Невиновный клиент (ЛП)

Администрация перевела Сару в изолятор на случай, если станет известно, что она донесла на Энджел. Содержание арестованного под стражей для обеспечения его безопасности было похоже на тюрьму строго режима. Заключенные были там полностью изолированы. Это безжалостное, мучительное и жалкое существование.

Адвокаты, желающие встретиться со своими клиентами-заключенными в этой секции, должны были спрашивать разрешения у надзирателей. Охрана не приводила заключенных в комнату для адвокатов, потому что по пути они могли встретить других заключенных. Мне потребовался почти час, чтобы увидеть Сару. Надзиратели знали, что она выступала свидетелем против моей клиентки, и не хотели, чтобы я разговаривал с ней. Но, как адвокат, я имел такое же право, как и полиция, допрашивать свидетелей, в том числе главных, поэтому я не позволил бы им помешать мне. Они пытались связаться с Диконом Бейкером по телефону, но лишь услышали, что в настоящее время он «недоступен». Фрэнки Мартин взял выходной и где-то рыбачил. Наконец, после того как я пригрозил притащить их к ближайшему судье, они отступили.

Надзиратель, который открыл дверь в камеру Сары, вошел и объявил, что ей не обязательно говорить со мной, если она этого не хочет. Верная себе, она велела ему не лезть не в свое дело.

Он запер дверь, и я слышал, как он шел по коридору. Камера была совсем крохотной, около трех метров, и выкрашенная в темно-серый цвет. В ней имелась платформа из нержавеющей стали, покрытая тонким матрасом, раковина и туалет из того же материала. Вот и все. Там не было ни телевизора, ни радио, ни того, на чем можно писать или читать, абсолютно ничего, чтобы отвлечь или занять сознание. Сара босиком и в оранжевом измятом тюремном комбинезоне сидела в углу за раковиной, прижимая колени к груди.

— Так вот как они относятся к ключевому свидетелю по делу об убийстве, — начал я. — Интересно, куда они помещают людей, которые им не нравятся.

Она закрыла лицо руками, и я подошел к ней. Опустившись на колени, я положил ладони на ее плечи. К моему удивлению, она не вздрогнула и не отстранилась.

— Тебе не нужно говорить, если не хочешь, — сказал я осторожно, — но прошлой ночью я понял кое-что, чем хотел бы поделиться с тобой. Я хочу извиниться.

Я почувствовал, как мои глаза наполняются слезами, и напрягся, чтобы взять свои эмоции под контроль. Я не знаю почему, но даже в моих попытках поднять шоры и честно взглянуть на то, что произошло между нами, я чувствовал необходимость поддерживать свой стоический образ.

— Сара, прости, что подвел тебя. Прости, что не остановил его. Извини, что не защитил тебя. Я должен был убить этого ублюдка.

Как и с Кэролайн прошлой ночью, когда поделился с ней своей болью, моя защита рухнула, и слезы потекли по щекам.

— Пожалуйста, Сара. Я был таким маленьким. Я не знал, что делать. Пожалуйста, прости меня.

Она тоже заплакала, и я обнял ее за плечи.

— Если бы мог, я бы вытащил тебя из той комнаты, я бы сделал это тот час, но мы оба знаем, что теперь не могу. Единственное, что я способен сделать, это сказать тебе, как мне жаль, и что я люблю тебя. Я всегда любил и буду любить тебя.

— Джоуи, ты был очень мал, — произнесла она сдавленным голосом. — Мы оба были слишком малы.

Она подняла голову и обняла меня за шею. Нереальный момент, минуты отчаяния и честности — и больше, по крайней мере, так я надеялся, — любви. Я не помнил, когда в последний раз обнимал Сару, и мне было очень приятно сидеть на корточках на бетонном полу и чувствовать ее дыхание на своей шее. Мы молчали пару минут, и оба были смущены этим редким всплеском любви.

Наконец она заговорила

— Джоуи, ты сломаешь мне шею.

— Прости.

Иногда забываю о своем размере. Я отпустил ее и отошел.

— Мне нужно вставать. Этот бетон убивает мои колени

Я сел на край ее койки, и она присела рядом. Мы говорили около часа. Сначала разговор был медленным и натянутым, но вскоре она рассказала мне, как мучилась, и как наркотики были единственным, что давало ей облегчение, хотя и на короткое время. Мы беседовали о том, как росли без отца, о маме и о том, как сильно она волновалась за нас. В итоге мы добрались до будущего, до ближайшего будущего, и до того, что оно значило для Сары.

— Итак, какое у тебя соглашение с окружным прокурором? — спросил я.

Она настороженно посмотрела на меня.

— Ты поэтому пришел?

— Пожалуйста, не говори так. Ты знаешь, почему я пришел. Но это то, с чем нам предстоит иметь дело.

— Я согласилась дать правдивые показания в обмен на немедленное освобождение и условный срок.

— У тебя они в письменном виде?

— Черт, да.

Она залезла под матрас и вытащила конверт. Внутри было соглашение, подписанное Сарой, Диконом Бейкером и судьей Глассом. Сара обязалась предоставить «правдивые показания» в суде по делу «Штата Теннесси против Энджел Кристиан», и после того, как она это сделает, ее должны немедленно освободить.

— Какими будут твои правдивые показания? — спросил я.

Она одарила меня озорной ухмылкой, которой я не видел уже тридцать лет.

— Ты убедишься, что я получу свою сделку??

Я улыбнулся в ответ

— Можешь на это рассчитывать.

31 июля

14.00

К девяти часам утра понедельника результаты по вещественным доказательствам, обнаруженным в машине Эрлин Барлоу, так и не были получены из лаборатории ТБР, и судья Грин возобновил судебное разбирательство. В течение недели я потратил много времени, тщательно объясняя все Энджел. Она знала, что не может встать на трибуну и солгать. Она осознала, что я не могу использовать доктора в качестве свидетеля защиты и понимала риски. Внимательно выслушав все, что я должен был сказать, и, без сомнения, с некоторой помощью Эрлин, она согласилась.

Фрэнк Мартин старался изо всех сил, но у него не было ни орудия преступления, ни ясного мотива, ни очевидцев. Он вызвал Ландерса для дачи показаний, чтобы описать место преступления и объяснить ход расследования, но в ходе перекрестного допроса мне удалось ясно показать, как Тестер сначала пил пиво в «Пурпурной свинье», а затем отправился тратить церковные деньги в стриптиз-клуб. В довершение всего, я указал на тот факт, что Тестер настолько потерял контроль, что потратил все деньги, и в полночь ему даже пришлось снимать их в банкомате.

Судмедэксперт сообщил, что Тестер умер от потери крови в результате многочисленных колотых ран, но на допросе ей также пришлось признать, что уровень алкоголя в его крови был чрезвычайно высоким. Она попыталась помочь обвинению, указав, что Тестер принял наркотик, используемый для изнасилования, но не смогла объяснить, как он попал в его организм.

Один из специалистов лаборатории ТБР рассказал присяжным о волосах, обнаруженных на рубашке Тестера, и объяснил им процессы распознавания ДНК. Во время допроса ему пришлось признать, что эти два волоска могли попасть от Энджел к нему в клубе.

Пожилая женщина по имени Ина Мэй рассказала присяжным, как наутро после убийства ее кошка обнаружила пенис Тестера. Ее показания спровоцировали кратковременную вспышку легкомыслия в этом серьезном процессе.

Фрэнки оставил Сару напоследок. Лучше бы он стразу повесился.

— Мэм, назовите свои имя для протокола, — начал он.

— Меня зовут Сара Диллард.

На ней была оранжевая роба, наручники и кандалы. Она казалась нервной, но решительной.

— А где вы живете, Мисс Диллард?

— В следственном изоляторе округа Вашингтон.

— Так вы заключенная?

— Да, меня обвинили в краже.

— Вы знаете обвиняемую, мисс Диллард?

Сара посмотрела на Энджел и кивнула.

— Она из моего тюремного блока.

— Вы также являетесь сестрой ее адвоката, не так ли?

— Да.

— И вы связались с офисом окружного прокурора, чтобы сообщить, что у вас имеется информация о подсудимой, которая может иметь важное значение для этого дела?

— Нет.