Продавец шаурмы

А мне как-то больно. За себя больно, и вдвойне почему-то, за этого придурка больно. Затеять ''душевные беседы'' я больше ни при каких обстоятельствах не осмеливалась, иначе понимала, что зверёныш живьём слопает, вместе со всеми потрохами, да костями. Причём так жадно, что даже пикнуть не успею.

Судя по каждодневному бардаку, у парня конкретно крыша поехала. Как утром в гостиную спускаюсь — до чёртиков самых пугаюсь!

Горы мусора, банки, склянки, разбитые вазы. Ощущение, что гадёныш намеренно для меня старается, дабы я без дела по его хоромам не слонялась! Специально же такое вытворяет, тем самым, намекая на мою жалкую роль в качестве прислуги в этом доме. Нет не прислуги! А рабыни! Прислуге хотя бы платят. Загнал в обречённое положение, даже кусочком вчерашнего хлеба не снабдив. Того гляди, скоро буду уплетать то, что Гриша не доедает.

Но однажды нежарким ранним вечером я задержалась на кухне, просматривая последние пищевые запасы, отмечая, что жалких ''сухариков'' с трудом на неделю хватит, как вдруг услышала щелчок входной двери, да резко встрепенулась, понимая, что ''змей Горыныч'' собственной персоной пожаловал часом ранее, чем должен был объявиться, а ''Золушка'' ещё не успела в «башенке» скрыться.

Попыталась было добежать до лестницы, как вдруг, прямо в проходе между прихожей и кухонькой, столкнулась с грозным хозяином ''Виллы строго режима'' да чуть нос не разбила об его стальное плечо.

— Куда спешишь? — прохладная энергетика сущего кошмара практически превратила собственное тело в бездушную глыбу льда.

— Эмм, и тебе привет! К себе… — не поднимая глаз, промямлила ему точно в грудину, невольно испытывая пьянящее головокружение от божественного пряного аромата, исходившего от хладнокровной статуи, нарекаемой Максимом Высоцким.

— Вообще-то сейчас только пол седьмого.

Понимая, на что барин намекает, нервно сглатываю:

— Я все сделала. В полу скоро дырки образуются от ежедневных надраиваний.

Его руки медленно потянулись к моему лицу. На мгновение, чувствительное тело, словно током шибануло, когда кончик указательного пальца Высоцкого надавил на подбородок, тем самым, заставляя приподнять голову и посмотреть своему персональному страху в глаза.

Максим, откинул меня леденящим, но в тоже время нейтральным взглядом, а затем хрипло прошептал:

— Халтурить вздумал? Предупреждал же…

Уфффф! Да что же такое?? Когда нафиг уже эта долбанная вечная депрессия наконец закончиться!!

— Нет! Ничего я не думала…

— Хорошо. Тогда погуляй с Гришей. В парке.

Чего??? Хм… А это что-то новенькое!

— Но я никогда не гуляла за пределами дома. Не знаю, как пес себя поведет.

— Не волнуйся. Ты ему нравишься. Не обидит. — Парень всё также пытался загипнотизировать своим странным взглядом. Может Высоцкий метнулся во все тяжкие, да наркоты не дай Бог курнул??

Ой-ё! Что же делать. В любом случае, лучше не злить.

— Ладно, погуляю. Но сегодня как-то прохладно, из-за штормового предупреждения, — пытаюсь прикрыться непогодой, дабы избежать наказания.

Внезапно, пальцы Высоцкого настойчивей сжали подбородок, а взгляд продолжал кристаллизовать и без того напряженное тело. Максим, все это время, не отвлекаясь ни на что, настойчиво буравил мои предательски подрагивающие веки, моргающие каждые пять секунд, в то время как сам, ещё ни разу не моргнул.

Ей-Богу! Застыл, словно загипнотизированный невидимым фокусником.

— Погодка, как раз то, что надо! Бедолажка измучился от нашего жаркого климата. Порезвитесь там хорошенько, — делает паузу, еще сильней сжимая подрагивающий от напряжения подбородок, и продолжает, — Но только осторожно! Если с моим талисманом что-нибудь случиться… Знаешь, что будет! Точнее, лучше тебе не знать, что Я с ТОБОЙ сделаю.

Брезгливо отпускает руки и как тысячелетняя мумия проходит мимо, задевая мое ссутуленное плечо своим, деревянным:

— Да… и к кошкам его не подпускай.

Оххх! Гадюка ползучая! Свинюка бездушная! Зараза противная!

Всю дорогу к парку я играла в совестную игру, под названием ''ассоциации с Максимом Высоцким'', тем самым, выплёскивая накопившийся гнев в адрес персонального тирана. В добавок ко всему, наслаждённо визуализировала, якобы мы местами понялись, и что я, играла роль ярой Королевы, восседающей на троне во главе импровизированного государства, а в королевских ногах кувыркался излюбленный шут, в облике Высоцкого.

Ах-ха-ха! Как же здорово! Представив ''звезду спорта'' в смешных дутых штанишках, поверх красных лосин, с цветной шапочкой, усыпанной бубенчиками, я истерически рассмеялась, прямо на всю улицу, от чего несколько прохожих с явным непониманием, обернулись в мою сторону, услыхав смешки, принадлежащие какой-то ненормальной.

Зато, довольный Гриша скакал впереди меня, как ни в чём не бывало, широко приоткрыв клыкастую пасть, высунув язык, громко выдыхая, насыщенный прохладой воздух. Я же, просто обречённо плелась за медвединой, словно это не его выгуливают, а меня несчастную.

Ох уж эта неожиданная прогулочка! Подозрительно всё как-то…

А может наш Высоцкий просто затеял чего нехорошее, поэтому-то и выставил куда подальше?

''Вечеринку наркоманов…'' — предательски загудело в подсознании.

Все бы ничего, но небо озарилось яркой вспышкой желтоватого света, оповещая о скором начале дождя. Так и есть! Через пару минут с тёмного беспросветного неба посыпались первые капли летнего дождя, подгоняемы прохладным, нарастающим ветром.

Густая листва, высаженных ровной аллеей великих каштанов, бурно зашелестела над нашими головами, и я плотнее закуталась в тоненькую кофточку розовой спортивки, предварительно набросив на голову бесполезный трикотажный капюшончик.

— Гриша! Думаю, мы нагулялись, пора бы домой, дружочек!

Но у псины, походу, другое мнение было на этот счет. Громила резко тормознул, застыл, да подозрительно принюхался.

Прежде чем я сумела что-либо сообразить, да предпринять какие-либо меры на случай незапланированного форс-мажора, маламут резко дернул поводок, и потащил меня в кусты.

— Гри… — не успела даже вскрикнуть, как резво полетела на сырую землю, и по инерции поползла следом за взбесившейся ''скотинкой''.

— Стой! — попыталась встать, но мощный толчок отбросил мою хилую изголодавшую тушку прямо в лужу.

Следующее, что я почувствовала — был мощный удар коленом, а следующее, что услышала — непонятный хруст. То ли я ногу сломала, то ли просто… на что-то звучное налетела.

Прежде чем до разума наконец доперло, я осознала, что лежу в громадной грязной луже, испытывая ни с чем не сравнимую боль в области правого колена. Хотя, если бы адреналин не ударил по мозгам — возможно, боль была бы сильнее.

Попробовала присесть на пятую точку, и тут же застонала. Попыталась осмотреться — ничего важного не увидела. Точнее НИКОГО!

Псина!

Исчезла!

Напрягаю разум, вспоминая последние секунды перед падением.

Ну конечно! В кустах сидел кот!

Ужассс! Что же теперь делать!? Высоцкий меня заживо спалит на костре мести! Ну ничего… Сейчас найду. Главное ни в коем случае не паниковать! Набегается, да как миленький возвратиться! Не такой уж и маленький наш щеночек, чтобы потеряться!

Высоцкий, зараза, прям как накаркал!

— К кошкам не подпускай! — мысленно перекривляла этого мажористого

''Владыку мира'', плюнув три раза через левое плечо, да несколько раз перекрестившись.

Надо бы как-то выбираться из проклятого болота позора!

Медленно приподнимаюсь, опираясь о рядом стоящее дерево, и печально завываю словно волчонок, при виде луны, содрогаясь от жгучей боли в ушибленном колене.

Подпрыгивая на одной ноге, осторожно выхожу на освещённую дорожку в парке, пытаясь оценить степень тяжести приобретённых увечий, как вдруг от ошеломительного ужаса, невольно рот приоткрываю.