Колыбель Боли

— Я, конечно, извиняюсь, но какое дерево будете заказывать? — немного неловко задал вопрос продавец.

Он понимал суть происходящего, но это его бизнес, и чувствам тут явно не место, да и к тому же за мужчиной скопилась очередь.

Следующим этапом предстояло найти батюшку и заплатить ему денег, чтобы он завтра отпел их дочь. Поход в церковь всегда был чем-то загадочным, чувствовалось спокойствие и умиротворение, он не мог наверняка знать, с чем это связано, но некоторые мысли всё же наталкивали на истину. Вряд ли это было что-то духовное, божественное. Скорее всего, это тёплые воспоминания из детства, когда он с бабушкой приходил на все церковные праздники: было много людей, весёлая и в то же время очень ответственная атмосфера — нужно встать поближе к коридору из людей, чтобы священник попал на тебя и на твои продукты каплей святой водой.

Глупо, конечно, считать, что вода, набранная из-под крана в церкви, обладает каким-либо священным духом, — скорее всего это эффект плацебо. Впрочем, кого это заботит. Праздник есть праздник.

— Здравствуйте, святой отец.

— Здравствуй, сын мой. Что случилось? Что тяготит твоё сердце?

Пытаясь в очередной раз не заплакать, Марк всё же собрался и рассказал, что произошло.

— Скажите, святой отец, как так получается, что маленький, невинный человечек погибает в столь юном возрасте? Она и так появилась на этот свет с большим трудом, и чем её наградил Бог? Смертью? Это вы называете милосердием?

— Я понимаю твою боль, но не стоит гневиться на Бога. Испытания которые он нам посылает, даются нам неспроста. Пройдя через них мы становимся гораздо лучше и сильнее. Испытания даются в этой жизни для того, чтобы мы могли пройти их с достоинством и мужеством, а по окончанию принести в этот мир гораздо больше, чем мы могли себе представить. Всё, что я тебе хочу сказать, что в жизни ничего не происходит просто так, всё взаимосвязанно. Если что-то произошло, то это должно было произойти.

— То есть всё произошло так, как должно было быть? — с дрожью в голосе спросил Марк. Так почему же тогда виновный в этом событии не будет наказан по закону?

— Ты ведь понимаешь, что умирая, мы все оказываемся перед судом божьим, и там, на небесах, каждый ответит за свои поступки и ничто уже не сможет ему помочь.

— Завтра в девять часов, святой отец.

— Да, завтра в девять.

Прогуливаясь до дома, он не думал ни о чём; он просто брёл в надежде потеряться и забыться. Нестерпимая боль, которую он испытывал, начала доводить его до крайних мыслей. Марку не хотелось домой. Он понимал, что следует прийти и о чём-то разговаривать с женой, что-то делать. Ему хотелось побыть одному, навсегда остаться одному, чтобы всё переживания ушли, чтобы всё закончилось. Уйти туда, где его не смогут найти; уйти туда, где он сможет снова увидеть свою дочь.

— Всё происходит так, как должно было быть, — повторял про себя Марк.

Эта мысль всплыла, и он не понимал, как такое возможно. Произошедший диссонанс разрывал его на части и никак не осмыслялся.

Он пришёл в девятом часу вечера. Свет был везде выключен, что ж, видимо время спать — большой стресс сваливает с ног любого человека похлеще любой другой физической нагрузки.

Следующий день проходил крайне смутно. В семь часов утра они съездили в морг забрать тело, которое было уже в гробу и одето. Они ехали в машине со своей дочерью в последний раз, смотря на её милое припудренное личико — такая кроха. Уже в восемь тридцать утра на кладбище собрались их немногочисленные родственники и друзья. Яму рыли местные мужики — грязная работа, но прибыльная, как ни крути. Каждый день кто-то умирает, да что там, каждую третью секунду в мире умирает один человек. Вот и сегодня на кладбище как минимум пять семей кого-то хоронят. Все люди в чёрной одежде, на женщинах чёрные платки. Ожидание батюшки. Девять часов утра — обряд отпевания начинается, родители видят своего ребёнка последний раз в своей жизни. Она подарила им шесть лет чудесной жизни. Они подходят к ней и нежно целуют её в щёки. Майя, взрываясь в истерике, прижимается к дочери и неистово рыдает. Марк пытается её оттащить — безуспешно. На помощь подходит его друг и уже вместе им удаётся оторвать её от гроба.

Мужики заколачивают крышку и медленно опускают гроб в яму; каждый гость подходит и кидает по горсти земли в память усопшей. После того как яма зарыта, люди подносят цветы. Далее следует застолье, где родственники и друзья поминают усопшую и проводят в последний путь, напиваясь вусмерть. Но Майя и Марк не пьют ни капли спиртного — нет ни желания, ни сил. Они просто ждут, когда это всё закончится, практически не разговаривая.

— Я приму ванную, ты не против? — впервые за два дня Майя что-то сказала мужу.

— Да, конечно, любимая. Можно я тебя обниму?

— Давай не сейчас, — с грустным видом ответила супруга.

— Хорошо.

Она заходит в ванную и набирает тёплую воду, прихватив с собой пачку антидепрессантов. Ванна полная; она выпивает полную пачку таблеток и ложится в тёплую ванну. В это время Марк подходит к окну восьмого этажа

— Всё, что происходит, — всё к лучшему, — он встаёт на подоконник и закуривает сигарету впервые за долгое время.

Она отвратительна, но в то же время прекрасна. Как же давно он не испытывал табачного насыщения. В голове лишь одна мысль: «Я иду к тебе, моя маленькая принцесса». Марк делая шаг в забвение, пролетая этажи спиной вниз. Последняя широкая улыбка на его лице похожа на последнюю затяжку: он отправляется за смертью с радостью, улыбкой и облегчением. В путь, где нет ни боли, ни страданий, ни грёз. Абсолютно ничего.

Глава II

Средний возраст: первый период

Афганистан, гора Ношак

— По нашим расчётам в ауле, что находится в пятнадцати километрах восточнее нас, расположился отряд душманов. Обстановка в поселении будет выглядеть весьма миролюбивой и спокойной. Как вы знаете, первое впечатление обманчиво, так что не стоит на него полагаться. Наша цель — зачистить этот аул, никто не должен остаться в живых. Использовать будем подствольные гранатомёты, для того чтобы охватывать большую территорию. На периметре аула быть максимально сосредоточенными — может возникнуть ситуация, когда по вам нанесут ответный огонь. Если будут обнаружены мирные, также наносим огонь. Как вы знаете, на войне погибают невинные, причём не в малых количествах. Но должен вас заверить, что гражданских, вероятнее всего, не будет: так сообщил нам наш информатор. И самое главное, солдаты. Вы должны помнить, что зависит только от вас, вернётесь вы с задания или нет. Выступаем завтра за полтора часа до рассвета.

— Лейтенант, разрешите задать вопрос?

— Слушаю.

— А вдруг всё же в ауле окажутся женщины и дети?

— Как я уже говорил, наш информатор заверил, что мирные жители покинули этот населённый пункт более чем пару месяцев назад. Больше никаких вопросов. И запомните хорошенько: невыполнение приказа рассматривается как преступление против своей страны, против своего народа и карается расстрелом на месте.

Афганистан, красивый горный дикий край,

Приказ простой — вставай, иди и умирай,

Но как же так, ведь на земле весна давно,

А сердце режет... мечты и горести полно.

Разливались слова солдат в одной из казарм песней жизни и правды, когда молодые ребята умирают на чужой территории, даже не понимая, за что они борются и за что умирают. Просто выполняют приказы вышестоящих чинов, как, собственно, и на любой другой войне. Спрашивают ли у них, хотят они воевать, хотят ли они убивать? Конечно же, нет. Если ты не хочешь воевать — значит ты преступник. Если ты не хочешь убивать во имя своей «великой» страны — конечно же ты преступник. Вот и получается два выбора: либо ты отправляешься в тюрьму, где явно не ждёт тебя ничего хорошего, либо отправляешься на войну, где, по сути, ты также находишься в тюрьме, но под другим соусом. Но в первом случае вряд ли ты захочешь кому-то хвастаться, что ты был в не столь отдалённых местах, а если же побывал на войне, убивал людей, получил награды и несерьёзное ранение, вот это повод похвастаться на любом застолье...