Жемчужина гарема

Я тяжело дышала, запыхавшись во время схватки, а положение распятой у стены будило страх. Герцог же смотрел на мое лицо горящими блестящими глазами, в которых сталь смешалась с острым, жалящим пламенем.

— Вы прекрасны, Аленор, вы это знаете? — сказал он вдруг и усилил хватку — я в очередной раз попробовала вырвать руки.

— Отпустите меня. Вы знаете, что это недопустимо, — сказала я.

— Нет, Аленор, — серьезно ответил герцог. — Теперь я уже тебя не отпущу, — и мне показалось, что мое сердце сжало ледяными тисками. Потому что я поняла — он говорил не о нынешнем моменте, а о нас с ним в целом.

— Вы переходите границы! — сказала я твердо, стараясь, чтобы голос был не запыхавшимся.

А сердце сжало тисками страха. Мы вдвоем, и я беззащитна перед этим мужчиной. Можно сколько угодно убеждать себя, что я воин, что я владею оружием не хуже моих сверстников-парней, но когда дело дошло до настоящего противостояния... я была ничем перед сильным и опытным воином.

— Границы чего? — тихо сказал герцог, и его строгое лицо с горящими глазами начало медленно склоняться ко мне.

«Если это чудовище попробует меня поцеловать, я умру», — пронеслось в голове. И какой-то древний, не осознаваемый инстинкт сработал. Я перестала вырываться, взглянула ему в лицо и прошептала:

— Мне больно, отпустите, пожалуйста...

В глазах герцога мелькнуло удивление, и хватка на моих запястьях ослабла. Я рванула вперед — отчаянно, зная, что у меня только одна попытка. Резким движением выкрутила руки из его захвата, и тут же ударила его локтем в солнечное сплетение. Бить ниже не решилась ни рукой, ни ногой, такое оскорбление «жениха» может слишком дорого стоить моей семье...

Отчаянно глотая воздух, я отпрыгнула в сторону, а герцог на мгновение приложил руку туда, где я его ударила.

Я глянула в сторону двери, она на другом конце зала. Понимая, что не успею добежать и открыть ее — Виньялли догонит и перехватит меня раньше — я встала напротив него. Словно ненароком сделала шаг туда, где на полу лежала моя шпага...

Я задыхалась от совершенного усилия, ярости и страха. Герцог же, ни слова ни говоря, смотрел на меня пылающим взглядом. И, мне показалось, или на его бледных сухих щеках даже появился слабый румянец.

— Хищница, охотница... Прекрасная молодая хищница! — неожиданно пылко сказал герцог, продолжая буравить меня взглядом. Его спокойный строгий голос, казалось, обрел силу и страсть. — Тебе не нравится участь обычной женщины, Аленор, так ведь? Я не ошибаюсь. Тебе не нравится до бесконечности разучивать новые этюды на фортепиано, вышивать бесполезные подушки и ублажать мужчину. Тебе нравится свобода! Ты хочешь скакать на лошади, путешествовать, состязаться с мужчинами в искусстве боя... Хочешь чувствовать свободу, силу и смелость! На несколько мгновений он замолчал, как будто ожидал моего ответа.

— Это мое право, герцог, любить или не любить что-то, — резко ответила я. И сделала словно ненароком еще один шажок к лежащей на полу шпаге.

— Разумеется, Аленор, — совершенно спокойно сказал герцог, а его глаза погасли. — Но ты потеряешь все это, став женой и матерью. А ты нравишься мне... такой.

— Ах, вот как, я вам нравлюсь, — ехидно сказала я, словно плюнула. Нужно быть очень осторожной, но полностью сдержать гнев я не могла. — Поэтому вы распяли меня у стены, пугая и унижая? Так же вы обращались со своими женами?

По лицу герцога прошла едва заметная судорога.

— Ты не поверишь, Аленор, но все мои жены любили меня, — сказал он резко. — И с радостью делали все, что я просил. Тебе же я предлагаю соглашение...

— Соглашение... вот как... — протянула я — еще один шажок, главное, не смотреть на пол, не привлекать внимания к своим маневрам.

— Да, соглашение, девочка... Я их выполняю, в отличие от твоего отца, который вечно пытается найти лазейку, чтобы обмануть. Я, — он слегка нагнулся в мою сторону, но не сошел с места. — Когда ты станешь моей женой, я оставлю тебе долю свободы. Сможешь вести любой образ жизни, какой пожелаешь. Можешь продолжать скакать на коне и стрелять в лесных зверей. Я покажу тебе мир и свет — ты всегда хотела посмотреть больше, чем столица и этот замок, я уверен. Будешь делать что захочешь, я не потребую от тебя превращения в благонравную мышь вроде твоих сестер.

— Что взамен? — спросила я. — Это ведь соглашение. Такие вольности будут стоить мне чего-то. Что вы хотите, герцог?

— Очень просто, Аленор, — продолжил он. — Я дам тебе всю возможную свободу. А ты в ответ будешь выполнять... некоторые мои пожелания. Добровольно.

— Хотите сказать, прихоти?! — бросила я. — Вроде тех, что свели ваших жен в могилу?!

Сейчас, одна попытка, больше не будет. Я резко подцепила шпагу носком правой ноги, подкинула в воздух и поймала. Трюк, которому давным-давно научил меня отец Тори Груно Анбер. Стремительно двинулась на герцога и приставила кончик к его груди.

— Ответьте, мирроу герцог, эти прихоти вы имеете в виду? — повторила я.

В лице герцога было лишь... уважение, ни тени страха. И даже веселые огоньки мелькали в холодных серых глазах.

— Мои прежние жены не имеют никакого отношения к нам с тобой, Аленор, — с наигранной усталостью произнес он. — Однажды я, может быть, расскажу тебе о них. Повторю лишь — все мои прихоти жены выполняли добровольно, из любви ко мне. Сейчас я не жду от тебя подобного. Но предлагаю сделку — честную сделку, в которой ты можешь выиграть больше, чем проиграть.

— Да? И все же где у меня гарантии, что я останусь в живых в результате ваших... прихотей? — сказала я. Азарт пьянил кровь, я совсем потеряла страх. Хоть и знала, что, даже когда у меня в руке оружие, а герцог, казалось, был беззащитен, это мне следовало его бояться, а не ему — меня. — Ответьте честно, герцог! Вы ведь понимаете, что я могу убить вас сейчас?

Я пошла на него, а он начал спокойно и лениво отступать к стене.

— И тогда умрет вся твоя семья, включая тебя саму, — ответил он. — Ты не причинишь мне вреда, Аленор. Что касается гарантий... — он усмехнулся. — Напомню, я тоже подпишу брачный договор своей кровью. Все честно. Умрешь ты

— даже если умрешь от моей руки — и я тоже недолго задержусь на этом свете. Разве не честный договор? Может быть, мне не нужна твоя смерть, Аленор? Ты об этом не думала?

— Выглядит честным, — призналась я. Спина герцога уперлась в стену, а я так и стояла, направив шпагу ему в сердце. — Но я вам не верю ни в нем, ни в том, что вы предлагаете сейчас. Вы готовы дать мне больше свободы, чтобы поработить мою душу. Разве нет, мирроу герцог? Разве не будет честным ответить «да»?

— Возможно, — на этот раз он усмехнулся издевательски. — Мне нравится твоя душа. Как и тело...

От этой усмешки по спине пробежали холодные иголки, и страх снова сжал сердце. А новая волна гнева заставила сильнее прижать конец шпаги к его худой жилистой груди. Я ведь... возможно... действительно могу убить его сейчас, пронеслось в голове. И будь что будет... Я избавлю мир от этого интригана. А у меня самой будет еще несколько... дней или недель, чтобы дожить свою жизнь. Насладиться свободой перед смертью.

Только вот Ролар прилетит, а меня уже не будет в живых. Я представила себе дракона, мечущегося в небе от горя, а потом... сжигающего человеческие поселения от боли, от невыносимой пустоты от потери истинной пары...

Нет.

Но герцогу я сказала другое.

— А вы не думали, что я пойду на свою смерть и смерть своей семьи? Просто чтобы очистить мир от вашей мерзости...

— Мерзости? — герцога снова усмехнулся. — Мерзости побед на границе? Мерзости укрепления внешнеполитических связей? Мерзости надежной защиты нашего государства? Это ты называешь мерзостью, Аленор? — кажется, в его глазах блеснул гнев. — А ведь именно этот след я оставляю в мире. Что касается... если ты пойдешь на это... Я надежно защищен, девочка...

Герцог вдруг поднял руку, почти лениво, непринужденно. Но я вдруг почувствовала, как слабеет моя рука, как слабеют и подкашиваются ноги... Я словно разом потеряла все силы, что были в моем тренированном теле.