Страница 9 из 15
– Извините, Леонид Гердович, мне пора , извините, я наверное такую глупость вам наговорила, вы обиделись?
Брючков резко поднялся, взглянул на нее глазами голодного, похотливого хищника..
– Может и обиделся, Машенька, но ты сможешь сгладить это.
Брючков схватил ее за плечи. У Маши от испуга широко раскрылись глаза, Брючков своим большим ртом обхватил губы молодой девушки и начал с жадностью сосать их, проталкивая в ее рот свой толстый язык. Маша, ни разу до этого не целованная девушка, начала задыхаться от этого поцелуя, грубые мужские руки стали похабно, до боли хапать ее за груди. Маша застонала, и изо всех сил укусила язык Брючкову, она чуть было не откусила ему язык, он грубо отшвырнул ее на постель, Маша с жадностью глотала воздух. Он опять двинулся на нее и накинулся сверху, сплюнув с языка сгусток крови, прорычал:
– Распрягайся , волчица ! Я тебя сейчас научу как нужно ублажать натуральных чекистов.
Брючков придавил всем своим телом девушку к кровати, она закричала, он ударил ладошкой по ее лицу, девушку затрясло, она извивалась под ним, боясь закричать, чтобы не получить следующую пощечину. Когда его руки уже грубо залезли ей между ног, в дверь сильно постучали. Но Брючков не как не отреагировал на этот стук, ведь он был почти у цели. Но когда за дверями раздался грубый мужской голос, он отреагировал:
– Товарищ капитан ! Товарищ капитан!
Недовольно Брючков крикнул, прикрыв девушке рот ладонью:
– Какого черта ! Кто там ?
– Это я, товарищ Капитан !
– Кто я, болван ?
– Я – старшина Спиридонов, меня к вам Шляхтин прислал.
– Что случилось ?
– Не знаю, но он требует, чтобы вы немедленно прибыли в штаб.
Брючков выругался:
– Вот сука, спокойно бабу трахнуть нельзя.
Выкрикнул:
– Передай, сейчас буду.
За дверью послышались торопливые удаляющиеся шаги. Нехотя, и еще глубоко дыша от возбуждения, Брючков встал на ноги, торопливо застегивая свою ширинку. Маша вскочила с постели и пулей бросилась к двери. Пока она дрожащими от волнения руками искала на двери шпингалет, Брючков проговорил.
– Сама приползешь, на коленях просить меня будешь, чтобы я из тебя сделал бабу.
Маша выскочила за дверь и через несколько секунд оказалась на морозе за углом барака. Здесь она отдышалась, но от того, что она вспомнила как толстый язык Брючкова залез ей в рот, от этого ее стошнило.
ГЛАВА 6
Дед Пантелей проснулся как всегда первым, разбудил братьев Демидовых, они спали на мягких пихтовых ветках, которые они сделали в виде лежака возле костра, было морозно, и еще только рассветало. Подкидывая в костер толстие сухие ветки сосны дед Пантелей спросил:
– Не околели, чертята ?
Разгибая отекшие за ночь ноги отозвался Кузьма:
– Вроде нормально, дед Пантелей .
Митрофан смачно зевнул.
– Если бы не ты, дед Пантелей, мы бы точно околели, я видел как ты ночью подкидывал дров в костер. И когда ты спишь,старый ?
– А нам старикам хватает пару часов, да к тому же в тайге ночью кто – то должен следить за костром, тем более зимой. Нынче волков много.
Охотники на скорую руку позавтракали черствым хлебом, запили горячей водой, которую вскипятили в котелке, положив туда снега, тронулись в путь. Через час рассвело и они наткнулись на стоянку беглецов. Дед Пантелей предупредил братьев взмахом руки , что впереди стоянка. Он был опытным охотником и сразу его нос уловил присутствие впереди беглых людей. Прячась за деревьями охотники приблизились к небольшой поляне. Среди вековых толстых сосен на поляне было множество человеческих следов, в середине поляны еще дымился костер, а возле него был примят снег и повсюду разбросаны сосновые ветки. Людей на поляне не было. Братья спрятались за деревьями, дед Пантелей вышел на поляну один, подошел на лыжах к еще дымившемуся костру, дулом ружья откинул рядом с костром груду сосновых веток, было слышно как он матерно выругался, взмахом руки пригласил братьев Демидовых к себе. Братья, озираясь по сторонам, приблизились к деду Пантелею. Он кивком головы указал на груду веток, по телу обоих братьев пробежала неприятная дрожь от увиденного: под ветками лежало полуобнаженное тело мужчины, он был весь в крови, ягодицы и ляжки были у бедняги вырезаны. Дед Пантелей проговорил:
– Такого вы еще не видели, сынки.
Кузьма поинтересовался:
– Что это с ним, деда ?
Дед Пантелей перекрестился.
– Этого бедолагу прихватили с собой на продукты, у него не было лыж, поэтому они его так быстро разделали.
Митрофан протянул:
– А я смотрю, раны не похожи на те, что получаешь от зверей.
Дед Пантелей нагнулся к окровавленному телу заключенного и перевернул его на спину, проговорив:
– Люди бывают хуже зверей, я в своей жизни насмотрелся на беглых, эти то торопились, поэтому отрезали только мясистые места тела, обычно мы находили полностью разделанные трупы.
На удивление охотников бедняга застонал, он был еще жив. Дед Пантелей обтер ему снегом окровавленное лицо, бедняга открыл глаза, слабо простонал, проговорил :
– Помогите пожайлуста, люди. Ой, мама, больно ! Я Жить хочу, люди …..
Кузьма снял из за спины солдатский вещевой мешок, достал из него небольшую рогожу, служившую ему подстилкой на охоте, прикрыл бедняге обнаженные ноги. В этот момент в далеке прозвучали три выстрела, дед Пантелей выпрямился во весь рост, сказал:
– Калистрат стреляет, его карабин , где – то около реки, видать настигли беглых.
Дед Пантелей повернулся к Кузьме, приказал:
– Кузька, оставайся с раненным, разожги огня, подтащи его поближе, околеет еще, хотя и так не жилец наверное, уж больно жалобно просил помочь, негоже так просто дать околеть, не по христиански это. Мы с Митрофаном к реке двинем, может, помощь нужна.
Дед Пантелей с Митрофаном скрылись в лесу, Кузьма профессионально разжег уже потухающий костер, сделал из веток подстилку, переложил на него раненного заключенного, прикрыл его рогожей. Раненный от боли в ранах, не обращал внимания на лютый мороз, конечности его рук были уже черными и Кузьма не без удивления подумал – и как еще этот человек жив, такие страшные раны, обмороженные руки, любой зверь бы уже помер. Из глаз раненного потекли слезы, он смотрел на Кузьму жалостливыми глазами, слабо с надеждой в голосе, проговорил :
– Я ведь тебя в деревне видел, парень, ты за нашими складами с какой –то девчонкой всегда встречался по вечерам, когда в клубе мусора для ваших баб танцы устраивали. Скажи мне, братишка, я жить буду ?
Кузьма покосился на раненного. Ответил с надеждой в голосе:
– Конечно, выживешь, не переживай. Как звать – то тебя ?
– Иваном, браток, но я слыхал вы ведь охотники нас в плен не берете, на месте стреляете.
Кузьме стало неприятно от этого прямого заявления, он потупил взгляд, ответил:
– Правду говорят, не врут, но тебе повезло, что ты к нам попал, а не Калистрату с его старой гвардией дружков, те долго не церемоняться, выстрелы небось слыхал , видать Калистрат твоих сотоварищей достал. Ты мне вот что, Ваньша, скажи, зачем бежал – то ?
Зэка, жалобно вздохнул, ответил:
– Лохматый и Рог золото обещали.
Кузьма усмехнулся.
– Они же такие, как ты, откуда у них золото, чудак ты человек.
– Лохматый снюхался с кем – то из местных ваших, те ему и сказали, что у вас здесь можно золото мыть.
Кузьма хотел еще поподробнее расспросить Ивана, но не стал, так как из леса на поляну выехали на лыжах все охотники вместе с дедом Пантелеем и Митрофаном. Дед Калистрат еще с края поляны выкрикнул:
– Ну что , Кузьма, жив еще беглый ?
– Жив, деда Калистрат, в деревню его надо, не ровен час, помрет.
Охотники приблизились к костру, Калистрат , не задумываясь , вскинул карабин и выстрелил беглому в голову. Калистрат не целился и поэтому пуля вошла в голову бедняги как – то с боку, он дернулся от боли, его мозг еще работал и перед тем как ему испустить дух, беглый проговорил: