Любовь и ненависть

— Ребята, Зак, примите мои извинения, мне надо бежать, — Лиэм наливает стакан, поднимает его в воздух, — за мои отношения с Шиарой! — Выпивает, — все, все, бегу — у меня есть дело первостепенной важности, ах, какая ночь меня ожидает! Зак, друг, посоветуй, как она это предпочитает?

Он налил виски. — За твое здоровье, Зак, за то, что мы все когда-нибудь подохнем!

Сознание кутает желторудая мгла. Я вскочил. Следующее, что я помню — мой кулак влетает в слащавую, ненавистную физиономию Лиэма. Слышу свой вопль,

— Моя, не трогай, ублюдок!

С криком бешенства я метнул в Лиэма воздушный сгусток. Он ударил ему в грудь и отбросил к скалистой стене. Сейчас я его убью. На меня обрушился тяжелый удар откуда то со стороны — Николас опять взмахнул рукой для нового удара. Он хоть и самый сильный маг после Владыки, но со мной этому юнцу не справиться, взмах рукой по скуле — Николаса сдувает куда-то вниз. Удар Сая — я едва не потерял сознание и сползл на землю. Вскочил…

— Не обижай Шиару, — кричит Сай. Удар мне в нос.

От бешенства кровь гудит, убить, уничтожить, передо мной враги, они претендуют на мою женщину. Рукам горячо — огонь срывается в сторону Лиэма, тот чудом уворачивается, удар по почкам — это Николас пришел ему на помощь, я вижу, что лицо Николаса залито кровью.

— Тупой ублюдок! — Оцениваю расстояние между нами, был бы я здоров, им бы не поздоровилось. Они разлетаются в разные стороны, как сопливые котята. Теперь уже Николаса припечатало к скале.

В ушах у меня звенит, все плывет перед глазами. Вокруг резко похолодало. Природа замерла, пчелы спрятались под цветочками, птицы напряженно замолчали… Ну конечно, явился! Такая потасовка и без него! Пустил воздушную волну, достаточной по силе, чтобы уничтожить небольшую армию, в ту сторону, откуда чувствовалось невозможной силы аура. — «Она моя! Всех тут растерзаю!»

…Впечатление было такое, будто меня огрели дубиной величиной с дерево, дух выбило, я отлетел на землю, лежу, пытаюсь собрать мысли и тело воедино. Подошел Николас, посмотрел на меня настороженно и непокорно, даже зло, если раздутые трепещущие ноздри о чем-нибудь говорят. Я поднял руку, и он напрягся, но я просто хотел потрогать щеку — да, опухла. Зубы на месте. Лиэм хромая, подошел.

— Балуешься, Зак? — Раздался рядом спокойный голос моего Господина. — Шалишь?

Я рычу, мотаю головой, сейчас, туман в голове пройдет и здесь всех прибью…

— Ты зачем свою женщину обижаешь?

Невиданная сила прижала меня к земле, гранитная плита на груди, не вздохнуть, сиплю, извиваюсь как червяк в пыли…

— Не моя она, это сучка креландс… — В мыслях снова вспыхнул ствет, и я уже собрался было закричать, но тут мне сдавило горло, а затем резануло болью.

— Отдаешь ее Лиэму?

— Убью… — Хриплю, — всех вас поубиваю, не трогать…Моя!

— Зачем она тебе? Ты ее не любишь, ты ее ненавидишь, правильно?

Боль не утихала, меня рвало на куски, и чтобы остановить боль, я пытался говорить, но стальная рука по-прежнему давила на горло.

— Не на…

— Любишь! Говори — любишь?

Сквозь пелену боли я узнал склонившегося надо мной Рема. Лицо его дрожало и расплывалось.

— Достаточно, идиот? — спросил он.

Давление прошло. Полежал. Покрутил головой.

— Любишь Зак? Или отдаешь?

Я с ревом подскочил на ноги и врезал Рему, «ох, как хорошо, успел, попал!» Будет знать, как давить на меня. Рем отлетел к дереву.

— Ну что, придурок, любишь? — Спрашивает Николас, словно не заметив, что его Господин повержен. — Или тебя еще потрясти? — Я шатаюсь, облизнул резко пересохшие губы, почувствовал кровь…

Ну что они пристали! Я вдруг зажмурился и, обхватив голову руками, медленно опустился на колени. Николас не стал меня удерживать. К нам подскочил Сай…

— Говори, говори — любишь? Любишь? Отдашь? Любишь?

Я упал навзничь, воя и корчась от боли…

— ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ! ЛЮБЛЮ! Уро-о-оды! — Все вокруг меня мутилось и ходило ходуном.

Подошел Рем, схватил мою голову, влил что-то из стакана — Крепкое вино обожгло желудок и ударило в голову.

— Любишь, любишь! Все это знают.

Мне казалось, что я очнулся от кошмарного сна, жизнь всей своей силой обрушилась на меня. Люблю — это был самый важный ответ — ответ который я слышал и знал все эти дни и ночи, когда смотрел на нее, любовался ей, когда смерть касалась меня своим крылом и когда после судорог, оцепенения и конца всему жизнь вдруг снова горячо врывалась в меня и заливала мозг своей нарастающей волной… Люблю! Я ее люблю!

— А ты теперь давай убирайся отсюда. — Сказал тяжело Сай, пытаясь вытереть кровь с разбитой губы, — Поговори с ней. Если что-то пойдет не так, я обещаю — у тебя проблемы, позаботься, что у тебя есть время спрятаться.

Рядом плюхнулся Николас. Рем, тряся головой с огромным фингалом под глазом, несет бутылку.

— Пошел вон, идиот!

— Может его отнести к ней? — Засомневался в моих способностях Лиэм. Я зло глянул на него. Давай, давай, пой, птичка, сам с трудом передвигаешься… — Связанного?

— Брысь, Зак. Хочу увидеть тебя не раньше, чем завтра, мы сами вам завтрак в постель принесем…

Мира

— Ах, смотри!

Я схватила Ариэлу за руку. Зак шел, шатаясь, с явным трудом передвигая ногами. Он был весь покрыт кровью и грязью.

— Кто это его так? На нас напали? У входа в пещеру лежит порубленная креландская армия?

Ариэла задумчиво покачала головой.

— Нет, Мира, думаю, я догадываюсь что случилось.

Пожевала губами:

— Если Зак в таком состоянии, представляю, как отделаны остальные…

— Где Шиара? Она ужаснется, увидев его.

Танцует. Да, заметила. Тревожно прислушивается, не началась ли бомбежка… Смотрит на ардорца, тот, покачиваясь, не отрывая глаз, смотрит на нее. Казалось, они разговаривают без слов. С его ободранных костяшек сочится кровь, на шее набухают свежие царапины, все лицо в синяках и ссадинах, с носа и подбородка капает кровь. Эти двое сгорают в пламене любви, они связаны, принадлежат друг другу. Это очевидно всем, кроме этих двух болванов. Зак качнувшись, нашупал стену сзади себя, не отрывая глаз от Шиары, прислонился. Интересно, он здесь упадет или Шиара сможет дотащить его до кровати?

…Они смотрели друг на друга. Оба чувствовали одно и то же. Они не замечали людей вокруг них, они как-будто стояли на пустой площади, и каждый ощущал, как страдает другой…Они принадлежали друг другу…

Шиара, как, притягиваемая его взглядом, медленно двинулась к нему. Она дрожала, и в глазах у нее стояли слезы. Подошла, положила руки на его плечи. Зак склонил голову к ее волосам.

— Люблю… — глухо сказал он, — люблю… Люблю… — Он смолк, дрожа всем телом. Глаза его потускнели и вдруг наполнились слезами.

Обнял, пара застыла…

— Ну наконец! — Вздохнула я с облегчением.

— Интересно, а где наши бойцы и в каком они состоянии? — Пробормотала Ариэла.

— Да напиваются где-нибудь.

Я подумала, покрутила головой, отыскала Анди в толпе, весело помахала ему рукой.

— А давай позовем их? А то нажрутся, завтра будут головой страдать, зеленые сидеть, нудеть…

Пошла танцевать с Анди. Я уверена, через три, нет, две минуты, Рем примчится, раздувая ноздри, он до сих пор еще дуется на бедного целителя. Танцую, положила голову на широкую грудь ардорца. Точно, толпа расступается, влетает монстр, сверкая фиолетовыми глазами, ой, какой фингал у него — красавец! Любимый мой!

Зак

Она лежала в моих объятиях, прижавшись головой к моему плечу. Моя! Моя! Никому не отдам, всех загрызу! Я, не отрываясь, смотрю на нее. Ее маленькая темноволосая головка лежала на моей руке. Прекрасная, любимая, моя. Я полностью принадлежу ей, она мой центр в этой жизни, моя вселенная. Все разрушено, у меня только сохранилась одна связь, якорь, крепивший меня к жизни, — моя любовь. Люблю… Я поднял дрожащую руку, гадая, позволит ли Шиара прикоснуться к ней? Погладил, дотронулся до ее высокой скулы, губа, шея, моя. Она, не отрывая взгляда, смотрит мне в душу… Моя…