Любовь и ненависть

— Молодец моя смелая девочка, не бойся, я с тобой.

— Ха! Я боюсь! Не смеши, чего мне там бояться то, желтоглазого твоего? Ты бы видел в каком серпентариуме я жила во дворце!

— Да уж видел, не понимаю, как там у вас выживают нормальные люди…

— Да там и нормальных то нет… — Память вспышкой молнии прорезала темноту — дворец, пытки, боль, бегу, Рем…Вспомнила, покраснела. Истеричка. Стало стыдно…

— Рем, что это было? Кто и зачем тебя резал?

Ардорец поморщился, — Мифрилы пилили. — Приподнял рубашку, я увидела длинные, глубокие царапины на огромном обруче, опоясывающем его талию.

— Та-а-а-к… — я посмотрела на чуть смущенного мужчину. — Ну это же просто отлично! Тот палач распилит его…Вместе с тобой заодно, да?

Мы уже вышли из комнаты и Рем с радостью не ответил на мой вопрос. — «Не радуйся, дорогой, мы еще к этому вернемся», — подумала я.

Перед моим взором предстала мирная картина. Горящий очаг в гостиной и его отблески, играющие на четко очерченном лице Николаса, читающего книгу, рядом сидит Ариэла, занимается штопкой да починкой — работой, которой не бывает конца, в то время как Лукас и Сай о чем-то беседуют в полтона, не прерывая шахматной партии.

— Привет сказала я, — широко и бодро улыбаясь. Я помню уроки мамы — потомственной императрицы — чего бы ты не чувствовала, как бы страшно тебе не было, всегда держи голову высоко и улыбайся. Увидев меня, никто не вскочил, никто не прервал своего занятия, Николас оторвался от книги и приветственно махнул рукой, Ариэла улыбнулась. Я озадачилась. Чего это у них тут произошло, что и душить меня никто не будет? Тогда моя жизнь здесь потеряет свое очарование и новизну.

— Что есть будешь? — Спросил Рем.

— Все и пить тоже…Всё…

— Воду, — отрезал Рем.

Высокая ардорка принесла огромное блюдо с мясом. Рем быстро засунул кусок себе в рот. Продолжая жевать, он взял нож и начал срезать с грудки тонкие ломтики мяса. Укладывая на тарелку самые лучшие кусочки, мужчина подъедал то, что считал недостойным меня. У меня потекли слюнки, ну давай же скорее, сейчас забуду, что я принцесса и наброшусь на еду…

— Чем еще тебя накормить? — Посмотрел на меня скептически — надо чем-нибудь питательным. Пирожки будешь? — Я, с полным ртом кивнула.

— И не забуть про напитки.

— Мира, а скоро большой праздник, — с милой улыбкой сказала Ариэла. — Со всех концов приезжают ардорцы, чтобы приветствовать Владыку, — я видела, как Рем закатил глаза, не прекращая жевать. К столу присоединился Николас, привлеченный ароматами.

— Людям нужна радость, — с упреком посмотрела Ариэла в сторону Рема, как будто продолжая старый спор. — А возвращение живого и здорового Владыки — это прекрасный повод. Наши дамы день и ночь шьют наряды. Для тебя Мира уже готово, для тебя, дорогой наш Владыка, — сказала она с упором, — тоже! — Рем вздохнул. Я хихикнула, уж я то знала его любовь наряжаться.

— А как он любит пудру! — Добавила я. Николас хмыкнул. Сай заинтересованно уставился на меня.

— Продолжай, — попросила Ариэла, все взгляды обратились на меня. Я коварно улыбнулась…

— Мира, не смей… — Голос Рема звучит предостерегающе.

— Владыка, иди, погуляй, — просит Ариэла. — Мира, дорогая, сядь ко мне поближе…

— Госпожа! Смотри у меня, заговоришь — защекочу! — Я вздрагиваю от ужаса…

Пришла маленькая Джибонна, поцеловала в макушку Лукаса. Мы с девушками сели на мягкие подушки у камина. Девушки отстояли мое право пить слабое вино. Сидим, похихикиваем. Мужчины вокруг стола пьют виски, что-то тихо обсуждают. Я прислушалась. Обсуждалась реструктуризация дивизионов и создание оперативной группы, отвечающей за атаку…Скучно, переключила свой интерес на более актуальное обсуждение одежды. Оказывается мне пошили миленькие кожаные брюки и новую рубашку.

— Сапожник изготовил тебе сапоги и ботинки, но отдаст только с условием, что ты придешь сама, — хихикнула Ариэла, — он просто не верит, что взрослый человек может иметь такую маленькую ногу.

Николас и Ариэла муж и жена!

— Не может быть! — Я ошарашенно хлопаю глазами. — Ты и желтоглазый! — Я помотала головой, — Нет!

— А что здесь такого? — Ариэла смотрит на меня с легкой улыбкой. — Мы с Николасом еще до войны любили друг друга. Потом поражение, плен… Я думала, я его потеряла, — ее глаза наполнились слезами. Николас хмурится, подозрительно смотрит на меня. Недоволен, что его любимая расстроена. — Я так благодарна Владыке, что он тогда спас их всех, — шепчет девушка. — Он ведь думал, что я тоже умерла, как многие тысячи женщин Ардора, изнасилованная креландцами до смерти, он уже и оплакал меня. — Ариэла помолчала. Ее нежные, оленьи глаза ярко светились любовью, — а потом мы услышали весть, что некоторые маги живы и скрываются здесь, мы и пришли. — Ариэла печально усмехнулась, — ты бы видела его, когда он увидел меня.

Мы сидели рядом и молчали.

В волшебных бликах огня все было нереальным — и мы тоже. Я посмотрела на Ариэлу, — свет фонаря отражался в ее широко открытых глазах. Она смотрела на Николаса. Тот в свою очередь потерял свой взгляд в глазах своей красавицы жены.

— Мы тогда пришли к поселению оборванные, грязные, шатающиеся от смертельной усталости, — тихо сказала Ариэла, не отрывая взгляда от янтарных глаз своего мужчины, — он только вернулся с очередного рейда к Сорве. Мира, я не узнала моего веселого, добродушного Николаса, — я скептически посмотрела на мрачного желтоглазого — «он веселый, добродушный?», — когда он меня увидел, я думала он умрет на месте. Он стоял, шатался и не решался дотронуться до меня — «Ты настоящая?” — прошептал Николас наконец. Мне тогда казалось, что он побледнел, как только меня увидел, но нет, лишь теперь, когда он поверил в мою реальность, вся краска действительно схлынула с его лица, глаза закатились, он тяжело и медленно, с невероятным изяществом падающего высокого дерева упал мне в ноги. У меня мелькнула мысль, что для такого крупного мужчины это довольно изящное приземление. — Ариэла счастливо улыбнулась. — С тех пор мы вместе. А теперь, когда еще и вы с Ремом присоединились к нам… Надежда ожила в наших сердцах. Я верю, теперь все будет хорошо…

— Мира, завтра мы опять попытаемся снять мифрилы. — Я недовольно поджала губы.

Рем сбросил свою рубашку на кучку остальной одежды. Совершенно обнаженный, он, как огромный кот вальяжно потянулся, выгнув спину, отчего суставы слегка хрустнули, и улегся на огромной кровати.

Я, мгновенно замерзшая как только отошла от теплого камина, залезла к нему под бок. Его тело было твердым и белым, как мрамор, горячим как огонь, я пискнула от счастья, когда он не стал противиться против идеи использовать его как большую грелку, со счастливой улыбкой он решительно прижал меня к груди.

— Надо же, какой ты теплый! Давай-ка сюда, поближе.

Я просунула свои ледяные ноги между его и, прижав к его груди холодные ладони, издала вздох чистого удовлетворения. Я расслабилась рядом с ним, чувствуя благостное тепло.

— Мира, ты слышишь, завтра ты должна закрыться от меня!

Я удивленно посмотрела на него:

— А что это такое?

Рем застонал:

— Ну что за растяпа такая Госпожа у меня! Даже я знаю, что ты имеешь лидирующее положение в нашей связи. — Я заинтересованно слушаю. — Ты можешь захотеть ничего не чувствовать чего чувствую я! Ты, между прочим, в отличии от меня можешь даже сделать так, чтобы я не чувствовал тебя!

— Да ты что, кто бы знал! А как? — Он перекатился на спину, неожиданно подняв меня над собой, как будто я вообще ничего не весила. Тихонько встряхнул. А неплохо бы мне опуститься прямо на него и приступить к более увлекательной части вечера. Облизнулась…

— Абсолютно неправильная Госпожа, — ругается мой раб. — Сконцентрируйся на задаче! Всему тебя учить надо! — Вздохнул. Положил рядом, навис надо мной. Огромный, любимый…

— Мира! Давай тренироваться. Давай, захоти не чувствовать моей боли.

С этими словами он сильно щипнул себя за руку. Я зашипела: