Екатерина. Цена слова

Повисает еще одна пауза. Видимо, мне предлагают возможность высказаться по поводу услышанного, но я ее игнорирую.

— Обстоятельства сложились таким образом, что я имею возможность помогать носителям. Люди, подобные мне, называют себя коллекционерами. Наша задача заключается в поиске одаренных и создании безопасной среды для их существования. Во-первых, мы организовываем предприятия с весьма неплохими условиями для работы. Со стороны эти проекты зачастую кажутся совершенно фантастическими. Ярким примером служит магазин Василия. Это дело моего друга постоянно находится на грани банкротства.

— Вы имеете в виду Василия Алексеевича?

Лицо шефа озаряется улыбкой. Еще бы! Наконец-то я проявила интерес к его рассказу!

— Да, — охотно подтверждает он. — Вы же умная молодая женщина и понимаете, что таких окладов в книжном магазине просто быть не может.

— Меня это никогда не смущало, — задумчиво склоняю голову к плечу. — Если человек платит деньги, значит, он может себе это позволить. Я думала, книжный у Василия Алексеевича что-то вроде… хобби.

— В некотором смысле вы правы, но, пожалуй, вернемся к коллекционерам. Для нас самой надежной охраной являются мастера щитов. Их мы тоже берем под свое крыло. Порой они открыто выполняют свои функции, как Иван, к примеру. Иногда являются рядовыми сотрудниками, как Наташа и Саша, ваши бывшие коллеги.

До меня с опозданием доходит одна мысль…

— Вы хотите сказать, что все девушки в магазине и здесь, у вас…

— Разумеется, — Геннадий Ефимович подтверждает мою догадку, не дослушав ее до конца.

— И… Велислава?

— Да. — Мужчина кивает головой. Его лицо приобретает скорбное выражение. — У этой девушки был очень редкий дар и очень ценный. После ее гибели Инночка долго себя корила за то, что поспособствовала знакомству вашей подруги с Давидом Розманом. Так сильно моя знакомая еще никогда не ошибалась!

— По-моему, Давид отличный парень, — возражаю я, и дабы не показаться голословной, привожу пример, — однажды он и мне помог. Причем совершенно бескорыстно, я даже его ни о чем не просила.

Геннадий Ефимович поправляет очки.

— Девушка в беде! Какой мельв пройдет мимо. Только помог, но, вероятнее всего, лишь потому, что встретил вас до инициации и не разглядел дар. В противном случае… сами понимаете, ничего хорошего вас бы не ждало.

Сердце колотиться где-то в горле. Я делаю еще один глоток чая.

— Мы и вас чуть было не потеряли.

Кажется, начальник решил меня добить!

— Меня?! — не скрываю удивления.

— Да. Ваш роман со Станиславом… — Мужчина замолкает и неодобрительно качает головой. — Дело в том, что все члены клуба «Инферно» имели связь с демонами. Более того, этот клуб ими и был организован.

— Но от меня-то им, что было нужно?

— От вас — ничего. Произошла ошибка, случайность, назовите, как хотите. — Геннадий Ефимович разводит руками. — Полтора года назад члены клуба по приказу демонов активно искали прорицателя. Станислав увидел вас вместе с Велиславой и принял желаемое за действительное. Он решил заняться той девушкой, которая приглянулась ему больше, и приложил слишком много усилий. Эти его старания могли, в конечном счете, весьма пагубно сказаться на вашей психике. Если бы вы остались с этим молодым человеком еще на какое-то время, то он бы понял, что вы не пустышка, а знающая слова, тогда бы ваша участь была еще печальнее.

Вот тут я понимаю — изображать полнейшее неведение выше моих сил.

— Хорошо. Вы говорите, будто знаете, где я провела последнее время. Поделитесь своими соображениями, будьте любезны, — прилагаю максимум усилий, чтобы мой голос не звучал слишком резко.

— В мире демонов, — спокойно сообщает Геннадий Ефимович.

— Отлично. Только что, вы сказали, узнай демоны о моем даре, мне бы не поздоровилось, но… я побывала у них в гостях и вот сижу перед вами. Имеет место некоторая логическая неувязка, разве нет?

— Возможно, существуют определенные обстоятельства, о которых нам неизвестно.

— Кому это «нам»?

— «Коллекционерам» и тем, кто им помогает, — шеф весьма расплывчато обозначает круг неизвестных лиц.

— Надеюсь, вы не ждете от меня пояснений по этим обстоятельствам?

— Было бы прекрасно их получить, но мне кажется, вы к откровенности не расположены.

— Вы правы, — роняю сухо.

Геннадий Ефимович долго смотрит на меня поверх очков.

— Екатерина, я искренне не понимаю, чем вызван столь бурный эмоциональный всплеск.

— Когда Вела заболела, Давид ей помог. Когда Стас начал меня преследовать, Давид попросил его больше меня не беспокоить, и тот послушался.

— Понятно, — мужчина вздыхает, — знаете, мельвы не плохие, скорее наоборот. Они… просто делают то, что считают нужным и правильным.

Что ж, как сказал Геннадий Ефимович, «понятно». Придти к единодушному решению в вопросе о мотивах Давида мы с шефом не сможем.

— Значит, вы вмешиваетесь в личную жизнь носителей? — Эта тема тоже небезынтересна для меня.

Начальник вскидывает руки в защитном жесте.

— Исключительно ради их пользы и безопасности! — горячо уверяет он. — Мы знакомим носителей со щитами или теми, кто сможет о них позаботиться.

Тут же вспоминается Полиночка. Надо полагать, ее счастливое замужество тоже было спланировано.

— А что же мне никого не предлагали? — усмехаюсь я.

Геннадий Ефимович выглядит смущенным.

— Вообще-то, я надеялся на то, что вас заинтересует Иван. Ваша первая реакция на него показалась весьма воодушевляющей, но… — Он опять разводит руками. — На мой взгляд, пора перейти к вашей проблеме.

— Проблеме? — я удивленно поднимаю брови.

— Простите, но ваше теперешнее положение я не могу воспринимать иначе, поскольку гораздо больше вашего осведомлен о тех трудностях, с которыми вам предстоит столкнуться.

— Просветите меня, пожалуйста, — прошу немного насмешливо.

— Непременно. — Шеф кивает с вполне серьезной миной. — Причина моего беспокойства за вас кроется в том, что люди и демоны, несмотря на кажущуюся схожесть, все же разные виды. У вас уже появились проблемы со сном. Вызваны они тем, что в мире демонов продолжительность суток иная. Токсикоз во время беременности может перерасти в пищевую аллергию. Кстати, я бы не советовал вам пользоваться косметикой и прочими средствами, скажем так, излишне химическими.

— Тоже есть риск возникновения аллергии?

— В том числе. Но главное — демоны химию плохо переносят. Мельвы, как ни странно в этом очень на них похожи.

До мельвов мне дела нет, но сразу вспоминается, как Лис не спешил меня целовать, пока я не смыла макияж.

— Плод влияет на мать с самых ранних сроков. Я имею в виду, это влияние весьма заметно. Оно проявляется в поведении, в возникновении неких способностей.

— Под способностями вы подразумеваете дар?

— Именно его. Возможно, даже не один. И я бы на вашем месте не относился так легко к новости о врожденном даре. Сами вы не сможете научить младенца им управлять.

— Что-нибудь еще?

— В семидесяти процентах случаев женщины не могут выносить ребенка. А после родов выживает лишь семь процентов детей. А выжившие… им не подходит наша медицина, они развиваются иначе… Мне продолжать?

— Откуда вам все это известно?

— Записи, книги, дневники… Источников много, нужно только знать, где их искать.

— И что же мне мешает с ними ознакомиться и спланировать свои действия? У меня в запасе как минимум восемь месяцев.

— Последний случай, подобный вашему, датируется одна тысяча восемьсот третьим годом. Мир несколько изменился. Чтобы скрыть странности такого ребенка понадобятся изрядные финансовые вложения.

— Финансы это не проблема, это траты. Нужно лишь найти подходящий вариант дохода. — Отставляю чашку в сторону и встаю. — Спасибо за чай и за беседу.

— Перед уходом домой зайдите сюда, — советует мужчина. — Я подготовлю для вас литературу.

— Так быстро? — удивляюсь его оперативности.