Последний ключ

У Малых врат всегда было людно, шумно и грязно. Именно этим входом обычно пользовался простой люд, оттого извечная толчея, ругань, рев скота, скрип колес, коровьи лепешки и цепляющаяся за обувь разбросанная солома всегда были неизменным украшением Малых врат.

Малыми они назывались вовсе не из-за размеров - в этих воротах вполне могли разъехаться две груженые повозки, запряженные волами, но по сравнению с другими они и вправду выглядели скромно. Створки Южных врат достигали четырех человеческих ростов и были украшены тонкой резьбой - эти вратами обычно пользовались богатые караваны, идущие с юга; в Восточные врата, изукрашенные цветастыми изразцами, могла въехать в ряд дюжина всадников, не задевая друг друга; массивные Северные врата предварял мост, под которым могла укрыться от дождя не одна сотня человек... Малые врата не были ни красивыми, ни огромными. Они были удобными и стража здесь никогда не была особо придирчивой. Здесь простирался мир, которого я совсем не знала, потому как молодой дочери Надорра не полагалось сноситься с чернью. А теперь не узнавала даже то, что мельком увидела в своей прошлой безмятежной жизни.

Малые врата были заперты, караульные будки опустели, вездесущий ветер намел в щели между створками ворот горы сора. На Привратной площади, на которой обычно располагался самый шумный и развеселый городской рынок, кроме брошенных лотков и пары сломанных колес ничего не было. Зато на узких улочках, ведущих вглубь Заречных Гусок, ремесленного района Нижнего города, сновали толпы разного бедного люда: кто попрошайничал, кто сидел, приткнувшись к грязной стене, кто спешил по своим не очень удачным делам. Торговки не слишком спешили предлагать свой скудный товар, а покупатели не слишком хотели расставаться со своими скудными деньжатами. Вонь и грязь меня поразили, кое-где мостовые были выворочены, водостоки засорены и в них скапливались нечистоты. Здесь и раньше улицы не блистали чистотой, но такой разрухи не было никогда. В эти места редко заглядывали ренейды, а нынешних стражей из киттов ненавидели даже больше, чем завоевателей, оттого ни те, ни другие наводить здесь порядок не рисковали. В воздухе пахло нищетой, страхом и насилием. Блистательный поминутно хватался за рукоять ножа, спрятанного под туникой.

У входа в харчевню "Серебряная лапа" я остановилась, не в силах переступить порог. Пока мы с Крилом прошли несколько кварталов от Малых врат, мои скромные вещички ощупала не одна рука, прочность и добротность надетой на меня туники проверил не один палец. Я ловила на себе заинтересованные и жадные взгляды и непроизвольно прижималась к великану Крилу, один лишь вид которого спасал меня от вожделеющих и грязных лап голодных мужчин... Но войти в харчевню, насквозь провонявшую прокисшим вином и горелым мясом - это оказалось выше моих сил. Подступившая к горлу тошнота заставила меня отойти подальше. Найти человека Ктобу надо было, но как это сделать? Едва я делала шаг в сторону харчевни, как взбунтовавшийся желудок сразу же показывал, кто в доме хозяин.

- Я схожу, Надорра, - простодушно заявил Крил, искренне озабоченный моей дурнотой.

- Нет, Крил, Бесстыжий Крепс - ну и имечко! - ожидает женщину. Увидев тебя, он просто уйдет и мы его больше не найдем.

- Так давайте пошлем женщину, - пожал плечами Блистательный, - За одну монетку любая из тех дам на крыше голой станцует.

Крил не часто проявлял сообразительность, и я готова была расцеловать его за дельный совет!

На углу улицы и вправду стояли женщины, нарочито легкомысленный вид которых без лишних слов говорил о роде их занятий. Двое из них кокетничали с мужчиной, громко и визгливо смеясь, почувствовав наше внимание, одна из них обернулась и, накручивая на палец светлый локон, зазывно смотрела в глаза Крилу. Вторая рука красотки как бы между делом медленно и чувственно приподнимала многослойные юбки, обнажая ногу.

- Крил - ты умница, - пробормотала я, хватая отупленного видением гвардейца и таща прочь.

Я выбрала молодую женщину, катившую тележку с углем по узкому лабиринту улицы на верх. Она казалась изможденной, но не сдавшейся. Дорога давалась ей с трудом, однако она не останавливалась, внятно ругаясь себе под нос.

Мое предложение, как я и предполагала, она подняла на смех. Но глянув мне в глаза, сразу стала серьезной и злой:

- Там какой-то подвох?

- Насколько я знаю, нет, - пожала я плечами, - мне нужен тот человек, но я не хочу, чтобы кто-то видел, что я с ним встречаюсь. Если ты приведешь его сюда, я тебя отблагодарю.

- Деньги вперед, - тут же с вызовом сказала девица, тряхнув роскошной гривой черных волос. Женщина мне нравилась, такую не слишком испугаешь. Жизнь потрепала ее, однако не заставила опустить руки: темные круги под глазами она скрыть не могла, зато одежда ее, несмотря на уголь, была чиста и опрятна.

- Когда вернешься, получишь столько же.

Она ловко ухватила монету, пожала плечами, не раздумывая, бросила свою тележку и направилась в "Серебрянную лапу".

То, что случилось дальше, предположить я не могла. Или где-то в глубине души именно это и предположила? Не этого ли я подспудно боялась, оттого и не пошла в ту дрянную харчевню?

Не прошло и минуты, как девица вылетела из дверей, словно за ней гнались бешеные волки. За ней и вправду гнались - двое крепышей мгновенно сбили ее с ног, отчего женщина ударилась лицом о противоположную стену и ободрала себе щеку, повалили ее и скрутили сзади руки.

- Это не я! - истошно кричала она, - Это все она! Это она меня подослала так сказать!

Но ее не слушали - колено одного из здоровяков надавило ей на спину. Женщина захрипела и обмякла. Нападение никого не удивило и не возмутило. Но улица рядом с харчевней мгновенно опустела.

- Помоги ей, - не раздумывая, крикнула я и подтолкнула Крила вперед, - Спаси ее, а потом скрывайтесь. Слышишь? Спрячьтесь и не высовывайтесь!

- Что? Как? - растерявшийся Крил нехотя делал шаг за шагом и оглядывался, однако я с силой толкала его вперед, - А как же Вы, Надорра?

- Тише, глупец, - шикнула я, - Спрячь ее, слышишь? Я сама тебя найду! Иди же!

Крил послушно бросился вперед, а я тихо отступила назад. Гвардеец с размаху так толкнул одного из нападавших, что тот уткнулся носом в стену, беззвучно сполз по ней вниз и замер. Второй крепыш не успел и обернуться, как основательный удар в живот заставил его сложиться пополам. Маленький лысоватый человечек с надорванной губой, что суетился рядом с лежащей женщиной, успел только удивленно поднять голову, как пудовая лапища Крила смела его в сторону неприятельским тараном. Блистательный подхватил девушку на руки и помчался назад, не разбирая дороги и просто-напросто расталкивая тех, кто еще не успел убраться с его пути. Я быстро юркнула в какую-то полуоткрытую дверь и притихла.

Крил со своей ношей громко протопал мимо, затем растерянно остановился, покрутил головой, выискивая меня... Потопал дальше... Извини, дружище. Надеюсь, у тебя и у этой девушки все будет хорошо. Но сейчас ты мне не помощник.

- Чего-нибудь желаете, милая? - любезно осведомился скрипучий старческий голос сзади. Я обернулась. Я стояла в крохотной горшечной лавке, все полки которой были заставлены расписными глиняными чашами и чашками, кувшинами, мисками... Дела у горшечника, судя по всему, шли неважно, ибо полки ломились от товара, только его мало кто покупал.

Старик ждал. Его слезящиеся глаза в полутьме лавки подслеповато щурились, но на лице блуждала извиняющаяся улыбка.

- Можно я просто немного здесь побуду? Мне просто некуда пока идти, - негромко произнесла я и неожиданно для самой себя расплакалась.

Старика звали Мардосом. Он принес мне горячего травяного отвара, усадил в углу на перевернутый огромный горшок и присел рядом. Он не требовал объяснений, и я была за это благодарна - рассказывать о том, какую глупость я совершила, было выше моих сил.

Зачем же я так спешила в Шелвахару? За те дни, пока мы в горах дожидались Лиона, Ктобу так и не появился. Жив он или мертв, я не знала, как не знала и того, стоит ли напрасно терять время, ожидая от него вестей.