Герои чужой войны

Толстые стены башни скрадывали шум дождя, и какова его сила, мы могли видеть в открытом проеме двери. Сплошная стена воды, заливающая землю вокруг строения. Если так будет продолжаться, вода хлынет внутрь.

— Поработаем, леди и джентльмены! — предложил я. — При такой погоде скоро стемнеет, надо приготовиться к ночлегу.

Томак бросил в костер дочиста обглоданные кости дрофы, вытер пальцы о голенища сапог и с готовностью вскочил. Мы стали перетаскивать жерди и валежник наверх, а Кели подхватила то, что полегче: сухой лапник с пожелтевшей хвоей. На сегодня он будет у нас вместо подстилки, а при случае — хорошим кормом для костра. Не хотелось думать, что я все это делаю не напрасно — подспудно давила какая-то нехорошая мысль, словно ожидал пакость от судьбы. Может, чувства обострились? Становлюсь экстрасенсом? Вспомнился сон, где я с высоты обозревал бой своих друзей возле портала. Почему бы не попробовать снова такой трюк? Я очень беспокоился за Грэма и Мавара. Получается, что им все-таки удалось оттянуть на себя преследователей. Только вот радости от этого было совсем мало.

Во сне я ничего не видел. Беспробудная тьма, словно в черную яму провалился. Закрыл глаза — открыл глаза. Мутный рассвет, шелестящий шум дождя за стеной. Сняв руку Кели со своей груди, вынырнул из-под комбинезона в прохладу помещения. Поежившись, посмотрел на скорчившегося на своем лежаке Томака, широко, с хрустом в челюсти, зевнул и выглянул в окошко. Дождь продолжался, но уже не был таким напористым и упругим. Лениво моросил, заливая луговину. Со стороны оврага слышался какой-то рокот, словно там катали большие камни. Что за хрень? Неужели дождь наполнил овраг, и теперь мутные потоки несутся по дну, углубляя его? Набрав в пересохший рот слюну, плюнул вниз и решился пойти на смотровую площадку. Выгляну на пару минут, огляжу окрестности. Заодно утренний душ приму.

Наверху продувало. Дождевые тучи сносило ветром на восток, и кое-где на небе появились просветы. Это обнадеживало. Не хотелось задерживаться здесь, торчать чирьем на самом видном месте. Повертев головой во все стороны, я инстинктивно присел и выругался. Все-таки нас выследили!

Со стороны Водосада к башне неслись несколько десятков всадников. Чертовы наездники! Научились скакать на нашу голову! Мне стало тоскливо. Кажется, пришла пора помирать. Не от стрел, так от голода. Возьмут в осаду и будут ждать, пока мы сами не спрыгнем вниз. Блин! Как стремно-то! У нас одно ружье, пистолет, лук Кели с небольшим количеством стрел, несколько ножей, одна граната. Для самоубийства самый подходящий арсенал!

Грохоча сапогами, я слетел вниз, перевел дух и громко сказал:

— Подъем, гвардия! К нам гости.

Друзья подскочили мгновенно, секунду смотрели на меня, словно ища на моем лице улыбку. Шутка?

— Тойоны на конях, братья и сестры, — скорбно сказал я. — Это хана. Но пока не знаю, кому.

Кели побледнела, сжав в руке лук.

— Может, спрячемся в овраге? — предложил Томак. — Пока они будут соображать, можно уйти по дну далеко от башни.

— Догонят, — возразил я, — да и не нужно лезть в овраг. Там уже река, снесет нас к чертовой бабушке!

— Что же делать? — тихо спросила эльфийка.

— Только драться, — спокойствие вернулось ко мне, а может, наступила фаза пофигизма, когда уже на все наплевать. Устал бегать. — Пока есть чем отбиваться от врага — будем пускать ему кровь. А потом….

Я достал из мешка гранату и красноречиво подкинул ее на ладони. Задумчиво посмотрел на округлые темно-красные бока, и снова ледяные когти страха поползли по спине. Кели пискнула.

Послышался дробный топот копыт, и вокруг башни раздались визгливые крики тойонов. Кто-то басовито призвал к порядку; отрывистые команды звучали со всех сторон. Потом лестница загудела от множества ног.

— Кели, Томак — на сигнальную площадку! Берите валежник, дрова — и складывайте костер. Пока не зажигать! Прикройте своим тряпьем!

Вскинув ружье, я стал ждать. Тойоны достигли щита из жердей и попробовали с ходу проломить его. Но ничего не вышло. Томак очень тщательно вымерял длину жердей, чтобы они мертво встали в распор. Пусть повозятся, черти лесные. Тойоны усилили напор. Щит стал выгибаться. Показались чьи-то руки по верху щита. Я с наслаждением хрястнул по ним прикладом «слонобоя». Ретивый лесовик завизжал, и руки с брызнувшей из-под лопнувшей кожи кровью исчезли. А я подхватил ружье, приподнял его над краем щита, наклонил вниз и нажал на курок. Грохнуло так, что в ушах завибрировали все колбочки и мембраны. Площадку заволокло вонючим едким дымом. Томак, прибежавший за второй партией топлива, закашлялся. Я тоже не отставал от него.

— Господи, Кос! Ты бы мог аккуратнее? — завопил Томак. — Все провонял!

— Это не я — тойоны, — попробовал пошутить я. — Это из них газы вылетают!

Тойоны знатно вопили, услаждая мой слух. Представляю, как картечь выкосила их ряды. Жаль, не могу посмотреть на результат выстрела. Перехватил ружье, упер приклад в пол, засыпал порох, потом картечный патрон и снова был готов к бою. Прикинул, сколько выстрелов могу сделать. Выходило, что максимум три. Патронов было еще достаточно, а вот порох заканчивался.

— Кос! Там хотят говорить! — наклонившись в проем лестницы, крикнула Кели.

— Томак! Бросай грязное дело — держи пушку! — сказал я и ломанулся наверх. — Кто там такой говорливый?

— Не знаю, похож на вождя, — сказала Кели и пожала плечами. — Осторожнее, у некоторых есть луки. Но пока никто не изготовился.

— Чего надо? — заорал я, понемногу вытягивая шею за парапет.

— Я — Кухал-си-он, — вождь рода Барсов! — на ломаном росенском языке проговорил снизу мужик с раскрашенной рожей и в какой-то линялой накидке, надо полагать, из шкуры того самого барса. Сам он был весь важный, обвешанный разнообразным оружием. — Я буду говорить с твоим horan.

— С вождем! — подсказала Кели. — Он еще и эльфийский знает!

— Говори — я слушаю!

— Ты не главный! — уперся Кухал-си-он. — Я знаю, как выглядит твой командир!

Вот же заявочка! Откуда он может знать Грэма? Видел в лицо? Неужели нас все время пасли и отмечали, кто какую функцию в отряде несет? Как только подумал, что тойоны могли наблюдать за тем, что мы с Кели вытворяли на лужайке в Водосаде — покраснел до кончиков ушей.

— Хоран погиб! — твердо ответил я. — Ваши охотники убили его! Я теперь главный! Давай, говори, что хочешь!

Вождь Барсов призадумался. Он не хотел верить моим словам, но я хранил молчание, давая ему возможность принять нужное решение. И Кухал-си-он принял его.

— Будь по-твоему, хоран. Я буду говорить с тобой. Предлагаю тебе почетную сдачу в плен, хорошее обращение, пищу!

Гад неплохо говорил по-нашему, пусть и со страшным акцентом, но все равно понятно.

— А мои люди?

— Твои люди ответят за уничтожение Божественных Врат! Это не обсуждается! Их будет ждать жертвенный камень. Но ты будешь жить! Тебя ведь там не было!

Тойоны, собравшиеся вокруг своего вождя, радостно завопили. Эх, шакалы, ведь знают, что мы никуда не денемся!

— А не соглашусь на твои условия?

— Мы уничтожим вас, сожжем в этой башне, — буднично ответил вождь. — Ты ведь хочешь жить, хоран?

Я задумчиво оглядел окрестности. Под нами было почти три десятка воинов, еще несколько валялись на лестнице с ранами, несовместимыми с жизнью. Хреново. От слова «вообще». Ни одной дельной мысли не было в голове — сплошные суперменовскме приемы.

— Можно подумать? — с тоской посмотрел я в сторону Северных Отрогов. Как же они далеки! И пара каких-то птиц парит над ними. Может, кондоры? Как бы приманить их сюда?

— Я даю тебе времени десять раз по пять, — Кухал — си-он поднял свою длань и продемонстрировал загибающиеся равномерно пальцы. Все, я начинаю.

— Ты что там плел на счет Грэма? — зашипела Кели, как только я присел на корточки обдумывать версии дальнейшего поведения.

— Успокойся, милая, я специально дал ложные сведения, — вздохнул я. — Если лесные дьяволы будут уверены, что наша группа погибла — может, не бросятся ловить их. И у Грэма и Мавара будет хороший шанс выжить.