаря обрез и принялся отстреливать нападавших сверху, продолжая поливать огнем пытающихся ворваться в зал через двери. Он был чрезвычайно эффективен, но все же мне начало казаться, что с предложением всех тут запросто поубивать он немного погорячился.

Отправив “дезерт игл” с опустевшим магазином в инвентарь, я продолжал держаться за Отца левой рукой, а правой попытался схватить ожерелье. И я уже почти сумел его ухватить, как Отец отмахнулся, слегка задев меня рукой. От этого “слегка” я отлетел метра на четыре, и летел бы дальше, если бы не упавшего с потолка орка. А пальцы мои сжимали пустоту.

Орк был слегка ранен. Когда я в него влетел, он не сумел устоять на ногах и рухнул на пол, я рухнул сверху и мы принялись возиться в партере. Он был явно тяжелее и сильнее меня, но я был ловок и занимал более выгодное положение, так что в конечном итоге мне удалось загнать ему под ребра кинжал и повторять эту операцию до тех пор, пока он не перестал трепыхаться.

Когда он наконец-то разжал свои объятия, я смог поднять голову и узрел воцарившийся вокруг хаос.

Орки были везде. Соломон частично отстреливался, частично отбивался от них плодом запретной любви меча и бензопилы, Виталик отступил к дальней стене и отмахивался топором от наседающих на него гвардейцев, а Отец оказался где-то в центре зала и творил странное.

Во-первых, его фигура окуталась каким-то красноватым мерцанием, которое заходило и на его топор. А во-вторых, он рубил своих. Я, конечно, был бы рад заполучить в этом бою такого союзника, но сомневаюсь, что за столь короткое время вождь орков решил пересмотреть свои взгляды.

Тем более, что двигался он таки по направлению к Соломону, вне всякого сомнения, самому грозному из соперников.

Скорее всего, он впал в боевое безумие. Или, выражаясь местным языком, активировал абилку “берсерк”.

Может, это с падением здоровье связано, а может, он просто на нас обиделся.

К этому моменту в “дезерт игле” регенерировали два патрона. Одну пуля я подарил набегающему на меня орку, вторую послал в голову Отца, но в сутолоке промахнулся и попал в плечо, которым он даже и не повел.

Такого, как он, наверное, на танке давить хорошо, если он ему гусеницу не отгрызет.

Я снова схватился за топор, оказавшийся наиболее популярным оружием в этой схватке, и двинул к Отцу, и меня тут же начали отвлекать. Навязчивые парни эти орки, вообще не представляю, как с ними без топора разговаривать.

Пока я завяз в одной из самых медленных в истории атак, Отец таки добрался до Соломона и титаны сошлись в рукопашной.

Первый удар топора Соломон принял на винтовку, попутно отмахнулся цепным мечом от какого-то левого орка, пнул еще одного, да так, что тот отлетел на добрых пару метров, и встал в боевую стойку.

Отцу, в общем-то, было все равно. Он только глухо рычал и пер вперед, как дизельный трактор по целине.

При виде атакующего лидера досаждавшие Соломону орки бросились врассыпную. Видимо, им было доподлинно известно, насколько он страшен в гневе.

Отец и Соломон оказались на открытом пятачке пространства, обменялись парой ударов, после чего двуручный топор орка был разломан на несколько частей. Отца это ничуть не обескуражило и он прыгнул на Соломона с голыми руками. Халк в ярости, Халк рвать.

Тут-то какому-нибудь менее прокачанному персонажу и пришел бы конец, Соломон бы просто распилил его на части, а потом уже стал бы эти части лутать. Но Отец, получив в бедро тычок, от которого его здоровье стремительно упало в красную зону, ни на миг не сбавил оборотов, сграбастал Соломона в свои исполинские объятия и они рухнули на пол.

Что удивительно, ко мне в это время почти никто и не лез, да и Виталику, насколько я успел рассмотреть, стало полегче. Местные были слишком увлечены схваткой своего босса, видимо, как никогда ранее близком к полному фиаско, с наглым пришлым хайлевелом и не обращали на мелочь, вроде нас, никакого внимания.

Отец и Соломон — кстати, если он выживет, надо будет у него спросить, чего он вообще тут забыл — сплелись в единый клубок, из которого доносились только звуки ударов, учащенное дыхание Соломона и хриплое рычание Отца.

А затем они из этого единого клубка расплелись.

Соломон остался лежать на полу, а Отец полоска здоровья которого превратилась в красную, едва различимую ниточку, тяжело поднялся на ноги.

Ну, с его стороны это было уже полное хамство, и я, с воинственным кличем “За ВДВ!” вылетел из-за спин его гвардейцев и впечатал ему в живот усиленным абилкой пинком.

Он не сложился пополам, но хотя бы слегка отшатнулся, и это было уже хорошо. По инерции, я прилетел прямо в него, двинул ему головой в подбородок (выше тупо не достал), а мои руки сомкнулись на его ожерелье.

Надеясь, что всю эту хрень он все-таки не на стальной трос наматывал, я рванул ожерелья на себя изо всех сил.

Рывок получился вполне так ничего, Отец аж головой непроизвольно дернул. Ожерелье осталось у меня в руках, и в этот же миг — скорее всего, то таки было совпадение, но очень удачное — сияние вокруг его тела, наконец, погасло и он без сил рухнул на одно колено.

При этом он все еще был жив.

Топор сам лег мне в руку.

Наверное, я мог бы его добить. Кто знает, что бы тогда случилось. Может, как в самом презираемом Виталиком сценарии, серые орки даже признали бы меня своим вождем, но становиться новым Отцом мне не хотелось. Мне слегка за тридцать, на кой черт мне столько детей?

Я положил топор ему на плечо, прижал острие к шее и попытался разыграть карту заложника еще раз. Раньше не сработало, но теперь у меня и заложник, вроде как, куда более ценный.

Отец что-то мычал себе под нос и, видимо, уже мало что соображал. Аблика, видать, и на интеллект тоже действует, а может просто сознание потерять готовился.

– Охолоните, – сказал я. – Или он умрет.

– Значит, он слаб и его время пришло, — сообщил мне кто-то из орков. Парламентеры из них, надо признать, так себе. — К тому же, для орка нет большей чести, чем умереть в бою, а это был славный бой.

Как дети, право слово.

Где-то после десяти лет к нормальному человеку приходит убеждение, что самое славное в бою — это в нем выжить. И по возможности победить. Потому что даже если ты проиграешь, но выживешь, у тебя останется второй шанс.

А если ты славно сложишь голову, то второго шанса у тебя явно не будет. Конечно, обстоятельства бывают разными, и это правило работает не всегда, но сейчас явно был не тот случай.

Я огляделся по сторонам. Виталик пробирался ко мне вдоль стеночки. Соломон дернул копытом, но я не уверен, что это был сознательный жест..

Орков в боеспособном состоянии оставалось штук пятнадцать, и, вне всякого сомнения, они бы могли нам вломить.

А может, мы бы еще и отмахались.

– А может, уже хватит крови на сегодня? – попробовал я призвать рассудку. — Ну, типа, боевая ничья?