Далия. Проклятая мечтой

Живо представляю ситуацию, к которой он готовился: я в слезах бегаю от него по всей гостиной. Невеселая картина.

— Мне кажется, мой вариант лучше.

— Несомненно! — заверяет меня Эмиль.

Я опять переключаюсь на снежинки за окном.

— Ты будешь пить остывшее молоко, или послать за новым? — он переводит разговор в более приземленную плоскость.

— Буду. Остывшее даже вкуснее. А вот ванну придется, наверное, набирать снова.

— Тогда пей, а я займусь ванной.

— Эм… Хорошо. — Я в легком замешательстве от услышанного предложения. Порой перепады в его настроении порядком выбивают меня из колеи.

Отражение эльфа пропадает со стекла.

— Я даже пожертвую для тебя солью из своих запасов, если хочешь, — доносится уже от двери в коридор.

— Хочу…

Я разворачиваюсь и следую за Эмилем. Еще я хочу посмотреть на редкое зрелище — глава императорской охранки за домашними делами. Это желание так велико, что про молоко вспоминаю уже на пороге ванной. Приходится возвращаться.

Стою возле двери, мелкими глотками пью свое успокоительное и любуюсь видом одомашненного герцога без сюртука, жилета и шейного платка. Кто бы мог подумать, но в рубашке — это совсем другая личность! И еще волосы от влаги начинают выбиваться из прически.

— Ты будешь ужинать? — интересуется Эмиль, не отвлекаясь от воды. Не такое уж это занимательное зрелище, но после добавления соли и пены пропустить момент, когда густая кремовая шапка полезет через бортики очень просто — средства он явно не пожалел.

— Нет. После того, как приму ванну, сразу лягу спать.

— Жаль. Я тут поймал себя на мысли, что если рядом за столом кто-то есть, такое банальное событие как прием пищи проходит гораздо веселее. Или это зависит от сотрапезника, как думаешь?

Я думаю, что он шутит, поэтому улыбаюсь и задаю свой собственный вопрос:

— А ты чем займешься? Взял работу на дом, чтобы доделать то, что не успел в отделе?

— Нет, никаких документов я с собой не брал. Наверное, почитаю ту книгу, которую тебе рекомендовал, раз она сегодня свободна.

— И как же ты собираешься наверстать упущенное на службе?

Мужчина пожимает плечами:

— Отменю две встречи, запланированные на завтра. Одному графу не помешает понервничать подольше, а то постоянно ходит на встречи со мной, обвесившись экранирующими амулетами, мне приходится через них пробиваться. Самое интересное, встречи он назначает по собственной инициативе, а собирается как на допрос.

— Вот что значит репутация! — не могу удержаться и не вставить комментарий. Ситуация из ряда: сначала сказала, потом подумала, но Эмиль не обижается. Напротив, он с улыбкой продолжает делиться своими проблемами:

— Второй — мой подчиненный. Тот никогда не успевает к сроку подготовить отчет, поэтому пара-тройка дней для него лишней не будет.

— Так вот оказывается, какие трудности бывают у грозы эльфийского мира! — вновь усмехаюсь я. Что-то меня несет, не от молока же с медом! Наверное, это стресс выходит, Вела о таком рассказывала.

— Смейся-смейся!

— По-моему, именно это я и делаю. Ах! Если бы они только знали, какая очаровательная привычка водится за тем, кто наводит на них страх и ужас!

— Это ты о чем? — настораживается Эмиль.

— Я о твоей манере накрываться по утрам одеялом с головой.

Мужчина изо всех сил старается сохранить серьезное лицо, но, в конце концов, не выдерживает — смеется, качая головой.

— Несколько раз я в сердцах ругал твоего брата за блоки, которые он понаставил в твоем сознании, но вот сейчас я понимаю, какой он молодец.

Эмиль закрывает кран и встает, забирая с бортика баночку с солью.

— Леди, ваша ванна готова, прошу! — он делает приглашающий жест в сторону бассейна и склоняет голову.

— Благодарю вас, ваша светлость, — Отвечаю церемонно, а когда он проходит мимо, протягиваю пустой стакан. — Забери с собой это, пожалуйста.

— Дожил, — притворно ворчит Эмиль, но стакан из моих рук принимает.

— Это была твоя идея с дружбой. А дружба — это взаимопомощь, — посмеиваясь, напоминаю я.

— К вопросу о взаимопомощи: твои вещи из библиотеки уже доставили.

Очаровательно!

В отделе сегодня полная неразбериха. Найти подходящего сотрудника к нам дело не минутное, поэтому господин Глорий и Астен поделили работу, которой занимался Ий. Меня о помощи никто не просит. Со мной все вежливы, но лишний раз боятся обратиться и в целом относятся так, будто я тяжело больна. Это странно. Я не трачу время на попытки убедить коллег в своем нормальном состоянии, вряд ли к моим уверениям кто-нибудь отнесется серьезно. Вместо ненужных разговоров занимаюсь текущими делами. Поскольку их не так уж много, большую часть времени я посвящаю размышлениям о некоторых вещах, ставших актуальными после вчерашней выходки Ия.

Непродолжительные раздумья приводят меня к следующему выводу: о произошедшем инциденте молчать не стоит. Несомненно, Давиду эльфы все сообщат, но будет лучше, если я тоже поделюсь своей версией случившегося. По пути до дома Эмиля попрошу водителя заехать на почту, потому что письмо, в котором я эту версию изложила, уже готово. На его составление я потратила времени намного больше, чем планировала. Писала достаточно подробно, чтобы братец не подумал, будто я что-то утаиваю. Постаралась избегать особо эмоциональных выражений и добавила комментарий Эмиля о том, насколько легко, на его взгляд, я пережила это неприятное приключение. В завершении даже покаялась в пренебрежении к дельным советам и пообещала, больше так не поступать. Прежде чем запечатать конверт, несколько раз перечитала текст. Глупо надеяться на спокойное отношение Давида к этой новости, но для меня важно, чтобы при следующей встрече он не стал копаться в моих воспоминаниях.

Идея написать письмо кажется мне весьма удачной со всех сторон, но вот что делать с другими мыслями, поселившимися в моей бедной голове после разговора с Эмилем, я не знаю. Я часто обвиняла Велу в недоверии к Давиду и в подозрениях о превышении полномочий, а оказалось, мой брат беззастенчиво залезал мне в голову и ставил какие-то блоки. С одной стороны, я могу его понять — у меня же нет собственной защиты как у Велы. Конечно, я особо не интересуюсь делами Давида, да и он сам не очень откровенничает на эту тему, но все же! Если кому-нибудь что-нибудь понадобится выяснить у меня, самостоятельно я не смогу этому воспрепятствовать. С другой стороны, я только вчера задумалась, насколько широкий простор предоставлен брату в рамках "профессиональной этики". Всегда думала о его кодексе, как о неком ограничении, а все оказалось наоборот. Кроме того, уже лежа в постели, я пыталась разобраться в мотивах Ия. Невозможно представить, чтобы в Ямеле мужчина силой пытался навязать свое желание женщине. Это нонсенс! Также я пыталась понять оценку действий бывшего коллеги Эмилем. Он, конечно, свою точку зрения доступно и понятно изложил, но все равно это не укладывается ни в какие нормы морали мельвов. В голове постоянно вертелись слова Астен о лицемерии, от себя я добавила "практичность" и "прагматизм". Вспомнила, как Эмиль говорил, что мельвы лучше людей и эльфов. Я была уже готова согласиться с этим утверждением, ведь мы даже преступников, какими бы они ни были, не убиваем. Это же гуманно… И на этом этапе рассуждений произошел неприятный казус. Преступники не мертвы, но и жизнью состояние просветления назвать трудно. Можно сколько угодно твердить, о том, что полное слияние с окружающим миром — высшая цель, но вряд ли кто-нибудь согласиться на подобное существование добровольно. Об этом никто не говорит, и, как показывает личный опыт, об этом никто из простых обывателей Ямеля даже не думает. Так какие я слова вспоминала? Лицемерие, прагматизм и практичность… Те, кто наделен даром об этом все же размышляют. Теория меньшего зла — беседы на данную тему Давид и Сорад всегда прерывали при моем появлении. Я не знаю, к каким выводам они приходили, обсуждая данный предмет, но теперь мне понятно, почему после каждого задания, Давид неделями пропадал на побережье. Выходит, принять свой дар и простить себя задачи не из легких. Хорошо, что Вела поняла его проблему с самого начала. Именно поэтому, когда речь заходила о преступлениях и наказаниях, она всегда старалась сменить предмет обсуждения. Раньше я считала, что подруга просто не хочет спорить, доказывать свою точку зрения, и только вчера я поняла причину такого поведения. Она не хотела разрушать иллюзию прекрасного мира, в котором я жила…