Продавец шаурмы

Высоцкий опять походу в монстра превращается. С ужасом отмечаю, как его небесно-голубые глаза мгновенно чёрной дымкой обволакиваются, тем самым, порождая во мне нереальный страх и подчинение.

Неосознанно приоткрываю рот ощущая, как его тёплые пальцы как бы невзначай касаются моих обезвоженных губ, от чего сердце в груди словно взрывается подобно мгновенно действующему снаряду.

И вдруг, лицо спортсмена освежается лёгкой улыбочкой. Улыбкой, в которой нет ни капельки злорадства, бездушия, надменности, а присутствует лишь искреннее умиление.

Дальше всё происходит слишком быстро. Его крепкие руки падают мне на талию, приобнимают и отрывают от стола. Только и успеваю обхватить Высоцкого за шею, чтобы равновесие не потерять.

— Такая лёгкая… Ты вообще ешь что-нибудь? Или энергией солнца питаешься?

А вот и долгожданные упрёки в мой огород посыпались. Уже заскучала без издёвок.

— Что за глупый вопрос? Ем конечно. Просто я вегетарианка, — не замечаю, как неосознанно утыкаюсь носом в его крепкое широкое плечо, постепенно погружаясь в расслабленное состояние, сравнимое с действием мощного наркоза.

— Ах-ха! Сумасшедшая! — похоже, Макс несет меня в спальню, — Поэтому-то и хилая такая!

Кажется, силы совсем уже покинули моё прилично настрадавшееся за этот чокнутый вечер тело, раз я ничегошеньки не смогла съязвить в ответ на очередные дерзкие шуточки со стороны любимого дьяволёнка, а просто погрузилась в крепкий сон.

Под утро, меня разбудило чьё-то осторожное прикосновение, ощущаемое в области лба. Сладко потянувшись, приоткрываю глаза и осматриваюсь. А первое что вижу — большие бездонные глаза, искрящиеся словно два граненных редких алмаза, с явным волнением смотрящие точно на меня.

— Как самочувствие? — Максим сладко промурлыкал, продолжая как-то по-особому, нежно гладить мой лоб, который кажется слегка покрылся влажными капельками холодного пота.

— Прекрасное… — наверно меня кто-то невидимый заставил сказать эдакое слащавое словечко.

Какова!!! Мария! Вроде бы ты головой не билась! Чего смазливишь?

Неожиданно, я увидела невероятно чувственную улыбку, мгновенно расплывшуюся на лице наклонившегося надо мной смотрителя (в данном случае сиделки), от чего, ультрочувствительные щёки моментально вспыхнули красным пламенем смущения.

— Это радует… — улыбка стала ещё шире и меня будто ослепило. Такие идеально белые зубы я видела только в рекламе зубной пасты. И то, походу, смонтированной спецэффектами.

С невероятным усилием пытаюсь оторваться от настоящего идеала мужской красоты, дабы оценить общую обстановку. Осмотревшись, внезапно понимаю, что опять-таки нахожусь в спальне хозяина этого дома. И снова валяюсь в его же мягонькой кроватке, а за окошком в этот момент, светит ясное солнышко, да надоедливые птички во всю горланят.

— Уже утро что ли? — приподнимаюсь на локтях, но Высоцкий, одним мягким толчком снова укладывает обратно на подушку.

— Нет. Обед вообще-то, — делает ироничную паузу, продолжая пожирать мою стеснительную особу подозрительно влюбчивым взглядом, от чего ещё больше вгоняет неистово пылающие щёки во все цвета ''пятидесяти оттенков красного'', и добавляет, — Спящая красавица…

Ох, ё!

Ну Макс!

Что ж ты делаешь??

Почему…

Намеренно влюбляешь?

— Доктор перевязку сделал. Как я и думал, в твоём колене застрял кусок стекла, — Макс немного отслонился, но всё ещё сидел рядом со мной, на краешке постели. На последнем слове, парень реально взгрустнул.

Может даже и всхлипнул.

Хотя, вряд ли.

— Странно, но я ничегошеньки не помню! — отрицательно покачала головой, да рефлекторно плечами пожала.

— Чтобы немного успокоить боль, снотворное дал.

Окончательно опомнившись, вдруг замечаю, что на мне красуется новенькая чистенькая рубашка, принадлежащая Высоцкому.

— Ой! — в панике скрещиваю руки на груди, — Ты меня, что ли, переодевал?

Макс лукаво блеснул своими прекрасными глазёнками:

— Нет. Хотя, я бы очень хотел оказаться полезным, а непросто толпиться в дверном проходе, испытывая какое-то странное, немощное состояние.

Тебя мед сестра переодела, которая с Леонидом Валентиновичем приезжала.

— Фухх, — выдохнула с облегчением, заметно расслабившись.

— В общем, отдыхай. И самостоятельно пока не вставай. Если что меня зови.

— Л-ладно.

— И каждые шесть часов принимай лекарство, которые доктор прописал. Будет температура подниматься, выпей жаропонижающее.

— Хорошо, господин лекарь! Будет исполнено! — наиграно ''отдаю честь'' у виска, как преданный солдат, и спрашиваю о самом главном, — Но, а как же, моя работа?

— Считай, что у тебя внеплановый больничный.

Мне показалось… Или пан Высоцкий только что признал свою вину?

Глава 17

Около трёх дней я тупо обнималась с подушкой. Максим, тем временем, превратился в настоящую заботливую няньку, словно его инопланетяне подменили. Оказывается, у этого человека таки-есть сердце! И оно изготовлено не из камня, а из высокочувствительного редкого материала.

Меня, конечно же, волновал очень интересный вопрос: будет ли больничный включён в общий долг и моё рабозаточение продлиться, или отпуск, так сказать, оплачен начальством? Спросить не решалась. Ибо боялась возвращения старого вредного деспота. Да к тому же, как-то всё равно стало. Очень странно… но я не хотела покидать этот дом. А хотела задержаться подольше. Потому как привыкла. И мысль о том, что придётся навсегда распрощаться с Высоцким, больно резала сердце.

Ну всё. Поздравляю, Мария.

Ты влюбилась.

Условно через неделю, колено перестало болеть. Более того, я практически не хромала. Ну практически. Всё равно, рана периодически подмывала. Только по лестнице с трудом поднималась. С этим, конечно же, Максим помогал — на руках относил. И мне и ему, похоже, это безумно нравилось.

Первые три дня ''больничного'' парень провёл вместе со мной. Как странно… Вот точно! Нашего ''золотого мальчика'' не кисло пожирает собственное чувство вины! Меня же, почему-то, ничегошеньки не гложет!

«Ан-реал!» Так как, я наверно, должна всем сердцем и душой ненавидеть надменного Высоцкого, но вопреки здравым помыслам, чувствую совершенно обратное. А именно, ощущаю жуткую симпатию, на пару с неистовым влечением к этому несравненному принцу красоты.

Не знаю, чем закончится, наша с ним удивительная история. Надеюсь, «Хэппи Эндом». Надеюсь, в конце концов, мы осознаем, что дороги друг другу.

Три дня, проведённые вместе с Максимом, показались настоящим сном. Сном, о котором я мечтала, как о реальности. И пусть, хотя бы всего лишь на некоторое мгновение, но судьба подарила то, чего я так беспамятно желала.

Мы вместе обедали, прогуливались, смотрели телевизор, разговаривали обо всем на свете, удивляясь, что наши интересы странным образом идентичны! Подумать только! Его любимые книги, фильмы, актёр, музыка — на самом-то деле были также мной любимы! Обалдеть просто.

Вот гороскопчик только, к сожалению, не совпал. Я рыбка, а Высоцкий — скорпион. Не удивительно!

Кстати, Гришаня вернулся утром следующего дня, весь грязный, вонючий, но довольный как зараза! Вывалялся в какой-то дохлятине, и скорей всего, из мусорных бочков отужинал. Вот же ш гадёныш мягкошерстный. Не буду больше ни кормить, ни играть. Отныне, объявляю чертяке жёсткие санкции!

Ага, мои суровые санкции продлились не более пяти дней. Как перестала быть хромо ножкой, так сразу и вернулась ''восвояси'' при виде его опечаленных, бирюзовых глазят, действующих особо гипнотически.

Весь в хозяина, ей-богу!

Выходит, у этой семейки неплохой девиз обозначился, гласящий, что:

''Внешность — это стопроцентный, успешный способ супер манипуляций над людьми''. Особенно, когда дело касается представительниц прекрасного пола.