Вынужденный союз

Полина уже имела общее представление о Нике. Поговорила с его родными. Выслушала возмущённые вопли мелкой пигалицы-сестры. Попыталась что-то узнать у второй сестры, более спокойной и рассудительной. По ходу разговора стало понятно, что они обе о причинах таких поступков что-то подозревали. Но делиться информацией не спешили.

Родители вообще были не в курсе. Они большей частью занимались «беженцами» там у них оказалось много общих знакомых. Но когда узнали о случившемся, переживали очень сильно. Этим и надо будет давить Ника, когда придёт в себя и у них состоится серьёзный разговор. А пока оставалось только собирать крохи информации, чтобы понять причины таких безумных поступков.

Бинго! Первая непроизвольная реакция на услышанный вопрос, самая яркая у Виктора, чуть менее выраженная у Варписа, выдала обоих с головой. Как Полина и подозревала, Виктор знал. Не мог лучший друг не поделиться своими мыслями, замыслами и планами. Не мог.

Почему информацией владел Варпис, было непонятно. Значит, было что-то общее у Ника с Варписом. Минимум что-то они обсуждали.

Встретившись взглядами, все трое прекрасно всё поняли.

— Все свободны, — распустила она присутствующих на совещании, — а вас, Проныра и Варпис, я попрошу остаться!

***

В сознание я приходил медленно и многократно. Вот вроде бы какая-то серая муть заполняет восприятие, медленно, но явственно рождая в себе информационные якоря. Вот в памяти всплывает знание о том, что крупно схлестнулся с какой-то организованной бандой шургов, которые, в конце концов, меня достали. Вот, я вспоминаю ощущение сдавливаемых конечностей, грудной клетки и головы. Вот я вижу рывок сквозь безбрежное, пронизанное туманными нитями пространство.

И снова меня накрывает тьма. И снова медленно серая муть начинает заполнять восприятие…

Не знаю, с какого раза, но постепенно я начал запоминать предыдущие попытки прийти в себя. Почему-то ни с чем больше этот процесс не ассоциировался.

Я пытался прийти в себя.

После десятого рывка я уже чётко помнил, что последние осознанные действия, перед выключением, совершал в очень плохом состоянии. Практически, на рефлексах умирающего тела.

Но раз совершил, раз прихожу в себя — значит всё должно быть нормально. Что происходит, я не мог понять абсолютно. Но попытки прорваться — не бросал.

Сбившись со счёта попытке, наверное, на сотой, и ещё спустя неизвестное количество «сбросов», продолжая рваться на голом упрямстве, у меня появились первые ощущения «оттуда».

Медицинский бокс. Тело, восстановленное из фрагментов. Даже не восстановленное. Достроенное тупой, но исполнительной машиной до состояния, в котором оно должно пребывать. По мнению тупой, но исполнительной машины.

Вообще ничего не понимаю! Почему часть тела воспринимается нормально, а часть, причём большая, как посторонняя, мёртвая ткань? Почему я не могу зацепиться сознанием за него? Почему меня раз за разом упорно сбрасывает в серую муть? И почему я так злюсь на эту тупую и исполнительную машину?

Спустя ещё неизвестно сколько циклов, замедлившись максимально, чтобы успевать хоть немного что-то сделать, обдумать и воспринять, я ответил на часть заданных самим себе вопросов.

Причина — в заблокированном «Модуле контроля и дистанционной диагностики состояния аватара». Другого варианта я не видел.

Часть тканей была восстановлена по искажённому шаблону. Тому самому, который отправлялся шунтированным модулем. Шаблону, ещё и, возможно, повреждённому во время атаки шургов.

Злой умысел Контролёра тут был исключён. Если бы Контролёр хотел меня грохнуть — не было никакого смысла городить огород с восстановлением аватара.

Я ощущал, чтобы восстановиться — мне нужно вернуть фрагменты моего тела в исходное состояние, удалив всё постороннее, не дающее сознанию зацепиться за материальный носитель. А уже потом, постепенно, самостоятельно попытаться регенерировать. Или снять блокировку с модуля и, если Контролёр будет так добр ко мне такому, какой я есть, восстановить меня уже по новому шаблону.

Осталось придумать, как это сделать! И сделать!!!

***

Чтобы вернуться в мир живых у меня ушла неделя. Тонкости тайм-менеджмента внутри этой недели остались для меня тайной, я знал только, что на последний этап у меня ушло трое суток.

Контролёр вообще соображал быстро. Сопоставить возможности моего мобильного кармана с исчезающими частями моего тела прямо из медбокса, появляющимися через короткое время чуть в стороне, горкой, он смог буквально за час.

Исправив какие-то алгоритмы в своей «голове». Но сопоставил. Сообразил. Даже помог немного. Отключил систему внешнего управления медбокса и заблокировал восстановление убранного. Дать команду на удаление восстановленных частей аватара он не мог. Внутренние запреты.

Как только сознание смогло закрепиться в материальном носителе, сразу стало легче. Соображалка заработала нормально, врубился интерфейс, подлючились модули, находящиеся в зоне мобильного кармана. Медбокс, по запросу, обеспечил подачу строительного материала для клеток, и процесс регенерации пошёл шустрее.

Пока валялся и отращивал себе утерянное, довольно душевно пообщался с Контролёром.

Параноил я не совсем зря. Система контроля учитывала возможность взятия аватара под контроль сторонним разумом. И возможность перехода разумного в категорию условно-разумного и затем, в категорию «уничтожить как опасную, вышедшую из-под контроля боевую единицу».

С первым вариантом всё было просто и понятно. Возможность взятия под контроль взрослого аватара Королевой шургов не сбрасывалась со счетов, так как никаких адекватных испытаний платформы «аватара» нурны провести не успели, свалив все инструкции на ИИ. Но этот вариант в инструкции был прописан чётко и однозначно — наличие шуйрана в тканях аватара — является необходимым и достаточным условием для уничтожения вышедшего из-под управления разумного аватара. Противодействие — максимально быстрое уничтожение аватара, усиленный контроль при репликации. В случае подтверждения рецидива — окончательное уничтожение особи.

С переходами по категориям всё было сложнее и проще. Тут уже работала не биология аватара, а психика разумного. В детали Контролёр не вдавался, а я не настаивал, но в целом было понятно, что потеря разумным своей индивидуальности и изменения психического фона чётко фиксировалось оборудованием. Эталонные слепки были сделаны ещё на этапе предварительной подготовки, до первой активации землянином первого аватара. Паранойя же давала яркий всплеск этой самой индивидуальности, защищая меня даже от намёков на потерю статуса разумного. Кроме паранойи — ещё много других эмоций поддерживали нужные маркеры. Главное — не оскотиниться — и никаких рисков.

На этом мы эту тему и закрыли.

Изменения же внешнего вида и биологии аватара, а также функционала моего ЗК привела Контролёра в восторг, выдержать который стоило мне очень дорого. Собирающий информацию ИИ — это, я скажу, та ещё заноза. Методичная, многофакторная, ничего не забывающая, требующая практически безграничный объём исходных данных для бесконечного числа исследований.

Подключение к сети я посчитал возможностью избежать худшей участи. Контролёр казался мне в тот момент самым большим злом, сожравшим мне мозг. А тут вроде как дела клана, мне некогда с тобой экспериментировать. О, как наивен и недальновиден я был.

Успокоив родителей и сестёр тем, что я оклемался, и скоро буду здоров, я словил очень настойчивый запрос на приватный разговор от Пилы.

— Принимай запрос! — категорически подтвердила свой запрос Пила, вломившись в медицинский узел. Я всё ещё валялся в медбоксе, но моя «живая кровь» работала уже с конечностями, и мне оставалось совсем немного до «выписки». Пол дня буквально! На что я и попытался сослаться. Чуть не получил в глаз от разъярённой девушки. Прямо сквозь колпак медбокса. Пришлось запрос на приватный разговор принять.

— Скажи мне, Ник, — Пила устало разместилась на столе, рядом со мной, так, чтобы видеть моё лицо. И чтобы я видел её, — ты так хочешь сдохнуть?