Страница 1 из 60
Черкасова Галина
Тринадцатый бог. История одного Зла
ПРОЛОГ
Патриция, подволакивая правую ногу, на руках отползала назад. Кровь, отвратительно теплая, заливала сапог, сочилась через порванное голенище, оставляя темный след на предательски светлой земле. Боль раскатами сотрясала тело, толкая сознание к краю пропасти, за которой плескалась чернильная тьма забвения.
Патриция замерла, тонкими пальцами впившись во влажную почву. Выпала роса, и от земли парило. В молочном мареве ближайшие кусты с ещё голыми, черными веточками, походили на рисунки тушью. Где-то в отдалении свистели птицы. Мир просыпался, чтобы жить дальше. Возможно, уже без неё. Патриция задержала дыхание. Безмятежную картину раннего утра опорочила отвратительная клякса. Изуродованное проклятьем человеческое лицо вынырнуло из туманной мути. С широкой окровавленной пасти хлопьями падала красная пена, а на желтом клыке болтались сизые кишки. Чудовище раздуло широкие ноздри, задергало длинными, острыми ушами и двинулось напролом через кустарник. Вот появился высокий загривок, лысый и отвратительно розовый хребет, усыпанный коричневыми язвами. Сейчас чудовище передвигалось на четвереньках, но, как успела убедиться Патриция на своем горьком опыте, передние лапы могло использовать как руки.
Женщина не сводила глаз с урода. Перед и во время боя у неё не было возможности разглядеть чудовище, погубившее их маленький отряд, но теперь она наблюдала за противником с ледяным спокойствием. Оторвав одну руку от земли, Патриция осторожно вытащила из-за пояса походный нож. Чудовище, конечно, давно заметило её. Щеря пасть, тварь потряхивала башкой и издевательски медленно, вразвалочку, подбиралось к своей последней жертве. Передние лапы, очень похожие на человеческие ладони с чересчур длинными пальцами, оставляли странные, чуждые животному миру, следы. Патриция таких зверей не знала, а если бы знала, уговорила бы Раллэ вернуться в деревню и запросить подкрепление. Пять человек, пять отлично обученных, успевших не раз побывать на поле боя воинов не смогли нанести чудовищу сколь-нибудь серьезных повреждений, а оно, между тем, за считанные мгновения разорвало на части четверых. Риц не успел поднять меч, как остался без руки, Грину тварь оторвала ноги, а кишки Ронза до сих пор висели на желтых клыках его убийцы.
- Витико, - убеждали их жители деревни и просили привезти королевского чародела.
- Вендиго, - презрительно сказал капитан Раллэ прошлой ночью, прижимая Патрицию к себе. - Медведь-шатун, вот кого нам предстоит изловить! Если бы мы не кисли в гарнизоне, я бы и не подумал напрашиваться в эту непроходимую глушь.
- Вендиго, - процедила Патриция, сжимая нож. Чудовище оскалилось, и на мгновение женщине показалось, что оно улыбается и даже кивает. Раллэ успел нанести удар прежде, чем лишился головы, но теперь Патриция не видела ни единой кровоточащей царапины на покрытой редкой белесой шерстью туше.
Вокруг пахло кровью и дерьмом. Вендиго, убив последнюю жертву, утащит тела в свое логово, где сначала сожрет мужчин, а потом отымеет её подгнивающий труп. Вчера она спала с Раллэ, а завтра...
Кто-то пронзительно свистнул справа от неё. Вендиго замер. Красные глаза, мерцающие в предрассветном полумраке, смотрели на жертву, но уши дергались, а ноздри раздувались, ища очередного идиота, вставшего на пути проклятого. Свист повторился. Теперь свистели точно позади чудовища. Вендиго фыркнул и упрямо двинулся вперед - Патриция интересовала его значительно больше, нежели ветер, гулявший в ветвях кустарника. Женщина сжала зубы. Она ждала первого удара, рассчитывая всадить нож в незащищенную глотку чудовища и распороть его дряблую шею от уха до уха.
Свистнули коротко - "фвить", и вендиго как ветром сдуло. Он подскочил на всех четырех конечностях, взвизгнул по-собачьи и дернул в туман так стремительно, что Патриция не успела выдохнуть. Молочная дымка качнулась и поплыла. На картине вместо кляксы появилось яркое пятно - закутанная в потрепанный красный плащ фигура.
- Он вернется, - прохрипела Патриция.
- Знаю, - из-под капюшона, скрывавшего лицо, голос незнакомца звучал глухо. - Но теперь он ранен.
В подтверждении своих слов незнакомец чуть приподнял опущенный лук и прилаженную к нему стрелу.
- Кто..., - но слова потонули в пронзительном крике. Вендиго, подскочив к раненой со спины, вцепился ей в плечо и затряс башкой, пытаясь оторвать руку. Патриция, сходя с ума от боли, наугад ударила ножом. Черная, вязкая жижа хлынула ей на лицо, заливая глаза, нос и рот. Вендиго хрюкнул и бросил жертву, вырвав клыки из тела. Патриция упала на землю, захлебываясь гнилой кровью своего убийцы. Последнее, что она увидела прежде, чем потерять сознание, была фигура лучника, закутанного в красный, потрепанный плащ.
***
Гидеон держал лук и стрелу опущенными. Вендиго одним глазом смотрел на него. Второй, располосованный ножом женщины, восстанавливался, медленно вращаясь в глазнице. Чудовище раздувало ноздри, пытаясь поймать запах и понять, с кем имеет дело, но его усилия были тщетны. Если бы Гидеон мог улыбаться, он бы улыбался. Но если бы он мог улыбаться, вендиго бы его учуял и, наверняка, убил. Гидеон сделал шаг вперед. Вендиго ощерился и встал на задние лапы. В правой ляжке торчала стрела, мешая ране зажить и причиняя твари ощутимые неудобства.
- Теперь её заберу я, - Гидеон указал стрелой на лежавшую между ними женщину. - Иди прочь.
Вендиго сделал едва уловимое движение, но Гидеон тут же вскинул лук.
Тупой зверь. От человека в нем только и осталась, что ярость. Человек бы рискнул, а зверь боялся. Гидеону надоело играть с чудовищем. Он отбросил стрелу, шагнул вперед и резко, не таясь, вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем.
- Пошел вон, - так хозяин указывает надоевшей собаке на дверь.
Вендиго снова опустился на четвереньки, показал клыки и, не получив желаемого эффекта, быстро развернувшись, прыгнул в туман. Гидеон опустил руку и обернулся. Женщина была ещё жива. Подобрав стрелу и закинув за плечо лук, он присел перед ней. Нога сломана, плечо прокушено, рука почти оторвана.
- Бесполезное дело, - решил Гидеон и, поднявшись, двинулся прочь. Под ноги попал валявшийся неподалеку шлем, и стрелок хотел было его пнуть, но в последний момент передумал. Вещь выглядела ценной. Гидеон поднял его и покрутил в руках. В "котелке" не нашлось ничего примечательного, кроме стрелки, которая была выполнена в виде геральдического скорпиона. Клешни располагались над бровями, а длинный хвост с жалом на конце прикрывал нос хозяйки.
- Великолепно, - Гидеон кивнул и, обернувшись, потряс шлемом. - Раз ты из знатного рода, который не жадничает платить налог с герба, значит, с оплатой услуг служителя Шестого бога проблем не возникнет. А если и он не поможет, тебя ждет место в фамильном склепе. Неплохо, да?
Женщина, конечно, не ответила. Гидеон, склонившись над раненой, стер с её лица кровь, быстро приладил на голову шлем, не желая разглядывать незнакомку и, поправив свой лук, взял воительницу на руки.
- Донна, - прокряхтел он, не без усилий выпрямившись. - Охотно верю, что большой вес вам добавляют доспехи, но не будь я уже мертв, я бы умер по дороге в деревню.
Солнце поднялось над горизонтом, оставив туман тлеть по оврагам, когда Гидеон добрался до поселения. Он не стал продираться внутрь, к домам зажиточных горожан, а сдал женщину в первую же хибару. Ему даже не пришлось объяснять, что произошло с воинами. За него всё сказали крестьяне.
- Витико! Витико! Он перебил королевских мечников!
Гидеон решил не ждать развязки. Небольшие деревеньки он предпочитал обходить стороной по нескольким причинам. Во-первых, человек, не показывающий свое лицо только в городе не вызывал вопросов. Жители маленькой общины были бестактны и любопытны, к тому же очень суеверны, что доставляло немало хлопот. Во-вторых, в деревнях было полно скотины, которая свободно бродила по улицам. Собака забрешет, чуткая лошадь испугается и дернет во всю прыть, а бык или козел, чего доброго, пойдут в атаку. И, наконец, третья причина крылась в том, что в деревне наемнику нечего было делать. Здесь, конечно, предложили бы убить вендиго, но с проклятыми Гидеон предпочитал не связываться. Крестьянам нужен чародел, которому покровительствует Двенадцатый бог, а магов Гидеон избегал, что, впрочем, не составляло труда при их нынешней численности.