Страница 5 из 90
— Пора;
Страх снова кольнул сердце. Лукасом овладевало отчаяние, как всегда перед убийством разумных. Никакая, даже слабая надежда не теплилась.
Николас вышел на небольшой уступ, лагерь, сверкая огнями, лежал под ними, приготовился, повел плечами в разные стороны, хрустнул пальцами, все приготовили оружие:
— Ну, поехали!
И ударил.
Мира
Граф Врокин, тяжело дыша, прислонил меня к какой-то повозке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что мужчина на взводе. Он трясся от возбуждения и нервно и как-то косо улыбался. Значит, лучше его не дразнить. Надо найти разумные аргументы, убедить, он же из высшего общества, благородный мужчина…Очень сильно меня волновали спонтанные вспышки боли, расцветающие на моем теле, не моей боли, моего раба. С кем он там дерется… Граф присосался к моей шее, сильно наклонившись ко мне… Надо предпринять что-то решительное, действенное, давно пора закричать. Я широко открыла рот и попробовала издать дикий рев. Получился всхлип, перешедший в сладкие причмокивания и влажные похлюпывания. Крепко сдавив мой затылок двумя руками, граф впился в мой распахнутый рот жадным поцелуем. Я едва сдержала рвотный рефлекс. Из его рта вливалась в меня какая-то жидкость, он прижался ко мне всем телом…Я согнулась от боли от серии ударов по почкам, лицу, голова звенит от боли ардорца… Поцелуй не прекращается, Врокин пожирает меня, наверное стараясь дотянуться до внутренностей, я с головой, зафиксированной его руками, с крепко присосавшемся ко мне ртом, извиваюсь всем телом как червяк на сковородке, колочу его по спине…Дыхания не хватает…Внезапно боль прекращается, мой раб без сознания…Не прекращая поцелуй, граф легко укладывает меня на холодную землю между каких-то повозок, мы в самом конце обоза, никто нас не услышит, прижимает мое тело своим, всем весом наваливаясь на меня, продолжает свой пламенный поцелуй, у меня сейчас сломается челюсть, снимает с меня меховую накидку…Легко перехватывает мои голые руки — рукава рубашки задрались и застряли где-то на локтях, — «будут синяки» — с тоской пролетело в голове, «о чем ты беспокоишься, дура, тебя сейчас изнасилуют» — Мысли проносились в голове, как пули. Все кончено. С отчаянием посмотрела на темное небо…Мимо моего рассеянного, затуманенного слезами взгляда пронеслось что-то круглое и очень яркое, оставив за собой яркий отпечаток сияющих разводов в моих глазах. Я удивленно моргнула, еще и еще… огненные шары с огромной скоростью пересекли серое вечернее небо над лагерем, послышался грохот, земля вдруг вздрогнула. Граф с проклятиями вскочил с меня, натягивая брюки, — «и когда он успел снять то их?», куда-то побежал. Я обессиленная лежала на ледяной земле и смотрела на волшебное небо, расцвеченное десятками огненных шаров, пролетающих надо мной: — «как красиво, как фейерверк в детстве». Шарики падали на землю и весело рассыпались по лагерю, зажигая повозки. Послышались крики и проклятья, затрубили в горн и лагерь ожил. Буря началась.
Вслед за шарами полетел поток дротиков и стрел — оглушительным летним ливнем сыпались они со стороны предгорья.
Со стороны лагеря слышались вопли и визги. Я вскочила, когда от очередного огненного шара загорелась повозка, около которой я лежала. В спешке, оставив свою меховую накидку, я побежала в сторону лагеря, к Рему. Огневой шквал длился целую вечность. Одно за другим, над лагерем с ревом пролетали горящие шары, и падали оземь как огромные капли дождя, как градины, от которых содрогалась земля. В середине лагеря появилась небольшая трещина в земле, она с низким гулом стала расширяться, повозки, попадающие на ее пути, заваливались на один бок. Послышались оглушительные взрывы — шары попадали в огромные орудия. Где же они разместили рабов, мне туда, бегу, ведомая ошейником раба, как назло граф Врокин завел меня в совершенно противоположную сторону…Это наш шанс, надо воспользоваться суматохой и бежать, только бы поскорее найти Рема, я его вытащу, мне не привыкать. Прижимая голову к плечам я перебегала от повозки к повозке, несмотря на морозную ночь, мне было жарко, от страха у меня выступил противный холодный пот. Свист, яркий свет, удар — магический шар шлепнулся недалеко от меня, опалив мне волосы разлетевшимися в разные стороны искрами, я с визгом принялась тушить их, хлопая руками по голове, упала…Надо идти дальше. Я поднялась с пыльной земли и стала на дрожащие ноги. Где я, только бы не потеряться, в середину лагеря идти нельзя, там хаос, надо по краешку, незаметненько, где же мой раб…
И тут я увидела ардорцев. Они были гигантами, бежавшими с озверелыми, перекошенными лицами. Многочисленные пожары бросали красные отблики на их лица, их рты открыты в крике, огромные клыки поражают своими размерами. Я замерла от ужаса. Их головы и плечи были защищены металлическими шлемами и наплечниками, а тела — толстыми кожаными куртками. В руках они держали короткие мечи, некоторые были вооружены луками. Они уничтожали всех на своем пути. Сверху на них посыпался град стрел, послышались выстрелы ручных орудий, это креландские солдаты очухались от внезапной атаки и начали активную оборону лагеря. Стрелки ардорцы, встав в три линии, присев на одно колено, приготовились прикрывать своих товарищей с тыла, со стороны леса. Стрелы посыпались в сторону креландцев. Глупо похлопав глазами, я вдруг осознала, что нахожусь как раз на линии огня двух сторон, кто-нибудь не свои, так чужие в меня попадут. Я как сломанное дерево, не подгибая колен, рухнула на землю, вокруг меня в землю втыкаются стрелы, со свистом пролетают пули. Недремлющим инстинктом меня прижало к земле и сжало мое тело в плотный клубок. Я ни о чем не думала, уставившись в одну точку. Что-то царапнуло мне руку, потом посмотрю.
Послышался оглушительный рев, сверху на ардорцев смотрела новейшая, самая быстрая и разрушительная в современном мире пушка, заряженная разрывающимися на мелкие металлические кусочки ядрами, выплевывавшая огненную смерть с невероятной частотой и на огромное расстояние. Креландцы наконец справились с паникой и вытащили свое новое оружие из повозки. Орудие затрещало и выпустило заряд, посылая на голову неприятеля целый ливень огня вперемешку с осколками железа. Многие ардорцы тут же полегли, а выжившие в смятении отступили. На земле остались лежать десятки раненых и убитых. Атака захлебнулась.
Я вскочила, к Рему, мне надо к моему ардорцу, споткнулась об обожженный труп и упала снова, а пока я, обезумев от ужаса, приходила в себя, настал черед следующего залпового выстрела из ужасного орудия со стороны лагеря. Когда я уже услышал свист смертоносного полета, бежать было слишком поздно. Я застыла, покорившись судьбе, как та мраморная статуя, которая стояла у входа в великий имперский дворец. Я закрыла глаза. Я чувствовала жар, знала, что пули и осколки пролетают рядом, чувствовала, как стрелы рассекают воздух у самого моего лица. Затишье, сейчас снова будет залп. И тут я увидела бежавшего мне навстречу ардорца, он, покрытый кровью и грязью, хромая на обе ноги, раненный в руку, отступал из лагеря. Тут он заметил меня, застывшую напротив. Я выставила руки перед собой, нет, нет, не убивай, я же своя, губы не шевелились, надо же срочно сказать ему, что я бегу за их Владыкой, ардорец занес меч над моей головой, ударит и пробежит мимо…
Я приросла к земле…лишь на короткий миг. На это короткое мгновенье мысли и чувства покинули меня, а потом ужас охватил меня как ледяная вода Роны. У меня помутилось в глазах, живот и конечности свело в цепенящей судороге. Я беспомощно смотрела на ардорца, несущегося на меня, и сделала рывок, словно хотела бежать. Но ноги не слушались меня и стали такими тяжелыми, что я едва могла пошевелить ими. Я сделала всего несколько несмелых шагов и рухнула, зацепившись носком за разбитое колесо. И свет выключился, я потеряла сознание, ударившись головой об острый угол повозки…
Сознание возвращалось медленно и нехотя. Холод проник в каждую клеточку моего тела. Где-то недалеко журчала вода. Головная боль, казалось, мучила даже через забытье. Надо мной кто-то говорил, отдельных слов я не могла разобрать через гул головной боли. Я попробовала приоткрыть глаз и ничего не увидела. Медленно подтащила руку к лицу и ощупала глаза. Открыты. Надеюсь, здесь просто темно. На лбу обнаружила приличного размера рану, дотронулась, боль яркой вспышкой пронзила меня насквозь.