Любовь и ненависть

Глава 13 Похищение

Ардорец со мной на руках пошел куда-то вниз. По мере того как мы спускались, коридоры, украшенные панелями и коврами, сменились узкими каменными туннелями, в которых горели только факелами, а еще ниже ходы были погружены в темноту. Пахло сыростью и плесенью. Я потеряла счет времени и многочисленным поворотам. Ардорец двигался быстро и плавно, как тюлень в воде. Я присмотрелась к нему, его ошейник закрыт высоким воротом куртки, не заметишь сразу. Но как он сюда проник? А где же наша многочисленная охрана? Как все мои заботливые поданные допустили, чтобы их святыню унесли так легко? Вопросы, вопросы. Каменные стены здесь были грубыми, без следов обработки. Мне вспоминается, что как-то Николас говорит о многочисленных тайных лабиринтах и коридорах, пронизывающих огромную пещеру. Вокруг стало очень влажно, со стен сочилась вода, собираясь в лужицы на полу и в скалистых канавках.

Вышли наружу через узкую трещину. Знали ли сами ардорцы об этом входе? Кто-то наверное знал.

Я огляделась. Далеко за полночь, но рассвет еще и не близился, вдруг недалеко заржали кони. Послышался шорох, кто-то крикнул — нас встречают. Ардорец не останавливается, несет меня к своему Господину и кто же это такой осведомленный? Ну почему мне кажется, что я догадываюсь?

Такой же красивый, высокий, насмешливый взгляд…Черные сапоги, черные пояс и ножны, черная же кожаная куртка, Эти холодные глаза могли принадлежать только одному человеку. Его лицо с тонкими, изящно очерченными чертами выглядело здоровым и загорелым. Не было никаких внешних признаков того, что три месяца назад он был на пороге смерти. Остался только большой шрам-вмятина на лбу. Ко мне подошел улыбающийся, абсолютно счастливый Томеррен. Ну почему я не удивляюсь?

Утреннее небо радовало глаз разноцветными красками, воздух был свеж и чист. Наш маленький отряд, человек пятнадцать-двадцать, спешно продвигается вперед. Короткий перерыв. Ко мне подходит угрюмый мужчина — креландец. Меня бережно снимают с лошади. У меня связаны руки и ноги. Проверяют мое состояние:

— Плод в порядке, — значит они знают о моем положении.

— К отцу везешь? — Мрачно поинтересовалась я;

— Что ты, моя дорогая, к нашему совместному счастью! Там где ты, я и наш ребенок! Братец сделал мне такой подарок. — Я глубоко вздохнула, чтобы успокоить кровь, пульсирующую в висках. Надо успокоиться, мне нельзя волноваться, ради малыша и Рема. Он меня спасет, найдет способ спасти…

Не теряя времени даром, Томеррен проворно уселся рядом со мной и положил мои ноги себе на колени, страстно прижав мою голые ступни к паху. Поводил там, счастливо закатывая глаза:

— О, моя маленькая! Сколько изящества! Твоя красота совершенно смутила мою душу!

— Куда ты везешь меня? В Осгилиан?

— Нет что ты? Креландия потеряла Ардор. Это стало очевидно после падения Мелеборена. Хадгарские ворота переполнены креландскими крысами, бегущими с тонущего корабля. А нас ждет небольшой такой уютный кораблик, чуть севернее от основного порта. Глупые, наивные ардорцы считают свои берега неприступными, — он захихикал, — наивные глупцы. Учишь их учишь…

— А император…

— Ну что ты, дорогая моя жена, Дарко умен, ноги его здесь уже не будет. Конечно, он попытается когда-нибудь опять…Позже, понадкопит сил, мощи…Уж больно богат Ардор, чтобы так просто о нем забывать…

— А ты…

— А я поторопился сюда. — Мужчина сиял от счастья и гордости. — Сижу тут, недалеко от вас, полавливаю ардорцев, превращаю их в рабов, узнаю новости…

Томеррен, суетливо выкидывая руку, попытался поймать порхавшую над ним красивую лиловую бабочку. Пальцы его сжимались, на лице было слегка напряженное, ожидающее выражение. Бабочка, колеблемая рывками воздуха, спускаясь, планировала крыльями, поймал, радостно улыбнулся.

— Знаешь, — сказал он отрывая бабочке одно за другим крылышки, — я ведь хотел сначала хотел всех вас повзрывать, так обидел меня поганец Зак, я подготовил вам такую славную ловушечку, — он с брезгливым выражением на лице выбросил то, что осталось от бабочки, вытер руки о траву, — ведь уже в руках у меня был! Его кровь стекала по моим рукам, я чувствовал его агонию… А-а-х!

Томеррен вдруг начал выкрикивать истерически, очевидно что-то нагорело в нем и лопнуло, и больше себя он сдерживать не мог. — Ну, ублюдок! — Он сжал кулаки и стал грозить кому-то. Лицо его побагровело. Мужчина подышал с явным трудом успокаиваясь, улыбнулся:

— К моему счастью тот налет не удался, хотя тогда я так не считал. Готовился все тут взорвать, но потом узнал о твоей беременности.

Это невероятно! Я сразу понял, что просто обязан получить себе своего собственного владыку. — К Томеррену подошел мужчина, что-то пошептал:

— Да, мы уже заканчиваем беседу. Скоро выступаем. — Он снова повернулся ко мне, — я хохотал над вами, самоуверенными дебилами, такими защищенными в безопасности абсолютно секретных предгорий. После того как вы перестали бояться и успокоились, вас и настигает опасность. Она тем больше, чем защищенной чувствует себя человек. Все эти бесчисленные ардорцы, снующие туда-сюда, все перемешались, поселение увеличилось вдвое, приход и уход армии! А тут я, как паук поджидаю.

— Подонок!

— Я? — воскликнул Томеррен, мастерски изобразив благородное негодование. — Что ты! Я воин. Победи или умри! Это все братец, это он испортил мне жизнь. Я часто бываю очень растроган тем, каким благородным мог бы я быть, если бы не этот ублюдок, который появился у моих родителей и забрал у меня все. Твое будущее теперь со мной. Поселимся где-нибудь в глуши, будем воспитывать ребенка. И ардорцы будут счастливы — когда Рем умрет, а рано или поздно раб умрет на расстоянии от Госпожи, у ардорцев будет наш сын.

Он наклонился ко мне. Я попыталась вырваться из рук схватившего меня монстра, но он сжал мне запястья и резким рывком вывернул их, так что я вскрикнула.

— Это делает тебя необыкновенной. Это делает тебя драгоценной. Это заставляет меня… почти любить тебя. Как и вся ценная живность, ты должна содержаться в хороших условиях… Пока не родишь. Надеюсь, Рем доживет до этого момента…

Я стояла на коленях, а руки Томеррена запутались в моих волосах. Притянул меня к себе поцеловал в губы.

— Радость моя ненаглядная… — Шепчет мне Томеррен, усмехаясь влажным ртом, — сколько горячих ночей нас ожидает, прям сейчас взял бы тебя, но дела, дела…

Оглянулся:

— Ну что же так долго? Не пора ли уже?

Почти тут же могучий взрыв потряс воздух, осветив светлеющее небо. Еще миг, и над предгорьями взлетели огромные языки яркого пламени. Лес занялся мгновенно. В знойном воздухе огонь, подхваченный ветром, сразу же превратился в гигантский трескучий костер, бушующий и ненасытный.

Все лица, вырванные из тьмы багровым заревом пожара и обращенные вверх, выражали восторг и ужас, наслаждение и тоску, то есть все те сложные чувства, какие вызывает у человека разбушевавшаяся стихия, представшая перед ним во всем своем великолепии, во всей своей неукротимой силе.

— Отлично! — Томеррен встал, отряхнул колени, — теперь они будут заняты. Все их выходы взорваны, мои любимые рабы разбросали там сюрпризы по всей пещере. Эх жаль, Зак скорее всего не пережил этого, он же наверное первым бежал спасать Владычицу.

Его лицо вспыхнуло дикой улыбкой. Но Томеррен быстро потерял эту улыбку, — потерял все слова, все растворилось в охватившей его неконтролируемой радости.

— Осталась только маленькая деталь и мы готовы к путешествию. — Томеррен повернулся к кому-то, — Мышес! Мы готовы, приступай.

К нам подошел худой, давно не мывшийся и оттого казавшийся смуглым креландец одичалого вида. В его волосах еще не было седины, а темнорусая борода, которою он оброс, стала седеть.

— Это маг-менталист, — пояснил Томеррен, — он поможет тебе поменять отношение к происходящему, чтобы ты не доставила нам хлопот.

— Расслабься, — приказал мне маг внезапно тонким голосом, так не подходящим его большому телу, — вначале может быть чуть больно…