Любовь и ненависть

Я открыла рот, чтобы ответить, но он продолжал говорить, впившись взглядом в мое лицо; его расширенные зрачки уподобились озерцам темноты.

— Любовь моя, — произнес он почти шепотом. — Создатели, как ты прекрасна с этими золотыми, такими мягкими, пышными волосами! Как я люблю тебя! — Он провел языком по пересохшим губам.

— Я так боюсь потерять тебя снова, — прошептал Рем. — Так боюсь. Я никого никогда не любил, кроме тебя, моя Госпожа, с того дня, как увидел тебя. Прости меня. Я накричал… Вел себя отвратительно… Но я не мог… я не мог вынести…Ты и они, ты и он, там… Извини… Я понимаю, у него есть Армадил, ну, это ведь камень жизни, а у меня… ну… Не уходи…не бросай меня. — Его фиолетовые глаза смотрят на меня с мольбой.

Я в шоке смотрела на Рема. Впервые извиняется. Это кулаки Николаса сотворили с ним такое чудо! И какую чушь он несет! Схватила его поникшую глупую голову:

— Дурачок, — прошептала я ему на ухо, баюкая его в своих объятиях. — Ты такой болван, Великий Владыка. Да. — Пульс у него на шее забился сильнее. Доминник Ремуэн Адреан Манмон, — четко произнесла я, постаравшись вложить в голос как можно больше убежденности, — ты ужасный дурак.

Я загладила его серебристые волосы назад, убрав со лба и захватив в горсть густой хвост на загривке, и легонько потянула назад, чтобы заставить его смотреть на меня. В сумраке мое лицо, наверное, казалось ему таким же странным: бледные щеки и темные, как кровь, губы и глаза.

— Меня совершенно не волнует наличие или отсутствие твоего Армадила. Я люблю тебя, Рема, таким какой ты есть. Ты мой мужчина, мой Господин.

Я скользнула к нему и прижалась к ардорцу. Я склонила голову и прикоснулась к его губам. Невозможно было удержаться от того, чтобы не лизнуть сначала, а потом и поцеловать эти твердые, четко очерченные губы. Затем я начала слегка покусывать их. Обводя языком по их контуру…

— Я люблю тебя. Ты тоже меня прости. Я приревновала. Очень сильно. Я же понимаю, ммм, должна понимать, что ты весь такой Владыка, у тебя обязанности, подданные, а я все хочу держать тебя при себе, рядом. Я не права, была. Честно, честно, я буду сидеть в сторонке, ждать тебя… Мне только очень тяжело, когда ты женщин обнимаешь, но я справлюсь, я же понимаю, что…

Меня внезапно охватил приступ неконтролируемой ревности — такой внезапный и сильный, что на мгновение боль в сердце показалась вполне настоящей — никому не дам обнимать его, он мой! Мою пламенную речь нагло прервали:

— Принцеса Святомира София Амелия Бронтейн, ну ты и болванка! Какие женщины, в какой сторонке! — В его глазах была подленькая усмешка. — А знаешь, ребята правы, я кретин! Все, я решил. Сегодня мы женимся! В сторонке! Моя невеста и в сторонке!

Я обалдела, — Рем ты что? Сдурел?

Его взгляд перестал блуждать в пространстве и вернулся ко мне.

— Сегодня! Сейчас! Хотя нет, чуть позже, — полез ко мне целоваться, — сначала отшлепать маленькую Госпожу за всякие глупые мысли, — шлепнул меня по попе, я взвизгнула:

— Вот так да! Меня, принцессу, и по попе! Совсем страх потерял Владыка! Зверюга хвостатая!

— Ага, значит, зверюга? — рассмеялся Рем. — Ну что ж, так тому и быть. Готовься…

Зарычав, он нырнул под одеяло и принялся пощипывать и покусывать внутреннюю поверхность моих бедер, игнорируя мой писк и попытки побить его по спине и плечам. Счастливый и растрепанный вылез из-под одеяла. Мелькнули его клыки, прыгнул на меня. Я взвизгнула. Он закусил мою нижнюю губу, а когда я, задыхаясь, открыла рот, всунул язык, крадя и дыхание, и слова. Я со стоном ответила на поцелуй. Придавил меня всей тяжестью своего тела. Я потерлась о его тело. Он был очень возбужден. Я тоже.

«Моя, — сказал он, не произнеся ни слова. — Моя!»

Мое тело вторило в ответ: «Твоя. Навсегда!»

Дрожа всем телом от наслаждения, я привыкаю к его вторжению. Я чувствую как ему хорошо в горячей, плотно обхватывающей его тесноте, его толчки ускоряются. Больше не в состоянии сдерживаться, Рем снова и снова входит в меня — я чувствую, как меня захлестывает горячая волна. Оргазм охватил все тело мужчины, я чувствую, что он качался на волнах, захлестывающих его. Казалось, этой истоме нет конца и края. Меня переполняют его эмоции и мое наслаждение — словно что-то взорвалось у меня в голове. Я выгнулась всем телом, обхватив своего мужчину еще крепче. В глазах все поплыло, кровь бешено застучала в висках…

Мы лежим, крепко обнявшись, я мурлыкаю от удовольствия, скольжу открытым ртом по выпуклостям и впадинкам его ключиц, шеи.

— Никаких больше мужчин, — рычит мой любимый — Поцеловала его в центр груди, вздрогнул всем телом. Дыхание ардорца участилось и стало прерывистым, он с трудом выдавил из себя слова:

— Никаких больше ножей в твоих руках, — нервно облизывая губы, лихорадочно глядя мне в глаза, распоряжается мой любимый — я потерлась носом о его твердый живот. Рем задвигался подо мной, потягиваясь, как огромный кот.

— И Николаса больше не обнимай — закатывая глаза, из последних сил сохраняя контроль стонет хвостатый, — я играю с его темными, плоскими сосками, наблюдая, как быстро они затвердели.

— Ни с кем больше не танцуй, — пытается сконцентрироваться Рем, — и нельзя… — я извиваюсь, потерлась о его тело — жалкий стон Великого Владыки, мои волосы в плену его захвата. Ну, много еще там у него глупых идей, кажется, он потерял мысль, весь его вид несколько обалдевший, глаза затуманились, губы вздрагивают…

Переполненная жаждой, я приподнялась, устраиваясь на нем так, чтобы он почувствовал какая я влажная. Рем, схватив меня за бедра, я приняла его внутрь.

— Чего ты там хотел сказать?

Все его тело сжалось, и он вскрикнул…

Отбивные были что надо. Я, довольно урча, съела две большие порции. Блаженно закатывая глаза, откинулась на спинку кресла. Как же я была голодна! С сомнением посмотрела на стол, смогу ли еще чего-нибудь съесть…Рем полон жажды деятельности, убежал разыскивать Николаса.

Свадьба! Невероятно! Все-таки мой любимый сумасшедший. Неужели это произойдет сегодня? Странно. У меня будет муж.

На дикие крики Рема прибежал Николас. Другие ардорцы. Я поджала губы, что сейчас будет…

— Николас, я хочу сыграть свадьбу, сегодня, через несколько часов… — в ответ ошарашенные взгляды со всех сторон. Я превратилась в мраморную статую — холодная, застывшая, игнорирую любопытные взгляды. Николас сухо кивнул:

— Да Господин;

Кивнул невозмутимо, как будто такие новости обрушиваются на него каждый день, развернулся:

— Николас, — позвала я его;

Остановился, обернулся, подошел ко мне:

— Да Госпожа?

Я оглядела его синяк на скуле. Встала на стул. Наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Спасибо желтоглазый;

Обнял меня, погладил по спине:

— Не за что мелкая, поздравляю…

Мира

Женщины-ардорки одели меня в белое церемониальное шелковое платье, причесали. Я сижу перед зеркалом, смотрю вперед и не вижу себя. Меня готовят к моей свадьбе. Руки дрожат, зубы отстукивают бодрую дробь. Я сегодня выхожу замуж. Рем, мой Рем. Я смотрю сквозь зыбкое время, воспоминания всплывают перед моим рассеяным сознанием. Одна за другой представляются мне картины далекого и близкого прошедшего — замученное лицо узника в темнице имерского дворца, умирающий раб среди розовых, кружевных подушек избалованной креландской принцессы, огромные, нереальные фиолетовые глаза: «привет, я Рем», теплые объятия, моя любовь… И со светлой радостью я снова и снова останавливаюсь на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление о его смерти, которое — я чувствовала — я не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час приготовлений. Прекрасный, наполненный ярким светом Хмурый лес, мускулистые руки Рема, его бархатный голос: «я люблю тебя», и опять его глубокие глаза, я утопаю в них…И картины эти представляются мне с такой ясностью и с такими подробностями, что они кажутся мне то действительностью, то прошедшим, то будущим… Свет зыбко мерцает в комнате. Я готова. Тихо шурша складками, на меня одевают белую накидку, мои волосы свободно струятся по плечам, из украшений на мне только диадема, принадлежащая матери Рема. Время пришло. Почтительно поклонившись, ардорки вышли из комнаты. Я осталась одна. В растерянности оглядываюсь. И что дальше? Мне самой искать место проведения церемонии? Волнуюсь. Хожу по комнате из угла в угол.