Страница 23 из 60
- Я написал письмо Патриции, - отец будто не заметил выпада собеседника. - Она тоже хранит молчание.
- Патриция - не соглядатай. Патриция - персонаж нашей пьесы. Пока не главный, смею напомнить.
Глория сжала кулаки. Вот мерзавец.
- Пока, - отец вздохнул. - Если у неё будет возможность уйти за Аноро, она уйдет.
- Пусть. У тебя есть ещё одна дочь.
Глория зажмурилась, как от предчувствия удара.
- Ей четырнадцать.
- А через год - пятнадцать. Если он не сойдет с ума до того времени, мы прекрасно сыграем и с Глорией в главной роли.
- Завел бы сам детей, а не подставлял под свою секиру чужих, - зло огрызнулся отец.
- Зачем ещё нужны дочери, как не для подобных игр? Править будут сыновья.
- Тебе легко судить со стороны.
- Ты заблуждаешься. Сделаешь ещё шаг - и пропадешь окончательно, - Клавдий вздохнул. - Не стоит выкорчевывать планы, если они ещё могут прорасти. Тебе нужны люди?
- Да... Подмастерья смерти.
- Хорошо. Пришлю тебе подарок к утру, а сейчас мне пора.
Клавдий ушел. Отец вызвал слугу, приказал приготовить одежду и лошадь и удалился, сильно хлопнув дверью. Глория тихо плакала, кусая губы.
Так вот, кто они для отца - персонажи пьесы.
С трудом поднявшись, размяв затекшие ноги, Глория занавеской вытерла слезы, поправила платье и выскользнула из кабинета.
В своем первом шаге она была уверена. Патриция поступила бы также.
Она ещё никогда не выходила из дома без сопровождения, но дорогу до дворца знала достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в своих силах. В огромном сундуке нашелся старый пыльный плащ Патриции, в котором та изображала привидение и пугала мать. Глория встряхнула его, надела, покрутилась перед зеркалом и, высоко подколов волосы, накинула капюшон. Теперь только и останется, что пройти через кухню во двор и выйти на дорогу, а там до улицы Кипарисов рукой подать.
Глория сняла плащ, аккуратно свернула его и прислушалась. После обеда в доме Нильянто царила ленивая, летняя тишь. Слуги в большинстве своем дремали, господа спали (кроме, отца, разумеется), и Глория, ни мгновения не колеблясь, вышла в коридор. До самой кухни ей никто не встретился, зато в царстве жара и ароматов кипела работа - кухарки перебирали помидоры на соус и ягоды на варенье. Потайных ходов кухни Глория не знала, поэтому, смекнув, что незамеченной пробраться мимо женщин не получится, свернула к кладовой. Из чулана доносились приглушенные стоны, поэтому Глория позволила себе вздохнуть спокойно. Если кто-то из слуг в прохладной кладовой решил предаться любовным утехам, значит, поблизости точно никого нет.
Прошмыгнув мимо сваленных в кучу корзинок, девочка оказалась на галерее внутреннего, "рабочего" двора. Здесь пахло подгнившими овощами, конским навозом и кошками. Во дворе действительно было пусто. Надев потрепанный плащ, накинув пыльный капюшон, Глория поспешила пересечь открытое пространство. Окна покоев господ сюда, конечно, не выходили, но кто-то из слуг мог обратить внимание на особу, скрывающуюся в жаркий день под плотным плащом.
Два конюха спали у выезда. Глория осторожно переступила через их ноги и, юркнув между створками ворот, замерла. Спиной к ней стоял высокий, широкоплечий стражник.
Когда это отец решил выставлять охрану перед воротами? Не с тех ли пор, как подался в заговорщики? Глория опустила голову и засеменила в противоположную сторону. Стражник не обернулся и её не заметил. Он изнывал от жары и то и дело проваливался в дремоту. Глорию же бил озноб даже под плотным плащом. Пройдя немного вперед, она развернулась и быстрым шагом миновала ворота и стражника, как если бы была простой прохожей. Теперь её путь лежал прямо.
До улицы Подков Глория добралась быстро, но стоило ей ступить на мощеную плитками из застывшей лавы дорогу, как откуда ни возьмись вылетела груженая дынями телега. Вознице пришлось забрать вправо, чтобы не снести девочку, и одна из желтых дынь, описав дугу, шлепнулась точно к ногам Глории, забрызгав туфли и край плаща.
- Смотри, куда прешь, ущербная!!! - заорал возница. Рядом щелкнул кнут. Глория взвизгнула и, отскочив в сторону с проворностью козленка, бросилась на противоположную сторону улицы. Только оказавшись достаточно далеко от дороги, девочка рискнула обернуться. Возница, натягивая на гору дынь сетку, крутился вокруг повозки и бранился так громко и быстро, что едва успевал дышать. Словно почувствовав, что на него смотрят, он обернулся. Лицо, красное от жары и гнева походило... Глория сморгнула и попятилась. Нет, ей точно привиделось.
- Деточка, ты цела? - она обернулась. Из-под легкого, сиреневого платка, на неё сверху вниз смотрела женщина с провалами вместо глаз. Синие губы растянулись в подобии улыбки, а со щеки свисал темный, сморщенный клочок кожи.
- Ааааааааааааа!!! - завизжала Глория и бросилась прочь, не разбирая дороги.
- Правда, ущербная, - заметил кто-то. Она на бегу оглянулась и увидела позади себя мертвеца в платье служителя Водолея. У мужчины был проломлен череп, и из дыры над виском сочилось что-то противно белесое.
- Ааааааа!!! - продолжала вопить Глория, несясь по улице. Капюшон слетел, волосы растрепались, но ей уже было все равно. Всюду, куда ни глянь, на неё смотрели черными провалами глаз живые мертвецы.
Остановилась она только в узком, темном, вонючем проходе старого дома. Укрывшись за аркой, Глория прижала руки к груди и, откинув голову назад, затылком уперлась в холодную стену. Каждый удар сердца громовым раскатом отдавался в ушах. Наверное, она перегрелась на солнце. Глория закрыла глаза и приложила руку ко лбу. Ладонь оказалась ледяной, а лоб - горячим.
- Какой у тебя красивый перстенек, сладенькая.
Глория повернула голову на голос. Из полумрака подворотни на неё смотрел гниющий, одноглазый труп. Из дырки на месте носа лез жирный червяк.
- Нет, - дрожащим голосом произнесла она и отвернулась. - Нет, мне всё чудиться. Ай, пусти!
- Отдай перстенек-то!
Мертвец схватил её за руку. Глория, не оборачиваясь, дернулась, пытаясь вырваться, но одноглазый вцепился ей в плечо и, шагнув вперед, прижал к стене.
- Пусти, - залепетала Глория, мотая головой. - Пусти-пусти-пусти...
- Ой, а какая цепочка на этой гладенькой шейке, да какая длинная, - костлявые пальцы коснулись ключицы и, царапая кожу, скользнули вниз.
Глория зажмурилась и, собрав все силы, рванулась в сторону. Мертвец поймал её за бретель платья и дернул так, что затрещала ткань. Глория хотела вскинуть руки, чтобы прикрыться, но не смогла. Грабитель прижал её своим телом, вонючим и липким.
- Ты сама такая золотая..., - костлявая рука сдавила горло. Глория запрокинула голову, беззвучно открывая рот. Слезы градом катились по лицу, и через их мутную пелену она видела лишь черный потолок за серым, испещренным красными шрамами, лицом мучителя.
- Какие красивые, наливные грудки.
А Патриция бы смогла... Патриция бы с ним справилась...
- Пусти..., - беззвучно выдохнула она, цепенея от боли и отвратительных прикосновений. - Пуст...
Внезапно хватка сошла на нет, и Глория, ловя ртом воздух, рухнула на колени. Одной рукой она схватилась за горло, другой - дернула бретели платья, прикрывая наготу.
Тьма, словно спустившись с потолка, стала густой и осязаемой. Глория вся сжалась, зажмурившись, обхватила плечи руками, а в следующий миг кто-то накинул на неё плащ.
- Идем, - прошептал этот кто-то.
- Не трогайте меня, - Глория склонилась к земле. - Заберите всё, только...
Тьма дернулась, заворчала, потянулась к ней и рывком подняла на ноги.
- Ты можешь стоять? Придется идти самой.
Глория затрясла головой, а потом вздрогнула и, отшатнувшись от чужого прикосновения, уставилась на незнакомца. Вокруг будто клубился густой туман, но лицо Алтана она различила сразу. Глаза юного мага отливали золотом.
- Надень плащ, - произнес он. - Хорошо. А теперь иди за мной.
- Тут был..., - пролепетала она, кутаясь в плащ и озираясь. - Мертвец...