Полюби меня

— Нет, — отрицательно покачала головой я. Но в голове всплыло, как пару раз, будучи пьяным, Стасик резко отшвыривал меня рукой. И совершенно некстати подумалось, что, будь мы в нашем мире… Может быть, Альберт съездил бы ему по физиономии за все это?

— Голову оторвать твоему Стасику, — словно в подтверждение моих слов сказал Альберт, и его лицо приобрело жесткое, задумчивое выражение. — Но я виноват, я тоже сделал тебе плохо. Больше этого не повторится.

Его рука снова пробежалась по моим волосам. Без вожделения, ласково. А мне вдруг подумалось, что вообще-то моему собеседнику так много лет. Я для него маленькая девочка. Какая-то грань жизни была отрезана для него все эти годы. Но жизненный опыт, знания все равно приходят. И в нем есть сила опытного, зрелого мужчины, на которую так хочется опереться.

Я снова хлюпнула носом. Но слезы остановились. В груди осталась приятная пустота, немного теплая, как будто прорвало плотину, и старый хлам смыло водой. А еще именно сейчас я ощущала его близким человеком. В нашем поцелуе была страсть и единство, сносящее все границы. Но именно так, сейчас, было… близко, тепло. Можно было бы сказать — как друзья. Но нет, у этой близости другой оттенок. Рискованно, можно спугнуть ее, но когда я еще решусь на это?

— Альберт, скажи, — заглянув ему в лицо, спросила я. — Ведь та карта — это карта страны драконов?

— С чего ты взяла? — он напрягся, рука, которая поглаживала меня по плечу, застыла.

— Там дракончик в углу нарисован, — сказала я. — Я подумала, что это так. Ты думаешь, как туда пробраться, чтобы… Скажи!

Лицо Альберта, которое только что было теплым и близким, вдруг застыло неподвижной маской, в глазах мелькнула досада и злость. Он ссадил меня, как ребенка, с коленей, и встал.

— Если я соберусь совершить самоубийство, то это будет только мое дело! — жестко сказал он и отвернулся к морю.

Мне стало не по себе от этой неожиданной резкости. И страшно за него — даже больше, чем за себя.

— Альберт, — сделав вид, что не заметила его резкости, тихо сказала я. — Но, может быть, просто попросить портал у драконов?

Он обернулся ко мне и жестко посмотрел в лицо. Не знаю, что он увидел, но спустя пару мгновений его взгляд потеплел. А глаза из карих превратились в серые.

— Тая, — грустно улыбнулся он, — у драконов не так много порталов. И еще один они мне не дадут. Они хранят их, но не производят. Они принесли их когда-то из других миров — когда явились в наш и захватили власть. И с тех пор лишь изредка используют их сами, и еще реже дают другим. Каждому из правителей нашего мира — королям разных стран, таким как я, — они дарят портал при рождении. Могут себе это позволить, ведь оборотни живут долго, и новый правитель рождается нечасто. Лишь мне подарили два. Один — «на рождение». Другой — в качестве компенсации. Первый я истратил в юности— было интересно сходить в другой мир, попутешествовать в нем… Знаешь, у вас тогда было весьма грязно, а европейцы жили в смешных тесных городах. Разве что восток тогда и был интересен. А второй… Я долго не хотел использовать его. Тянул до последнего, думаю, ты заметила… Слишком неприятен повод, из-за которого его подарили.

— Что случилось? — спросила я так же мягко, как он прежде. В глазах Альберта стояла застарелая боль.

— Драконы убили мою мать, — с жесткой усмешкой ответил он. — А потом в качестве компенсации подарили мне еще один портал.

— Расскажи мне, — я просящее посмотрела на него и положила руку ему на плечо.

Несколько мгновений Альберт задумчиво смотрел на море и как будто пережевывал что-то во рту. Я давно заметила это в его мимике — такое бывало, когда он раздумывал, сказать что-то или нет.

— Я тоже хочу лучше понять тебя, — произнесла я тихо. Наконец он отвел взгляд от белых барашков, сел на камень. Неожиданно снял камзол, постелил его рядом и жестом предложил мне сесть.

Я устроилась рядом, едва касаясь его плечом.

— Все очень просто, Тая. И в то же время сложно. Наш мир не всегда был таким, как сейчас. Не всегда здесь владычествовали драконы… — начал Альберт. Немного помолчал и продолжил: — Когда-то давно было так же много стран. И в каждой жил какой-либо вид оборотней. И только два народа высших магов — мы, айоли, — так мы себя называем, если ты еще не знаешь. И фениксы — высшие оборотни, способные обращаться в прекрасных птиц, не горящих в огне. Самым могущественным был мой народ. Можно сказать, мы правили этим миром. Но не навязывали свою волю, лишь решали спорные вопросы между другими государствами. По их просьбе, конечно, — усмехнулся он. — А примерно пять тысяч лет назад в наш мир пришли драконы. Никто не знает, откуда и как — вероятно, с помощью тех же порталов, что они принесли с собой. А еще они принесли свою магию — сильнее нашей. И свою ментальную силу, которой достаточно, чтобы уничтожить целое государство. Очень быстро они захватили власть… Просто сказали, что будут властвовать, что все теперь должны подчиняться их законам. Например, они запретили войны. С тех пор если две страны что-то не поделят между собой, то должны призвать арбитра из драконов, который разрешит ситуацию. Прежде мой народ занимался этим, но мы оставляли выбор: сражаться, или решить мирным путем, с нашей помощью. Впрочем, эти «владыки мира» по сей день называют себя «Хранителями», а не правителями.

— И все приняли их власть? — осторожно спросила я, понимая, что его откровенность и желание дать мне информацию легко спугнуть.

— Нет, конечно, — усмехнулся он. — Больше всех сопротивлялись мы. У нас было хоть что-то, что можно противопоставить драконам… Мы не сдавались почти полсотни лет. Но однажды ментальный удар драконов смел полстраны, просто убив всех, кто жил на той территории. И умирали они в муках… Моему пращуру пришлось смириться и принять их владычество. Впрочем, ограничивающие законы драконов… можно терпеть, Тая. Смущает лишь то, что они навязаны, что им заставляют следовать. Каждое живое существо хочет принимать решения по своему выбору… Итак, с того времени никто больше не мог решать вопросы войной. Война стала вне закона. Но не со всеми спорными вопросами можно было пойти к драконам. Так решили правители волков и… псов. Эти две страны всегда враждовали, но тут они объединились против нас, нарушили закон и пошли на нас войной.

— Но почему? — удивилась я. — Что им было нужно?

— Магические жилы, — криво улыбнулся Альберт. — Наверное, ты о них уже слышала. Особая порода, содержащая концентрат магической силы. Их наличие позволяет подавать энергию в жилища, обеспечивает комфорт. И, что еще важнее, позволяет создавать магические артефакты. Например, можно создать огромное количество иллюзорной материи на долгие годы, не истощая собственный внутренний запас магов. Больше всего магических жил всегда было в Киркасе. Но волки и псы считали, что территории на востоке, насыщенные этой породой, раньше принадлежали им. И стали отвоевывать их, зная, что драконы решили бы спор в пользу айоли. Когда началась война, я был совсем молод. Мне едва исполнилось тридцать. Я учился, а страной правил регент, возможно, я еще познакомлю тебя с ним. И моя мать, королева Альбера, удивительная женщина… она во многом была равна мужчинам, считалась прекрасным стратегом. Когда объединенная армия волков и псов напала на наши границы, королева по стечению обстоятельств была в одном из наших приграничных замков. Ни я, ни регент не успели прибыть туда, прежде чем началась бойня… Умелое руководство моей матери и военачальников приграничья, позволило бы быстро одержать победу. К тому же… мы высшие маги, волками псам далеко до нас… Но вести о битве долетели до драконов. И они покарали всех, не разбираясь, кто был зачинщиком и почему. Просто прошлись своим пламенем и своей магией по региону… Так в их огне погибла моя мать, — выдохнул Альберт и замолчал.

Не зная, что сказать, я положила руку на его кисть и тихонько погладила. Альберт сверкнул глазами и сжал мою ладонь своей. И я снова ощутила, что мы близко, очень близко… Только протянуть тонкую ниточку от души к душе. И, вероятно, сейчас она и рождалась…