На крутом вираже

– А вы – вы тоже будете спать? – спросил Коптелов.

– А что я – не человек, что ли? Мне тоже отдохнуть нужно.

Лев проводил полицейских к воротам, сам открыл их (охранник Борис, видимо, заснул), потом закрыл и вернулся в дом. Спать ему не хотелось. Надо было обдумать случившееся и принять несколько решений. В Москве, принимая предложение Орлова и Селезнева провести расследование на месте, он оговорил, что в случае затруднений может вызвать сюда своего давнего друга Стаса Крячко. Затруднения были налицо. Так вызывать Крячко или нет? Пока что он склонялся к мысли, что дергать Стаса с места, тащить его сюда не надо. Правда, ситуация сейчас усложнилась, первоначальная версия, что организатором покушения на Георгия Селезнева является его сын Виктор, теперь уже не казалась столь убедительной. Он был уверен, что Виктор не способен так тщательно организовать отравление горничной. Причем как быстро это было сделано! Допустим, Некто подслушал их с Настей разговор, после чего принял решение заставить горничную замолчать. На то, чтобы все продумать и подготовить, у него оставались считаные минуты. И он успел!

– Нет, это не Витя Селезнев, – пробормотал Лев себе под нос. – У него для таких комбинаций мозгов не хватит.

Значит, надо было искать другого подозреваемого. Но Гурову казалось, что он справится с этой задачей. К тому же он видел, что капитан Коптелов вполне может стать ему хорошим помощником в расследовании. А Стас больше пользы принесет, оставаясь в Москве.

Он уже решил, что утром, чуть позже, позвонит Крячко и попросит его навести справки о нескольких участниках ужина. Даже мысленно сформулировал вопросы – весьма неожиданные вопросы, на которые Крячко должен был найти ответы.

Продумав все это, Лев прошел мимо двери своей комнаты и направился в сторону кухни. Ему элементарно хотелось есть – ведь он так и не поужинал.

На кухне Гуров застал неожиданную картину. За столом сидел садовник Николай и с аппетитом поедал омлет. А рядом перед пустой тарелкой сидел повар Вахтанг Абашидзе. У его ног стояла собранная сумка.

– А, Лев Иванович! – приветствовал Гурова садовник. – Завтракать будете? Вахтанг вам омлет сделает, или кашу, или еще что. Сделаешь, Вахтанг?

– Сделаю, конечно, если успею, – сдержанно ответил повар. – Так вы что предпочитаете – омлет, кашу, или бутерброды соорудить?

– Давай омлет и побольше кофе, – попросил Лев. – А ты сам чего не ешь? И почему так говоришь: «Сделаю, если успею»?

– Не ем, потому что ком в горле стоит, – произнес повар. – Не могу смириться с тем, что Насти больше нет. Нравилась она мне, очень нравилась. А говорю так потому, что тюрьма мне «светит». Я даже удивляюсь, что это еще полиция за мной не идет. Ведь я получаюсь главный виновник, как ни крути.

– Полиция за тобой не придет, – сообщил ему Гуров. – Она уже в Геленджик уехала. И главным виновником тебя никто не считает. Я убедил капитана, который руководит расследованием, что ты не виноват. Так что можешь разбирать свою сумку и отправляться спать.

Вахтанг смотрел на него во все глаза, все еще не веря услышанному.

– Это правда? – прошептал он. – Меня не посадят?

– Точно не посадят, если только сам не захочешь, – заверил его Лев. – Так что снова тебе говорю: иди выспись. Ближе к полудню полицейские вернутся, снова всех допрашивать будут. Тебе, Вахтанг, придется ответить на множество вопросов, поэтому выспаться все же нужно. Можешь не есть, если, как ты говоришь, кусок в горло не лезет, а вот поспать необходимо, чтобы сил набраться.

– Ну, Лев Иванович, ты мне просто… даже не скажу, какую радостную вещь ты мне сообщил! – воскликнул повар. – Наверное, действительно надо поспать. Но сначала я тебя накормлю. И зачем тебе омлет? Давай я тебе кебабы сделаю! Или лепешки с мясом, замечательные грузинские лепешки!

– Спасибо за предложение, но мне вполне хватит омлета, – успокоил его Гуров. – Он быстро делается, и есть его можно быстро. А мне тоже нужно поспать.

– Да, насчет сна – это верное замечание, – сказал садовник Николай, поднимаясь из-за стола. – Пойду и я на боковую. А то, если допросы предстоят, надо и правда свежую голову иметь.

Он ушел, а Вахтанг бросился к плите и в течение нескольких минут соорудил вкусно пахнущий омлет, а также сварил кофейник с ароматным кофе. Поставив все это перед Гуровым, повар сел напротив. Потом встал, подошел к двери, закрыл ее, снова сел напротив Гурова и, понизив голос, спросил:

– Скажи, Лев Иваныч, а с пузырьком что ты будешь делать? Вот с тем, что мы в шкафу нашли? В кусты подальше выкинешь?

– В общем, можно было бы его и выкинуть, – ответил Гуров. – Во всяком случае, преступника он нам найти не поможет, наверняка на нем нет никаких отпечатков – убийца об этом позаботился. Но пузырек является вещественным доказательством в уголовном деле об отравлении. И уничтожать такое доказательство я не имею права. Так что я, наверное, сегодня же предъявлю его полиции. Скажу, что провел собственный обыск и нашел этот пузырек в кустах за гаражом. Это будет выглядеть правдоподобно – убийца мог выкинуть улику, поскольку она стала для него опасна. Но мне интересно, кто и когда мог поместить этот пузырек в твой шкаф. Скажи, кто заходил на кухню, кроме людей из обслуги?

Повар думал несколько минут, потом ответил:

– Из хозяев никого не могу припомнить. Нет, никого. Хотя… Да, заходила Инесса Максимовна, спрашивала, буду ли я класть в салат базилик или только тмин. Мы немного поспорили, нужен ли базилик, и я согласился сделать, как она сказала. Вот и все, больше никто не заходил.

– Где она стояла, когда вы разговаривали? Покажи точно.

Вахтанг встал и показал, как хозяйка входила и где остановилась.

– Нет, если она дальше не прошла и ты все время здесь находился, она никак не могла подложить пузырек в шкаф, – покачал головой Лев. – Скажи, а Николай или Борис не оставались в кухне одни, может, ты куда-то выходил?

И снова повар призадумался, но на этот раз ненадолго.

– Оставались, конечно. И тот, и другой. Они же здесь постоянно появляются, свои люди. Да, я выходил в холодильник за мясом, а Борис здесь сидел, кофе пил. А позже Николай без меня сюда заходил.

– Кухня ведь не закрывается, сюда любой человек может войти в любое время?

– Да. Во всех домах так. Нигде кухню не запирают.

– А сегодня как долго тебя на кухне не было?

– Как долго? Трудно сказать. Пожалуй, если все мои отлучки сложить, с утра и до ужина получится часа три.

«Что толку спрашивать дальше? – подумал Гуров. – За три часа тут мог побывать кто угодно. Теперь надо хорошенько допросить тех, кого Вахтанг считает «своими» – охранника и садовника. А заодно и членов семьи – не видел ли кто людей, заходящих на кухню».

Он доел омлет, допил кофе и отправился в свою комнату. Лев еще раньше заметил, что дверь в комнату не запиралась, но в первую ночь это его не беспокоило. Теперь же он решил, что нужно иметь какую-то защиту, и, перетащив к двери прикроватную тумбочку, подпер ею дверь. После этого лег и спал крепким сном без сновидений.

Проснулся Гуров около одиннадцати. Оделся, умылся. Подумал, что до прибытия капитана Коптелова, пожалуй, еще остается время, и он успеет совершить пробежку к морю и искупаться. Сказано – сделано. Взял полотенце, отодвинул от двери свою «защитную тумбочку» и уже собирался выйти, как в дверь постучали.

– Войдите, открыто! – крикнул он.

Дверь открылась, и в комнату вошла… хозяйка дома Инесса Селезнева. Вот уж кого Гуров не ожидал здесь увидеть! Хозяйка, похоже, тоже была смущена.

– Мне, право, неловко… – произнесла она. – Но муж еще вчера просил, чтобы я этим занялась… и я вызвалась… так что я вынуждена просить…

– У вас какая-то проблема? – участливо спросил Лев.

– Да, видите, в чем дело, – начала Инесса. – У нас теперь нет горничной. Я совершенно не представляю, как можно обойтись без прислуги. Дом большой… и вообще. В общем, я знаю одну девушку в Архипо-Осиповке, которая работала горничной в одном уважаемом семействе. Эти люди – мои знакомые. Они неделю назад вернулись в Москву, горничная им стала не нужна, и эта девушка – ее зовут Таня – осталась без работы. Катерина – моя знакомая, – когда уезжала, звонила мне, спрашивала, не возьмем ли мы эту Таню в качестве второй горничной. Ну, я тогда отказалась, а теперь было бы кстати.