Любовь и ненависть

Мы лежим, обнявшись, она уткнулась мне в грудь, я ощущаю ее теплое дыхание на своей коже. Я расслабился, только когда убедился, что она с левой от меня стороны, чтобы боевая рука была наготове убить за нее. Лежа здесь и сейчас, никогда еще я не был так собран, а жизненные цели — столь ясными: моими главными приоритетами стали ее жизнь, здоровье и безопасность, и та сила, которой я обладал, чтобы выполнить цели, делала меня целостным.

Она видит мое напряжение, усмехается мне в бок:

— Не бойся, перестань хвататься за оружие, я с тобой… — А ну тогда это конечно успокаивает.

— Я боюсь только за тебя. — Я улыбнулся. — Не за себя. Что со мной может сделаться? Я и так смертник.

— Маленький осёл ты, а не смертник! — сказал она, ударив меня по ребрам своим смешным кулачком. — Чтобы ни говорил этого никогда! Понял? Приказ! Ты мой! Не сметь умирать! Мне еще детей от тебя рожать!

Я в полном изумлении уставился на нее. Чего такое она несет? Каких детей? Моих? У таких уродов, как я, не бывает детей. Дура. Я чувствую раздражение поднимается откуда-то из глубины. Она издевается надо мной!

— От Лиэма рожай…

Разозлилась, шипит:

— Отлично! Как только придем, сразу займусь этим. Лиэм, говоришь. Хорошо, присмотрюсь к нему. Идиот! — Кусила меня за бок.

Она повернулась на бок лицом от меня, еще пару раз пнула меня ногой и затихла, стала дышать глубже. Через, минуту она крепко спала.

Я еще полежал, похмурился. Надо же такое придумать! Это она на девчонок насмотрелась и придумала себе эту хрень. Ерунда! Пусть Лиэм забирает ее себе и детей делает с ней! Поморщился, не нравится мне так лежать, неудобно, приподнял ее, сонную, положил к себе поближе. Вот так правильно, здесь ее место. Заснул…

Мира

Пятый день, как Рем не приходит в себя. Я уже вся извелась от беспокойства. Вчера он повернулся на бок, бессознательно следуя за мной, когда я ушла по нужде. Ричард каждый день пытается напоить и накормить его — безрезультатно. Давай же, скорее, любимый, приходи в себя, а то ты растаешь на моих руках. Задумчиво смотрю на его худое лицо. Еще чуть-чуть и мне придется применить крайние меры.

— Рем, просыпайся, приказываю, просыпайся! — Никакой реакции.

Обняла его покрепче — любимый мой, родной. Зак и Шиара вернулись. Сорются опять. Сегодня утром лесную, как-будто прозрачную тишину леса, нарушили громкие взрывы — кто-то напоролся на мину. Зак, поджав скорбно губы, собирается в авангард отряда, он уже может ходить почти не хромая, чуть пошатывается, но он чувствует, что там он более необходим. Шиара беснуется.

— Ты еще слаб, дубина! Ты понимаешь, что в настоящем сражении у тебя шансов у тебя не больше, чем у мыши на кошачьем съезде? Ты сдохнешь! — Раздражается, орет.

— Я чувствую себя прекрасно!

Я с сомнением поджала губы — бледный, худющий, шатающийся на ветру, грозно хромающий — я бы тоже не отпустила, трупом легла бы под ногами. Зак перешагнул через умирающее тело Шиары, поправил меч на поясе. Раздраженно передергивая плечами, уходит. Шиара тоже хватает свой нож, торопливо целует меня в щеку, убегает со словами: — я там тоже нужна. — Удивительная она женщина все-таки. Я бы никогда не пошла бы сражаться. Я слишком трусиха для этого. Бедный Зак, намучается он со своей женщиной.

У всех сегодня плохое настроение. И природа тоже подгадала. Нахмурилась, затянула небо свинцовыми тучами, крапает мелким, назойливым дождиком. Холодно, мокро и Рем не приходит в себя. Сай утверждает, что дня через три мы прибудем. Давай же Рем, давай, возвращайся к нам.

Вечереет. Прибегает, хромая, Зак. Тревожно оглядывается, принюхивается… Мне кажется, все присутствующие нервно сжимаются, какой же он все-таки страшный человек! Как Шиара справляется со своим мужчиной, не понимаю. Подбегает к Николасу, рявкает на него:

— Где она?

— Еще с утра ушла, сразу за тобой…

— Ты почему отпустил ее, придурок? — Ну вот, сейчас он Николаса растерзает. Тот без страха смотрит в черные глаза монстра:

— Зак, я не отвечаю за твою женщину, я не могу ей приказывать…

— Она не моя женщина! — От его рева, кажется, даже птицы замолчали, — ты обязан был остановить эту дуру!

— Сам дурак! — Шиара выходит из-за кустов.

— Идиотка..!

Ну все, сейчас эти двое разнесут здесь все. Орут, машут кулаками… Шиара, кажется, даже укусила Зака… Я так увлеклась происходящим, что не заметила фиолетовые глаза, уставившиеся на меня.

— Что здесь происходит? — Услышала я тихий шепот Рема.

Очнулся! Любимый мой! Я тихонько ойкнула.

— Рем, — я пискнула счастливо, — вернулся! Ничего страшного тут не происходит, все как всегда, Шиара Зака убивает или он ее, я еще не разобралась…

Я провела дрожащими пальцами по лбу и вискам своего любимого мужчины. Вернулся! Он вздохнул, закрыл и неожиданно снова открыл глаза. В этом было что-то жуткое: совершенно безжизненное, бледное лицо и эти широко распахнутые фиолетовые глаза, — они жили отдельной жизнью, казалось, сквозь прорези застывшей черно-белой маски жадно смотрит какое-то другое, неведомое сказочное существо, переполненное счастьем и восторгом. Его глаза наполнены нежностью и любовью, я плавлюсь от этого взгляда, я утонула в его глазах, как всегда потеряла себя…

— Любимая моя, ты вернулась…

Крики прерваны, наши перешептывания замечены. Ардорцы преклонили колени перед Владыкой, склонили головы.

Новость моментально подхватывается и разносится дальше — Владыка вернулся! Всеобщее ликование! Рема срочно подхватывают, поят, кормят. Он очень слаб.

— С ним все нормально, — радостно оповещает всех Ричард. — Побольше отдыхать, есть и скоро встанет!

Я вижу, что Николас недовольно хмурится. Мы обменялись обеспокоенными взглядами. Мы опасаемся, что как только этот тупой Владыка очухается, сразу поползет на боевые действия.

Вечер. Мы все сидим вокруг огня. Пришел Анди, Кен — предводитель спасенных пленников, начальники каждой сотни. Из листьев, веток и одеял для Рема соорудили лежанку, чтобы он мог полулежать. Он уже выглядит лучше, чем утром.

— Докладывайте.

Сай взял слово:

— Потеряли двести шестьдесят человек. И то в основном потери были в первые десять минут сражения. Потом вмешался ты. Из магов потеряли Крейга и еще семнадцать человек. Много раненных.

Рем кивнул.

Рассказывает Ариэла. Пикник, нападение, оковы, избиение, тюрьма, мой приход… Николас потемнел лицом, обнял ее, я вижу, как дрожат его руки. Рассказывает Кен — захват Абсарокского поселения — орудия, мины, нападение ночью. Разговор на минуту заглох. Лукас, глядя в переносицу Сая, спросил:

— Откуда они узнали?

Очередь Зака — пыточная комната, бесконечные вопросы. Томеррен.

— Умер? — С надеждой голос Лиэма.

Время уже утекло далеко за полночь. Над головой простая, белесая, в распатлаченных космах облаков стояла ночь. Моя очередь. Как очнулась, нож в попе — Николас криво усмехнулся, — сообщения Рему, — чувствую, мой муж дернулся, погладила его по плечу, — благородное креландское общество, переживания, тюрьма, пороховой склад… — Теперь очередь Рема хватать меня за руку. Я продолжаю рассказывать — планы на побег. Уголок рта моего мужа нервно дергается, я поняла: он не злится, а просто очень беспокоится за меня. И мне тут же стало стыдно, что я доставила ему столько переживаний. — Мое плохое самочувствие. Помощь Анди. — Краем глаза заметила, что Анди покраснел как переспелый помидор. Чувствую, что гнев, и сожаление Рема мгновенно уступили место любопытству. Я знаю, потом он вытрясет из меня полную историю. Хихикаю про себя, представляя его реакцию. Рычать будет…

Дальше только плохие новости — Томеррен жив, огромная армия. Дарко собирает флот, планирует расчистку рифов около Хадгарских ворот… Молчание. Ардорцы глубоко задумались…Рем глубоко вздохнул, как будто пытаясь взять себя в руки, отчаяние висело в воздухе, как запах дождевых капель в разогретой пыли:

— Надо идти на Осгилиан… — начал Рем. — Я уничтожу их армию…