Последний ключ

- Бальма, - кивнула я, вспоминая карту. Маленький округлый циркон на полу Летописной башни, прямо под лентами, свисающими с флейты Найсала, в летний полдень, если уж вспоминать подробнее. Здесь, в южной части долины, городов было не слишком много, все больше села да хутора: в Думхерге никогда не любили селиться кучно, - Если мы обойдем его и пойдем прямо на восток, то городов больше не встретим до самых Кэйкитов.

Паллад молча кивнул. Повисло молчание.

Долгий, впервые ничем не занятый вечер располагал к долгой беседе, но разговор не клеился. Уютно потрескивали сухие сучья в костре, нос дразнил свежий запах завариваемых трав, в дальнем углу под каменным навесом фыркали лошади. А мы молча смотрели на огонь, не глядя друг другу в глаза. Было ли что скрывать? Не знаю. Паллад сосредоточенно следил за огнем, будто это занятие было важнейшим в его жизни, Лион был мрачен и угрюм, Шема делала вид, что ей все равно, но украдкой бросала на нас всех косые взгляды, а я обдумывала способ дать знак Палладу, что хочу с ним поговорить без свидетелей. Как оказалось, сделать это было совсем не просто. Все равно что воровать под пристальным взглядом стражника - и кушать хочется, и законник бдит.

Наверное, я слишком увлеклась обдумыванием, озабоченно глядя на мага, потому что он внезапно поднял на меня глаза, оторвавшись от созерцания обгорелых головешек. Во взгляде вспыхнуло некоторое недоумение, брови дрогнули и сошлись к переносице... Еще бы, он как-то не привык, чтобы его так откровенно разглядывали. Кажется, я случайно перестаралась. Смутилась. Поспешно отвела взгляд. Нужно бы подать знак, но я уже упустила момент - маг опять опустил глаза, продолжая недоуменно хмуриться.

Зато Шема вдруг загадочно улыбнулась, достала из мешка крохотную лютню и принялась бренчать на струнах. Сначала это был просто набор звуков, настройка, проба. Чуткие пальцы медленно перебирали струны, выискивая в них единственную песню, приличествующую случаю. А когда музыка зазвучала... Странный выбор у тебя, Шема, подумалось мне. Легкая, причудливая мелодия тихо поплыла над нами, как весенний ветерок, чистый и свежий, но вовсе не о весенней грусти была эта песня. Струны запели страстью, сначало тихо, как-то крадучись, несмело, изнывая от скрытого томления и неведомой неги, потом набирая сил и темпа. Обманчивая мягкость первых аккордов сменилась обещанием ласк и буйства страсти.

О, так вот ты какая, Шема-женщина. Черные волосы, непокорным облаком разметавшиеся вокруг головы, чуть раскосые темные глаза, обещающие страсть и погибель, четкая линия чувственного рта, чуть вздрагивающие в такт мелодии в многообещающей улыбке губы, так ждущие жаркого, до крови поцелуя, сильные руки, привыкшие к оружию, но куда охотнее дарящие ласки... безумные ласки...

- Пойду, принесу воды, - хрипло сказала я, поднимаясь, как только отзвучали последние такты мелодии. Музыка пробудила во мне странные чувства, неведомые прежде желания, они беспокоили меня, приводили в полное смятение. Мне хотелось побыть одной, разобраться в себе, понять, что происходит. А еще мне нужно было поговорить с Палладом. Немедленно. Прямо сейчас.

- Вы меня не проводите? - прямо спросила я мага, удивляясь, почему такая простая идея не пришла мне в голову раньше, - Уже стемнело.

Но ответить он не успел, а только чуть недоуменно вскинул на меня глаза. Похоже, мое поведение так сильно отличалось от обычного, что ставило его в тупик.

- Я провожу, - неожиданно подхватилась Шема, откладывая лютню и вставая, - Самое время проветриться.

Мне оставалось только уныло собрать баклаги для воды и поплестись к выходу.

Ручей протекал недалеко, нужно было только обойти скалу, за которой мы устроили лагерь, и спуститься по каменным уступам, напоминающим ступеньки. Идти приходилось осторожно - в полутьме, освещаемой лишь бледным светом крупных звезд, легко можно соскользнуть и упасть в расщелину, на дне которой бежал ручей, быстрый и полноводный по весне. Мелкие камешки хрустели под ногами и осыпались вниз сухим дождем.

Вода была чистой и ледяной. Я с удовольствием напилась, морщась от того, как от холода ломит зубы, прополоскала баклаги...

Шема молча стояла рядом, прислонившись спиной к большому валуну и наблюдая. С ней говорить мне не хотелось, я чувствовала ее скрытую враждебность, но она сама начала разговор.

- Паллад из тех, кто сам выбирает себе женщину, а не наоборот, - вдруг сказала она, даже не пряча насмешливости в голосе, - Заигрываниями его не возьмешь.

Ах, вот, значит, как было понято мое желание поговорить с ним наедине.

Я рассмеялась.

- А ты, похоже, уже пыталась и проиграла?

Шема одним коротким прыжком оказалась рядом, ее горящие темные глаза готовы были прожечь во мне дырку.

- Когда-то Паллад любил одну женщину, - вкрадчиво сказала она, а губы ее изогнулись в презрительной усмешке, - дочь одного знатного лорда. В ту пору они жили к югу от Заповедных гор и уж не знаю как это случилось, но Паллад и эта девица влюбились. Странная это была пара. Колдун Шолха, изгой, мерзавец в глазах людей, и высокородная леди, красивая, утонченная, богатая, совсем как ты. Что у них могло быть общего? - Шема насмешливо заглянула мне в глаза, но не дождалась, пока я первая отведу взгляд. Странное дело, наверное было холодно, ибо меня колотил озноб, - А потом об их связи узнал сам лорд. И девица оказалась перед выбором: долг или любовь. Она выбрала любовь, по крайней мере именно это она пообещала Палладу - вечную любовь, неразлучную любовь. И решилась бежать с возлюбленным. Не думай, леди, что для Паллада это был простой и легкий выбор. У нас нет семей, у нас нет долгих привязанностей вне Шолха. Есть только мимолетные связи, пустые и недолговечные, большего братство не одобряет. Полюбить кого-нибудь для колдуна Шолха означает одно - стать уязвимым и слабым, а мы не можем позволить себе слабину. Мы можем найти пару только среди себе подобных, но это союз равных. Сбежать с высокородной леди означало стать изгоем везде - среди обычных людей и в братстве. Но Паллад пошел на это, потому что верил и не мог предать любовь. А когда он пробрался на место их встречи, там ждала его обожаемая леди и люди ее отца. А еще собаки. Да, леди, его как зверя затравили собаками, а он был так потрясен предательством, что не мог даже защищаться. О, леди, если ты видела его обнаженным, то заметила эти самые следы любви... Не видела? А я - да. Его живот, руки и ноги в страшных шрамах. После той "любовной встречи" я нашла его едва живого, окровавленного, раздавленного, и выходила. Через несколько месяцев он ушел из Шолха, но клыки волкодавов навсегда отбили у него охоту связываться с высокородными леди. Такими, как ты. Ведь долг и честь рода у них превыше всего, не правда ли? Знаешь, что он сделал, прежде чем уйти? Он вернулся в замок своей леди и убил всех, кого встретил. Включая свою неверную красавицу и псов ее отца. Вот как Паллад лечит любовные раны. Зато теперь он предпочитает равных. Вроде меня. Вороны и лебеди летают в разных небесах, леди.

- Зачем ты рассказала мне это? - ровно спросила я.

- Так, - передернула плечами Шема, - Подумала, тебе интересно будет узнать о Палладе побольше.

Многозначительно рассмеявшись мне в лицо, она отодвинулась, с удовольствием потянулась, забрала часть заполненных водой баклаг и отошла, ни разу не обернувшись.

- Не интересно, совсем не интересно, - процедила я сквозь зубы. Меня совсем не заботят мужские утехи Паллада... Рука пошарила внизу, нащупала острый камешек, сильно сжала его в ладони, пока боль от впившейся резкой грани не стала ощутимой, и внезапно с силой метнула его в противоположную скалу. Отколовшийся от удара кусок известняка упал вниз, рассыпавшись мелкими камешками и наделав много шума. Из-за скалы послышался довольный смешок Шемы.

Я не осталась у ручья и сразу же пошла следом за Шемой, шаг мой был легок и тих, а потому мне не пришлось слишком таиться, когда я услышала впереди негромкий разговор - я и так была не слышна. И не видна. Ночная полутьма и тени, отбрасываемые скалами, скрыли меня. Оставалось только замереть, слушать и ошеломленно раскрывать рот.