Волшебная нить

Ей же пришлось разделить этот танец с незнакомым уланом, который громко пыхтел и смотрел на Катю глупым восторженным взглядом. Бал сделался для нее пыткой оттого, что Левушка танцевал с другими барышнями и послушно ждал мазурки. Теперь же он словно онемел, лишь бросал отчаянные взгляды. Фигуры сменились не раз, прежде чем Бронский прервал молчание.

- Катя, Волковские мои соседи. Наталья Львовна просила меня оказать ее девицам внимание.

- Вы весьма обходительный кавалер, - сердито ответила Катя, насилу сдерживаясь, чтобы не наговорить дерзостей.

- Однако и я имел случай насладиться вашим успехом среди деревенских фоблазов и донжуанов! - парировал Бронский.

- Но эти фоблазы, как вы изволили выразиться, не столь высокомерны, как надушенные петербургские щеголи! - Бедная дева чувствовала, что говорит не то, но не могла остановиться.

Левушка побледнел и холодно ответил:

- В Петербурге грубое кокетство в обществе малознакомых кавалеров - дурной тон, простительный разве что провинциальным дурочкам.

Катя задохнулась от ярости. Бог ведает, что бы она наговорила этому дерзкому ветренику, если бы не пришел черед фигуре названий. Наталья Львовна подвела к Левушке Мими и Зизи и тонким голоском спросила по-французски:

- Роза или фиалка?

- Роза, - с готовностью ответил Бронский и увел одну из девиц, оставив Катю сидеть на стуле.

Она успела перемолвиться с Наташей. Та присела рядом и, оглянувшись на Волковских, тихо повторила уже сказанное Бронским: об его обещании Наталье Львовне.

- Ох, как она старается завлечь бедного Левушку в сети! Смотри, Катя, кабы не пропал молодец в этих силках!

- Мне нет дела! - заносчиво ответила девица, и Наташа удивленно подняла брови.

- Что с тобой, душенька? На тебе лица нет.

Катя почувствовала, что вот-вот расплачется. Еще не доставало!

- Наташа, хоть ты не мучай!

Тут и Бронский вернулся. Они продолжили танец, сердитые, чужие. Катя сочла за лучшее молчать, но душа ее болела и тянулась к тому, кто был рядом и так далеко. Надежды на мазурку, которые лелеяла она, не оправдались, и девица приуныла. "Мазурочная болтовня" обернулась ссорой. Они не смотрели друг другу в глаза, когда танец, наконец, закончился, и лакей возвестил об ужине.

Бронский повел Катю в столовую. Теперь это ее ничуть не радовало. Хотелось говорить ужасные вещи, все раздражало ее нервы и вызывало скептическую усмешку. Отчего? Только лишь оттого, что Левушка танцевал с Волковскими? Или оттого, что наговорил дерзостей? Так и она, Катя, задела его самолюбие. Неужели она такая гадкая? От этой мысли девушка расстроилась еще больше. Левушка же был безупречно учтив, но от него веяло крещенским холодом. Они сели на указанные места, которые оказались по разные стороны стола. И славно! Не нужно будет искать предлога для застольной болтовни!

Однако Левушку усадили (о, тут не обошлось без Натальи Львовны!) возле Мими и Зизи Волковских. Опять! Что за напасть нынче: страдать из-за глупой ревности к невзрачным девицам! Катя не слушала, что ей нашептывал соседний улан, который был, кажется, чересчур назойлив. Она машинально жевала подаваемые блюда и силилась не смотреть в сторону Бронского.

После ужина танцевали котильон и играли в котильонные игры: "лишний кавалер", "обманутый кавалер", в шары, пословицы, шарады, в лотерею. Всем было весело. Распорядитель бала раздавал карточки с именами, чтобы составились пары для вальса.

Наташе досталась "Людмила", и тотчас нашелся ее "Руслан" - тот самый назойливый улан. Хозяину-"Фаусту" выпала "Маргарита" - Зизи Волковская. Юрий Петрович вытянул "Гамлета" и к нему подвели "Офелию" - его собственную супругу. Они уже вальсировали посреди залы, когда Кате досталась карточка с именем "Изольда". Кто же будет ее "Тристаном"? С замиранием сердца она следила за игрой. Почти все пары были разобраны. Бронский стоял у стены этаким Чайльд-Гарольдом и, казалось, ничуть не беспокоился о своей участи.

- Изольда! - возвестил распорядитель, и сердце Кати упало.

Она не поверила своим глазам, когда рядом с ней возник Лев Сергеевич и подал ей руку для вальса. Девушка могла поклясться, что в сей момент по губам Бронского скользнула ироничная усмешка.

Катя небрежно опустила руку на его плечо и слегка склонила голову на бок. Его рука легла на ее талию. Они понеслись. Бронский вел чудесно. Вот оно, блаженство, которого весь вечер так ждала Катя! Ссора забылась, говорить они не могли, вихрь движения увлекал их за собой. Катя чувствовала дыхание Льва на своих волосах, всем существом отзывалась на легкое касание его руки. Казалось, от его прикосновения идут токи, поднимающие в ее груди волнение и сладостный трепет. Иногда они сближались невольно, и Левушка вздрагивал, взор его туманился, а Катя начинала дрожать, как от сильного холода. Блаженство делалось таким острым, что им обоим не хватало дыхания, Голова Кати кружилась, она уже ничего не понимала, лишь видела перед собой его приоткрытые губы, чувствовала трепет его тела.

Понимая, что вовсе теряет власть над собой, Катя пробормотала: "Мерси" и кивнула в изнеможении головой. Бронский, словно очнувшись от блаженного сна, вывел даму из круга и подвел ее к месту. Поклонившись, тотчас ушел, почти бежал.

17.

Катя сидела на стуле у стены и недоумевала. Что с ней? Ничего подобного она не испытывала доселе. Это натуральное безумие. Чтобы так себя изобличить! Все видели, как она таяла в Левушкиных объятьях! И это после того, как Бронский наговорил ей дерзостей! Поискав его глазами и не найдя, Катя не удивилась. Юный правовед еще менее владел собой во время танца. Не остановись Катя, неведомо, к чему бы привело их общее безумие. Определенно вальс опасен для неопытных девиц... И пылких юнцов!

Вокруг по-прежнему царило веселье. Теперь уже играли в фанты, и у Кати забрали один из искусственных цветов, украшавших ее шиньон. Когда в залу вернулся Бронский, девушка это почувствовала и тотчас увидела его приближающимся к ней. Юный правовед вполне уже владел собой, но пылающие щеки его и покрасневший нос свидетельствовали о пребывании на морозном воздухе. Катя опустила глаза под его страстным взглядом и почувствовала, что краснеет. Прежний трепет овладел ею помимо ее воли. "Да что же это!" - рассердилась бедняжка и, собравшись с духом, ответила Бронскому ледяным, как ей мнилось, взором.

Натолкнувшись на холодный взгляд, Левушка несколько растерялся, однако многочисленные барышни тотчас вовлекли его в игру, затормошили, требуя участия, увели куда-то. Ей бы вздохнуть с облегчением, да не тут-то было. Катя вновь ощутила, как натянулась нить, как заныла душа, будто у нее отняли часть жизни. И, несомненно, ревность, это злое наваждение, вновь завладело бедной девой. Мстительные мечты пронеслись в ее голове. Остерегитесь, сударь! Как бы не пришлось горько сожалеть, что заставили терзаться юную особу!

Впрочем, чем она могла пригрозить? Холодностью и неприступностью? Да в силах ли она сама выдержать этот тон?

- Катя, о чем размечталась? - услышала она голос Наташи и с недоумением обернулась.

На нее смотрели и чего-то ждали. Катя растерянно взглянула на подругу. Наташа держала в руках Катин цветок.

- Этому фанту велено выйти на двор и принести снега! - со смехом растолковала Наташа.

- Зачем? - удивилась растерянная девица.

- Таково веление по игре! - смеялась Наташа непониманию подружки. - Исполняй же, Катя!

Барышни взялись растолковывать непонятливой девице условия игры, поднялся нестерпимый шум. Левушка внимательно следил за происходящим, пряча в уголках губ лукавую усмешку. Катя дернула плечами и отправилась исполнять глупое поручение.

Как была, в легком, воздушном платье, она вышла на крыльцо. Нужно было спуститься со ступенек, чтобы зачерпнуть снега. Мороз, окрепший к ночи, пробирал до костей. Катя не чувствовала никакой преграды холоду в своем эфирном одеянии. К тому же ей было страшно.