Страница 19 из 22
В начале ноября в один из дней, кода радуга рождается от соития дождя с солнцем, Малика с ребятами увлеклась выкапыванием канала, соединяющего большую лужу с рукотворной заводью. Копала без лопатки, руками. Кирилл соорудил из веток веник и гнал воду из дождевого моря к узкому перешейку, наполняя водоём. Ребята суетились рядом, прокладывая новые каналы. Естественный наклон препятствовал затее Кирилла, и вода беспрестанно возвращалась обратно. Но у этой игры процесс явно довлел над результатом: ребята получали удовольствие от ковыряния в грязи.
Малика чертыхалась и заставляла активнее махать веником.
Кирилл со скрипом распрямился и предложил:
– Пацаны, пойдём за гаражи, отольём?
Малика замерла над грязевой кучей и поймала его коварный взгляд. Эта реплика звучала намеренно грубо, не характерно для воспитанного Кирилла. Он явно провоцировал её.
Она опустила взгляд и продолжила расширять канал, будто ничего на свете интересней этого не делала. Не глядя в сторону ребят, презрительно хмыкнула:
– Зачем в туалет толпой идти? Разве что писюнами мериться.
Те, кто уже успел встать, снова опустились рядом с лужей и закопались в грязь, оставив Кирилла в одиночестве.
Мальчик не стал настаивать, оценив изворотливость соседки.
Следующая возможность позлорадствовать представилась через неделю, когда во дворе устраивали очередные гонки на велосипедах.
Девочка, планирующая в будущем сделать из Кирюхи примерного мужа, во всеуслышание объявила, что наградой за победу будет её рука и сердце, а в довесок поцелуй в щечку. В тот день Малика впервые проиграла, хотя Кирилл намеренно сбил пару соперников, обеспечивая ей победу, и сам отстал, якобы соскочив ногой с педали.
Шутки и подстрекания Кирилла злили Малику с каждым днём всё больше. Мало того что сосед завладел Сенькой и Виталиком, теперь ещё позарился на новых друзей. В середине ноября терпению Малики пришёл конец. Ещё в школе она решила избавиться от докучливого присутствия Кирилла в новой компании. План изгнания пока ещё не оформился, но уже наливался грозовым возмездием.
По дороге домой она как обычно плелась за спинами соседа и Танечки, молча кипела, строя в мыслях злодейские проекты. Танечка трещала без умолку, а Кирилл витал в облаках, сочиняя очередное стихотворение, навеянное увиденной мельком Наташей. Пальцы некрепко держали блокнот, открытый на последней странице. Он иногда приостанавливался и записывал наиболее удачную мысль.
Малика ринулась вперёд и вырвала блокнот из руки соседа. Он не сразу понял, что произошло, его сознанием всецело завладела безуспешная попытка срифмовать «красотку» хоть с чем-нибудь кроме «селёдки».
Малика замерла в нескольких шагах и беззастенчиво пролистала страницы, выискивая наиболее откровенные фразы. Глаз зацепился за недавние ещё корявые рифмы, не оформленные в полноценное стихотворение. Глядя прямо в растерянное лицо Кирилла, она продекламировала:
Наташа, ты моя любовь,
Когда тебя увижу вновь.
Ты сердце моё забрала,
Но холодна со мной была.
Кирилл скинул оцепенение и кинулся к Малике, но она ловко увернулась, подняв руку с блокнотом выше. Танечка стояла немного в стороне и с интересом наблюдала, как разыгрывается драма.
Малика отскочила в сторону и снова прочла:
Ты во сне ко мне приходишь,
Своею красотой изводишь…
Кирилл не дал дочитать четверостишие, кинувшись на злодейку, беззастенчиво и ехидно озвучившую его первую робкую влюблённость.
– Сейчас же отдай!
Малика брезгливо взялась за край блокнота двумя пальцами и подняла над лужей.
– Место твоим писулькам в грязи.
Кирилл дёрнулся вперёд, но, увидев, в какой опасности от забвения его творчество, замер на одной ноге.
– Отдай, пожалуйста.
– Отдам, если перестанешь ходить к моим друзьям, – озвучила ультиматум Малика и встряхнула блокнотом.
Кирилл, не раздумывая, кивнул.
– Хорошо, только отдай.
Малика не ожидала, что он так быстро уступит и, желая помучить, снова помахала блокнотом в опасной близости от грязной лужи. Бросать туда стихи она не планировала, листочки выскользнули из пальцев случайно. Размахивая белыми страницами, словно подбитыми крыльями, блокнот плюхнулся в воду. На строчках о любви появились грязные разводы. Малика уже сама хотела кинуться за тонущим блокнотом, но Кирилл не планировал его спасать, он жаждал мести.
Сбив Малику с ног, он повалил её на мокрую после дождя дорогу и только потом осознал, что начал драку. Девочка вскочила одним движением, взбешённая не столько внезапным нападением, сколько своей неустойчивостью. Первый же её удар попал в цель, Кирилл, потрясённый собственным поступком, растерялся и пропустил хук слева. Пошатнувшись, он успел уйти от следующего удара и сам ринулся в нападение. Эта драка уже не выглядела как склока двух разобиженных детей. Тренеры были бы довольны своими подопечными: большую часть ударов им удавалось отразить или ловко увернуться. А те, что достигали своей цели, оставляли ощутимые синяки. Танечка бегала вокруг драчунов, но разнимать не пыталась, слишком велика была вероятность заполучить от Малики якобы случайную оплеуху.
Первым опомнился Кирилл, свалив соперницу подсечкой, он отступил, разведя руки в примирительном жесте.
– Хватит, Кирюха. Это глупо.
Он протянул руку, предлагая подняться. Колючка взялась за ладонь, но вместо того чтобы встать, дёрнула соперника на себя и, схватив за воротник, макнула лицом в лужу. Кирилл успел глотнуть грязной воды, прежде чем выкрутился из цепкой хватки. Шов на воротнике треснул, подарив ему простор для манёвра.
Малика вскочила на ноги и оглядела одежду в поисках повреждений, которые не скрыть от отца и не восстановить. Выглядела она, как пугало, но зашивать, кажется, ничего не придётся. Кирилл же поплатился воротником на новенькой куртке и рваной дыркой на колене.
– Ненавижу тебя! – в сердцах выкрикнула она и побежала домой, чтобы успеть постирать вещи до прихода отца.
Уже вдогонку ей полетели слова:
– Я тебя больше ненавижу!
Стирать пришлось всё, даже шапку. Малика понимала, что отец в любом случае заметит следы драки на лице, но она уже заготовила правдоподобную версию о спарринге на тренировке, а вот испорченные вещи могли его по-настоящему разозлить. Уже покончив со стиркой, Малика осознала, что наказание сегодня её в любом случае найдёт. Она порвала куртку и брюки соседу, как только его мама или бабушка явятся с работы, придётся ей предстать перед сердитым взором Профессора и Вероники Петровны.
По подсчётам Малики уже несколько часов, как его женщины вернулись домой, а значит не заметить следы битвы на лице и одежде они не могли. Но в дверь никто не звонил и не спешил требовать с соседки возмещения за ущерб и прощения за побои.
Кирилл вернулся домой следом за Маликой. Сначала устроил на тёплой батарее блокнот и только потом принялся за вещи. Аккуратно пришил на место воротник, а на брюки заплатку. С воротником вышло почти идеально, разрыв пришелся на шов и новые более крупные стежки почти не бросались в глаза. С брюками вышло похуже. Заплатка из прошлогодних штанов немного отличалась по цвету, и стежки ложились не так ровно. К приходу мамы он успел застирать вещи и даже припудрил синяк на скуле. Василиса Максимовна с одного взгляда поняла, что её сын поучаствовал в драке, и даже догадалась с кем, но сам Кирилл отрицал причастность Малики, настаивая на версии с хулиганами.
Малика до поздней ночи ожидала наказания, но никто так и не явился её судить. Сначала она обрадовалась, но потом её настигло неизведанное ранее чувство стыда: вина за злой поступок легла тяжёлой ношей, не дав насладиться бегством от расплаты. Малика решила сама себя наказать и в той же ночью приняла решение никогда не ходить в новый двор. Кирилл тоже перестал там появляться – сдержал обещание. У него иногда прорывалось прозвище «Кирюха», но он тут же одёргивал себя, злясь на докучливые воспоминания о недолгой и поверхностной, но всё же дружбе с колючей соседкой.